– Николетта уже ждет, – буркнула помощница. От утреннего щебета и приветливого тона не осталось и следа. Тяжелый взгляд, которым наградила Санни, кричал, что Вита сама борется с преступным желанием смертоубийства.

   У Санни, на удивление, отлегло от сердца, и она смогла растянуть губы в улыбке.

– Раздевать не стала?

– Нет. С ней пришла подруга, она у вас следующей идет. И любимое масло Николетты кончилось. К сожалению.

   Работать с этими двумя старушками нужно осторожно, от маломальской боли дамы начинали вопить, будто им кости ломают. Поэтому массаж больше походил на поглаживания и длился не более получаса, хотя обычный сеанс Санни с одним пациентом занимает час. Николетте и ее наперснице важнее масло, которое использовала массажист. Его запах и воздействие на кожу, омолаживающие свойства. После массажа у них наверняка по плану косметический салон, маски, обертывания, парикмахер…

   Эх, вот это жизнь! Да и выглядели пенсионерки лет на шестдейсят, хотя обеим, Санни знала совершенно тоно из их карт – врачам насчет возраста не соврешь! – за восемьдесят.

   После работы Санни не знала, куда себя деть. В бассейн идти остереглась, мало ли, какие там возможны встречи. Домой ехать не хотелось, оставаться в городе тоже. Гулять по магазинам для нее не вариант. Дома Эля, несомненно, переполошится и завалит вопросами. Санни же понятия не имеет, что на них отвечать.

   Сделала массаж? Параллельно с чем приключилось что-то такое… от чего мурашки, и сердце, и в горле пересохло? Санни и себе толком не может объяснить происходящее, не говоря уже о том, чтобы найти приемлемое объяснение для сестры.

   Остается лес. Белки и зайцы вопросов не задают.

   Она сходила в душь, переоделась и собралась в рекордные сроки. Надев шлем и перчатки, закинула небольшой рюкзак за спину. По-деловому быстро направилась к выходу. Ник что-то говорил, но Санни прошла мимо, лишь махнув рукой на прощание.

   Ничего не вижу, ничего не слышу, никого не боюсь. Убегаю в лес.

   Танцевать в гулком холле желания не возникло. Несмотря на шлем, плотную мотоциклетную куртку и гремящий в наушниках рок, она спиной ощущала следящий за ней взгляд. Прибавила шагу и, столкнувшись в дверях с галдящей толпой постояльцев, чуть ли не бегом добралась до Сузуки.

   Верный железный конь не подвел, завелся с пол-оборота и рванул с места как дикий мустанг. Выскочившему на крыльцо мужчине, растолкавшему по пути веселых отдыхающих, осталось беспомощно смотреть вслед черному мотоциклу.

   Санни оставила Сузуки в паре километров от дома, заехав в один из многочисленных "карманов" на горной дороге. Отключила плеер, сняла шлем и вдохнула полной грудью морозный воздух.

– Молодец, спас меня… – нежно погладила блестящий бок мотоцикла.

   Шагнула в лес и прошла вверх по крутому склону до обрыва. Оперлась спиной о сосну и уставилась невидящим взглядом на раскинувшийся внизу в долине город, сверкающий разноцветными огнями как открытая шкатулка с драгоценностями. Окунулась в тишину, время будто замедлилось. Санни не знала, сколько простояла так неподвижно, холода не ощущала.

   Когда далекие очертания гор покраснели под лучами закатного солнца, с высокой ветви сосны на голову Санни упал пласт снега. К счастью, довольно мягкого, но все равно, холодного, мокрого, скользящего за шиворот.

– Чтоб тебя…! – ругнулась Санни, отряхиваясь.

   Сам по себе снег с деревьев падает, это так. Обычное дело. Но чтобы прицельно на голову ведьме?

   Подозрительно оглядываясь, она поспешила домой.

   Бесшумно подъехать к воротам нереально, поэтому Санни махнула рукой на конспирацию и не таилась. Не глуша двигатель, открыла ворота и неторопливо въехала под самый навес, на свое обычное место. Машина Эли стояла рядом.

   Как выяснилось чуть позже, переживала Санни напрасно. Эли дома не было. Что странно, обычно в это время она закрывает магазин и сидит на кухне, пъет крепкий кофе с таким же крепким и горьким шоколадом.

