- Нет, не похож.
- На кого не похож?
- Так, - Сделала неопределенный жест незнакомка, - На одного моего знакомого. Просто я обманулась. Всё как тогда: осень за окном, коньяк в бокале, на столе рукопись и в комнате запах дорогого трубочного табака. Он был писателем и тоже курил трубку.
Она улыбнулась ещё раз. Улыбки на её лице всякий раз были неповторимы: сначала блаженная, затем застенчивая и сейчас виноватая.
- Я сейчас исчезну, - Как бы извиняясь за беспокойство, сказала незнакомка.
- Погодите, - я вновь протянул навстречу руку, останавливая её бегство, - В доме никого нет. Побудьте со мной хоть Вы.
Я уже не помышлял о флирте. Загадка неизвестно откуда появившейся женщины, занимала меня сейчас больше. "Откуда она? Кто?"
- В каком-то роде, я тоже писатель, - Поспешил признаться я.
- Я так и подумала. Ты также грустишь, как он.
Такое признание обескуражило.
- Неужели? - Невольно вырвалось у меня.
- Да, когда он смотрел в окно, его всегда охватывала грусть, и мысли были примерно такие. Я чувствую это.
- Читаете мысли? Экстрасенс.
- Нет. Я - фея, фея печали. Я не читаю мысли, я чувствую настроение.
- ???
Она вновь улыбнулась:
- Вы, люди, смешные - верите в приметы, в домовых, а нас фей, считаете сказочными персонажами. Вы наделяете вещи душой, а богинь управляющих настроением, чувствами, не замечаете. Разве, что посчастливилось Амуру, о нем знают все. Хотя, почему-то его изображают пухлым юнцом со стрелами в руках. Это совсем не так.
- А как?
- По-разному. Тех, кто отвечает за любовь, много. Среди них есть и мужчины, и женщины. Они все разные. Есть среди них страстные, безумные, есть собственники и эгоисты, а попадаются и бессеребренники. Меня тоже готовили в их команду. Но феям печали надо было срочно помочь. Меня попросили, и я не смогла отказать. Тут я встретила его, моего писателя. Обычно мы не показывались людям, а к нему я приходила как к тебе. Он меня видел, говорил со мной. Я, молоденькая совсем, без ума влюбилась в него. А он, безответно тосковал по другой. Ах, как я завидовала ей. Мне хотелось, чтобы он полюбил меня как её, но даже в большом сердце нет места двум.
- Вам тоже ведома любовь? - Удивился я.
- В природе все подчинено ей. - Вновь улыбнулась она, - И мы не исключение. И так же как люди способны на глупости. Я тоже совершила ошибку. Мой писатель так и не смог полюбить меня. А я, с досады нагнала такую тоску на одного человечка, что он покончил с собой. Меня даже хотели отлучить от работы. Со временем я многое поняла и стала исполнять предназначенное мне - помогать людям. Настроение - штука тонкая и управлять им надо уметь. Если не сгладить грусть, не сделать её более легкой, слабый может впасть в депрессию, нервный может дойти и до суицида. Как это было в моем случае. И все же я благодарна своему писателю. Он научил меня понимать грусть, полюбить ее, видеть в ней самое лучшее, что есть у человека.
- Ну, не сравнить её с радостью. - Усомнился я.
- В радости человек поет и строит дом. В грусти он способен сострадать другим, чаще берется за перо. Я люблю сидеть рядом с поэтами. Вот кто чувствует настроение. Лучшие, проникновенные стихи получаются у них, когда я рядом.
Странное дело, её манера разговора, интонации бередили воспоминания, невольно возвращая меня к моей первой любви. "У нас не сложилось, у этой феи тоже, у того писателя?"
- Его дама ответила взаимностью? - (Что-то у меня сегодня не ладилось с тактом).
- Нет.
- Значит, он умер несчастным. - Сделал поспешный вывод я.
- Нет, он был счастлив тем, что любил. Не меня, а её.
- Грустное счастье.
- Или счастье от грусти. - Поправила фея, - Он написал свою лучшую вещь и был счастлив этим.
Как бы претворяя дальнейшие расспросы, она сказала:
- Я должна идти.
- Ты вернешься? - Расставаться навсегда почему-то не хотелось.
- Когда тебе будет грустно, знай, что я где-то рядом.
- Невидимкой?
Она кивнула:
- Так лучше.
- Приходи как сейчас, наяву. Мне о многом нужно тебя спросить.
- Ты хочешь?
- Да.
- Я подумаю. Отвернись, пожалуйста. - Попросила она.
Я махнул ей на прощанье и повернулся к окну.
- Пока, - дохнуло мне горячим в ухо. Я быстро обернулся, а в комнате уже никого не было.
1
