- Ты хочешь сказать, какие-нибудь скандальные подробности из нашей жизни? Что-нибудь такое, что мы хотим скрыть?
Какие-нибудь привидения?
Воробей сел на подоконник с другой стороны окна в поисках хлебных крошек, которые Френсис насыпала там каждое утро после завтрака.
Сегодня Лейк определенно был в настроений, непонятно только в каком склонном к откровенности или, наоборот, отвергающем всякую попытку проникнуть в его душу. И к чему упоминать привидения? Лили поежилась.
- Как ты можешь так спокойно говорить об этом? - упрекнула она брата. - Нам не поздоровится, если пресса начнет копаться в нашем грязном белье. Ты это прекрасно знаешь.
Лейк неожиданно смягчился.
- - Мы не представляем для них интереса. Лили, - заверил он сестру. Через несколько дней, в худшем случае через пару недель, шум утихнет. Они отыщут что-нибудь более сенсационное.
- Если только Гас даст этому шуму утихнуть. Ты ведь знаешь ее, Лейк. Она захочет разрекламировать будущий журнал как можно лучше. - Лили не скрывала пренебрежения. - Она уже успела объявить о создании этого смехотворного фонда. Так что пресс-конференция не за горами. Клянусь, что, если она еще раз поставит нас в неловкое положение, если она снова использует имя Джиллиан в своих корыстных целях, я...
Лейк взял чашку из ее рук, поставил ее на стол, повернул Лили к себе спиной и начал массировать ей шею и плечи.
- Все в порядке. Лили, все в порядке, - почти напевал он. - Я обо всем позабочусь. Ведь я всегда обо всем забочусь, не так ли, Лили?
Его утверждение не совсем соответствовало истине. Лили могла напомнить ему о некоторых его просчетах и недостатках, включая чрезмерные траты на покупку произведений искусства, что, по мнению Лили, было настоящим мотовством. Но одно прикосновение его рук уже принесло ей успокоение, и она облегченно вздохнула. Ее тело было напряжено, особенно шея и плечи, и энергичный массаж действовал расслабляюще. Лейк усилил нажим на мускулы, Лили откинула голову назад и, увидела фигуру, стоящую в дверях столовой.
- Кто там? - невольно вскрикнула она.
Лейк убрал руки с плеч сестры, и Уорд Макгенри вошел в комнату.
- Это вы, Уорд? - удивился Лейк, явно напуганный его неожиданным появлением. - Я не слышал, как вы вошли.
Макгенри тоже выглядел несколько смущенным. Его загорелое румяное лицо было краснее обычного, а рыжие волосы пламенели в лучах яркого утреннего солнца. Ворот его рубашки был расстегнут, а пиджак перекинут через руку.
Лили быстро исправила положение, предложив гостю кофе.
- Разве я не говорила тебе, Лейк, - объяснила она, наливая кофе, - что я пригласила Уорда переночевать у нас? Глупо было ехать обратно в Малибу так поздно ночью.
- Ну конечно, глупо, - с готовностью согласился Лейк.
Судя по тону его голоса, брату не понравилось, что его застали врасплох. После смерти Лейка-старшего Уорд стал почти что членом их семьи и взял на себя управление компанией "Феверстоун". Этого наверняка не случилось бы, если бы Лейк-старший верил, что сын способен руководить его империей. Уорд был президентом компании и главой опекунского фонда, что давало ему возможность почти целиком контролировать все финансовые дела Феверстоунов. Сила Лейка-младшего заключалась лишь в обладании основным пакетом акций, полученным им в наследство от отца. Это позволяло ему влиять на принятие решений и выступать против Макгенри. Он редко пользовался этим правом, но Лили знала, что в их отношениях существовала натянутость.
- Как вы спали? - спросила Лили, подавая чашку Уорду и одновременно пытаясь угадать, как он отреагировал на увиденное.
- Прекрасно, - отозвался Уорд, отвечая Лили таким же испытующим взглядом. - Вижу, я опоздал к завтраку?
- Совсем нет! Все еще горячее.
Покраснев под его вопрошающим взглядом. Лили отвернулась, чувствуя себя служанкой в своем доме. В душе она была сердита на Макгенри. Он заранее сообщил им о своем решении передать Августе наследство, но когда Лили попросила его повременить и хорошенько подумать, он отверг ее аргументы, заявив, что у него нет выбора. Но если Лили и была недовольна тем, что в семье управляют мужчины, то никогда не высказывала протеста. Лишь совсем недавно она обнаружила в себе собственный источник сил, свои собственные ресурсы, и это открытие окрылило ее. Она стала другим человеком. Неужели, несмотря ни на что, она обладает более острым умом и крепкими нервами, чем все они?
***
Стук копыт и тепло, исходившее от разогретого тела лошади, наполняли Гас радостным опьянением. Ветер раздувал ее скрученные в пучок волосы и хлестал покрасневшее лицо. Она уже забыла, когда в последний раз садилась на лошадь. Забыла, как нелегка верховая езда и какое это удовольствие.
Гас потянула на себя поводья, и Бирюза недовольно фыркнула, сопротивляясь и показывая свой норов.
- Давай же, девочка! - крикнула Гас, поворачивая неспокойную лошадь к ручью, протекавшему по владениям Феверстоунов. Роща на северной границе владения оставалась в этом году свежей и зеленой даже в июле, а поляны заросли летними цветами и высокими сочными травами.
Оглянувшись, Гас увидела следовавшего за ней Джека на чалой кобыле, которую Дэниел рекомендовал им как самую спокойную из всех лошадей на конюшне. Джек подпрыгивал в седле, совсем как знаменитый чертик из коробки, и Гас невольно рассмеялась.
Когда Джек появился на берегу ручья, она уже привязала Бирюзу к столбу возле журчащей воды, а сама, прикусив травинку, укрылась в тени раскидистого калифорнийского дуба. Гас старалась сдержать улыбку, наблюдая, как Джек пытается справиться со своей кобылой.
- А я-то поверила тебе, когда ты сказал, что умеешь ездить верхом, крикнула она ему, стараясь перекрыть шум воды.
Этим летом роща с ее пышной растительностью была настоящим раем. Летние дожди наполнили ручей обильными прозрачными водами, хотя в пришлые годы русло в что время было уже почти сухим. Переплетаясь с ветвями деревьев, зеленые побеги жимолости, покрытые последними летними цветами, наполняли воздух приторным благоуханием.
- Я думал, ты приглашаешь меня покататься по лугу, а не принять участие в родео, - крикнул Джек в ответ. Он перебросил ногу через круп лошади и сполз с седла, как это делают начинающие наездники. - Как только ты подгоняла свою красавицу, моя пускалась вслед за ней.