   Санни поставила чайник и насыпала в чашку две ложки капучино из жестяной банки. Прислушиваясь к звукам старого дома, открыла шкаф и быстро извлекла из-за пачек с гречкой и другими полезными крупами, большую молочную шоколадку с цельными лесными орехами.

   Вкусы сестер по части питания кардинально разные. Санни относится толерантно к постному травяному меню Эли, но ровно до того момента, пока это самое меню не касается ее лично. Но старшая сестра то и дело посягает на запасы вредных продуктов Санни. Стремится вразумить сестру и убедить готовить полезную еду. До сих пор – без толку. Единственный результат – постоянные стычки и споры. Особенно "вредные" вкусности Санни от сестры просто-напросто прячет.

Походы в магазин нередко заканчиваются, да и начинаются тоже, ссорами. Бюджет-то общий, в отличие от вкусов. Живут вкладчину. Каждая вкладывает, сколько может, и тратит, сколько совесть позволяет.

   Эля появилась дома лишь к десяти часам. Санни к тому времени устала сидеть у себя в комнате и решила скоротать вечер на кухне. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей и задобрить сестру, когда та вернется, настругала целую миску капусты с морковью.

   Овечьий ужин, – успехалась про себя, отправляя в рот очередную дольку шоколада. За вечер приговорила всю плитку, снова и снова убирая ту в шкаф и доставая обратно. Не иначе как из-за растрепанных нервов.

   Когда хлопнула входная дверь, Санни, как строгий родитель, вышла в прихожую, уперев руки в бока.

– Ты где была?

– В лесу… – прозвучало невнятно из-за свитера, который Эля стягивала через голову. Выглядела она запыхавшейся и раскрасневшейся, волосы, против обыкновения, растрепаны, в длинных прядях застряли какие-то сухие веточки и листья. Она сняла запотевшие очки и отвела взгляд, избегая смотреть Санни в лицо. Врать Эля не умела абсолютно.

– Что случилось? – заподозрила Санни самое худшее.

  Сестра молча прошла мимо нее на кухню и придвинула себе тарелку с салатом. Отправила полную ложку в рот и принялась хрустеть, пережевывая. Не вымыв руки!

   Санни запаниковала сильнее.

– Дешевые уловки. Со мной можешь говорить и с набитым ртом, я не возражаю.

– Ты хочешь поговорить? – притворно удивилась Эля, прожевав. – Салат, кстати, принято чем-то заправлять. Оливковым маслом, например, или лимонным соком. Или сметаной.

– Повторяю, уловки дешевые. Эля, не пугай меня. Быстро выкладывай, что у тебя стряслось?

– Я гуляла по лесу, – емкий ответ. Глаз от тарелки с капустой она так и не подняла.

– Как же твой магазин?

– Закрыла пораньше, захотелось пройтись.

   Ранее Эля отсиживала в магазине до последней минуты, несмотря ни на что. Даже если покупателей не было. И руки перед едой она забыла помыть, что совсем уж из ряда вон. Что же это твориться?!

– И? Что дальше? Из тебя клещами все вытаскивать?

– Мне стыдно признаваться, – она, наконец, подняла на Санни несчастные глаза.

– Не смеши, ты не могла сделать ничего такого, в чем было бы стыдно признаться. Поверь мне, я спец по стыдным вещам.

   Эля снова опустила взгляд и замолкла. Санни осторожно предположила:

– Нечаянно обсчитала кого-то из клиентов?

   Эля отрицательно помотала головой, продолжая упрямо пялиться в салат.

– Разбила машину? Испортила что-то в моем гараже?!

– Ты что? Нет!

– Снег мне на голову скинула?

– Да.

   Вздох облегчения, вырвавшийся у Санни, прозвучал на всю кухню, так громко, будто уставший слон на водопое вздыхает. Она подошла вплотную к сидящей за столом Эле и положила той ладони на голову. Погладила по макушке, вытащила из волос кусочек сосновой коры.

– Я тебя прощаю, отпускаю этот грех, дите. Как видишь, я жива и здорова. Хотя, обижать младших сестренок нехорошо, ай-яй-яй.

   Эля закатила глаза. Указательный палец, которым Санни назидательно махала у нее перед носом, чуть в этот самый глаз не ткнулся. Повезло, что очки защитили от попадания. Не было у Санни нужного опыта в наставлениях.