Тётя Роззи и Бэлла Клэптон всё-таки переоделись к обеду, но слегка сонная Кора и Дэбби, появившаяся в столовой под руку с Кристофером Брэдли, были в тех же нарядах, что и раньше, так что я успокоилась. За столом собрались одиннадцать человек: сэр Артур, его сыновья с невестами и дочь, Френсис, Бэлла с супругом, тётя Роззи и Кристофер. Мне досталось место между Томом, сидевшим слева от отца, и тётей Роззи. Напротив сели Джеймс с Корой и Дэбби. Я окинула быстрым взглядом сервировку стола и с облегчением убедилась, что на столе нет приборов, которыми я не умела бы пользоваться.

За обедом прислуживал сам Спенсер. На подхвате у него был белокурый херувим Джейк, который ассистировал дворецкому быстро и точно, как опытная хирургическая сестра – профессору медицины. Обстановка за столом была лёгкой и неформальной. Присутствующие обсуждали каких-то знакомых, которых я не знала, погоду этим летом и лошадей на скачках в Аскоте.

Поскольку у меня не было возможности принять участие в обсуждении этих животрепещущих тем, я могла спокойно слушать и наблюдать за сидящими за столом людьми. И вскоре заметила, что Джеймс тоже молчит, с утомлённым и явно скучающим видом поглядывая в сторону окна.

– Как вам понравился дом, Лара? – услышала я голос Френсиса.

Все посмотрели на меня.

– Честно говоря, я всё ещё не пришла в себя от восторга, – призналась я. – Наверно, именно так должен выглядеть сказочный замок. Мне давно хотелось увидеть дом, построенный и оформленный в стиле викторианской неоготики.

– Лондонского вокзала Сент-Панкрас вам недостаточно… – пробормотал Джеймс.

Его ворчание показалось мне забавным, и я невольно улыбнулась.

– Я имела в виду совсем другое.

– Не думаю, что уместно сравнивать Фогвуд с вокзалом, – раздражённо фыркнул Том, покосившись на брата. – Ты же знаешь, что наш дом признан классическим примером средне-викторианского периода неоготики. К нам даже обращались с просьбой разрешить проведение здесь экскурсий…

– Я помню, – кивнул Джеймс. – К нашему счастью дедушка Эдвард, невзирая на протесты своего брата Гарольда, провёл реконструкцию. И мы имеем возможность наслаждаться здесь благами современной цивилизации, а глупые предложения исторического общества захлебнулись в бурном выражении негодования по поводу искажения первозданного облика архитектурного памятника.

– Кстати, Гарольд воспользовался реконструкцией в своих целях, – усмехнулся сэр Артур, – добавив в интерьеры дома и историю семьи всякой чертовщины.

– Это не чертовщина! – внезапно обиделся Френсис. – Мой дед был серьезным историком и провёл глубокое исследование архивных материалов, – он повернулся ко мне. – Сейчас кажется, что расцвет Оруэллов начался во времена королевы Виктории, потому что наиболее значительными символами его являются собственно Фогвуд в его современном облике и наша успешная коммерческая деятельность. Но наш род очень древний, первое упоминание о наших предках встречается в документах двенадцатого века, и уже там они упоминаются, как рыцари. В нашей семье хранится немало преданий о подвигах. И о кладах…

Френсис замолчал с таинственным видом.

– О чём речь? – заинтересовалась я и невольно взглянула на Джеймса.

Он откинулся на спинку стула и покачал головой. Френсис тоже посмотрел на него, а потом снова повернулся ко мне.

– Джеймса раздражают эти разговоры, наверно потому, что он не смог разгадать загадку старины Гарольда. Речь идёт о реликвии Оруэллов.

– В нашей семье есть легенда о том, что один из наших предков спрятал где-то клад, который имеет какое-то магическое значение, – пояснил Том. – Всегда говорили о какой-то реликвии, доставшейся нам от древних королей. Дядя Гарольд был археологом-любителем и копнул глубже. Он говорил о Венце Малдуна…

– Это чушь, – вставил Джеймс со скептической улыбкой.

– Кто такой Малдун? – спросила я, проигнорировав его замечание.

– Древний король, возможно, наш предок, – ответил Том.

– Да, да, да… – закивал Джеймс. – Король Малдун, не оставивший своих следов ни в официальной истории, ни в легендах. Да послушайте же вы меня! Малдун – это ирландская фамилия. В нашем роду вообще не прослеживается ирландских корней. Мы англосаксы, возможно с некоторой примесью датской крови. Дважды наши предки женились на шотландках. В девятнадцатом веке в результате женитьбы сэра Чарльза Оруэлла на Мэри Вильямс влилась валлийская кровь. Но ирландцев нет!

– Наша родословная достоверно прослеживается только с пятнадцатого века, – возразил Френсис. – Почему ты считаешь, что раньше не было ирландцев?

– Может, они и были, Фрэнки, но о них ничего не известно.

– Я думаю, что мой дед разбирался в этом лучше, когда писал о Малдуне. И он знал о реликвии. Он подобрался к ней совсем близко. Если б не необходимость заниматься финансовыми делами, он нашёл бы её. Ему просто не хватило времени.

– На то, чтоб разорять курганы у него время находилось…

– Ты не прав, Джеймс, – возразила тётя Роззи. – Твой двоюродный дед был любителем, но нашёл много интересного. Почти как Шлиман.

– О, только не говорите мне о Шлимане, – вскинул руки Джеймс. – Профессиональные археологи забили бы его камнями за варварские методы ведения раскопок. Он практически уничтожил ценнейшие культурные слои Трои, добираясь до артефактов. И очень многого о жизни троянцев мы уже никогда не узнаем по его вине. И дядюшка Гарольд делал то же самое. Он вскрывал могильники, извлекал оттуда то, что находил, и под гром аплодисментов отдавал в местные музеи. Интересно, добьюсь ли я такого признания, если начну копать на кладбище возле церквей в Саттоне или Алдертоне?

– Ты принимаешь это слишком близко к сердцу, мой мальчик, – улыбнулся сэр Артур.

– Извини, папа, я не хотел испортить вечер.

– А, по-моему, это интересно, – заявила Кора. – Я видела в музее старинные украшения. Они красивые. Я даже хотела заказать для себя копии, но не придумала, с чем их можно надеть.

– Действительно, – кивнула Дэбби, – старинные украшения, это чудесно. К тому же их материальная ценность дополняется и исторической, как колье Лары.

Она мило улыбнулась. Я открыла рот, быстро соображая в поисках остроумного ответа, но Джеймс меня опередил.

– В данном случае, ирония не уместна, сестричка, – произнёс он. – Это колье изготовлено в Лондоне на заре правления королевы Виктории, отличная ручная работа, так что его историческая и, как ты сказала, материальная ценность, дополняются художественной. И оно подходит к платью.

Он взглянул на меня без тени насмешки. Дэбби тем временем оценивающе смотрела на него, а потом пояснила:

– Никакой иронии, Джейми, я уже сделала Ларе комплемент относительно её вкуса и умения носить винтажные вещи.

– Извини, значит, мне показалось.

На пороге появился Спенсер и, взглянув на хозяина замка, спросил:

– Кофе прикажете подать в большую гостиную, сэр Артур?

Тот окинул взглядом собравшихся за столом, словно прикидывая, в какой из гостиных проще будет разместить такую ораву родственников, и согласился:

– Да, Спенсер, и растопите получше камин. Ночь сегодня сырая.

Спенсер склонился в полупоклоне и исчез. Том с улыбкой обернулся ко мне.

– Согласись, наш Спенсер выглядит вполне подходящим атрибутом сказочного замка.

Я ничего не ответила. Я уже заметила его склонность подшучивать над слугами, но меня с детства учили уважать всех людей и их труд. А ехидничать над теми, кто тебя кормит и обслуживает, казалось мне и вовсе бестактным. Но я промолчала. Зато Джеймс молчать не стал.

– Спенсер не просто слуга, Том, – резко проговорил он. – Это настоящий профессионал. Что, кстати, выражается в том, что он не только безукоризненно выполняет множество своих обязанностей, но сносит твои колкости со стоическим терпением. Мы живем не при феодальном строе. И Спенсер ничем не отличается от менеджеров и бухгалтеров, которые работают в нашем офисе в Сити.

– Разве что тем, что профессионалов в его области найти куда сложнее, – пробормотал сэр Артур и ласково взглянул на меня. – Возможно вам, дорогая, старый английский тип слуг кажется чем-то архаичным и милым, но знали бы вы, как мне пришлось постараться, чтоб отыскать и переманить сюда Спенсера.