Глава 5

(842-843 гг. от Р.Х.)

Через несколько месяцев после встречи с архиепископом Меца Лотарь получил известие, что его братья встретились и дали клятву поддерживать друг друга против старшего брата. Ещё через две недели архиепископ прислал ему копию клятвы Людовика:

«Из любви к Богу и ради спасения христианского народа и нас самих я с нынешнего дня, насколько Бог даст мне разумение и силу, буду поддерживать брата моего Карла во всем, как надлежит поддерживать брата, при условии, что он будет поступать точно так же. И никогда не вступлю ни в какое соглашение с Лотарем, которое с моего ведома направлялось бы против брата моего Карла».

Лотарь несколько раз перечитал послание, в сердцах бросил его на пол и в отчаянии заметался по комнате. Что делать – одна единственная мысль грызла его. Постепенно ярость его улеглась, мысли обрели стройность, и Лотарь, приняв решение, даже ехидно улыбнулся. С этой ехидной улыбкой он вызвал слугу и непререкаемым тоном приказал:

– Немедленно приведи ко мне графа Вьенского и герцога Сполето!

Слуга замялся:

– Герцога нет во дворце.

– Так пошлите за ним! – cбросив улыбку, раздражённо воскликнул Лотарь.

– Будет исполнено, – попятился к двери слуга.

Появившемуся графу Лотарь, приняв равнодушный вид, процедил, нехотя показав на валявшееся послание на полу:

– Смотри, Жерар, что задумали мои братья!

Граф Жерар Вьенский прочитал написанное и задумчиво произнёс:

– Они не успокоятся, пока не уничтожат нас. Мои воины, хотя нас и мало, готовы выступить сию минуту. Они хотят войны – они её получат.

Лотарь снисходительно улыбнулся и дружески обнял графа за плечи:

– Наоборот, мой друг, мы предложим им мир, к которому они так стремятся, и после которого они опять будут стремиться под наше крыло. Поэтому я хочу, чтобы ты отправился к архиепископу Меца и сообщил ему мои условия…

– К архиепископу?..

– Да, к нему. Именно он может повлиять на моих братьев, чтобы они согласились заключить мир. Итак, условия… Людовик требует себе земли к востоку от Рейна, а Карл хочет Нейстрию и Аквитанию. Я не против, но будет ли это честно? Я согласен разделить империю на три равные части, но как это сделать? Разве мы знаем, сколько в империи подданных? Я предлагаю, чтобы от каждого из нас по тридцать, а лучше по сорок вельмож определили это и разделили империю на три равные части. В каждой части должно быть равное количество графств и аббатств. За этим ты проследи особенно тщательно. Передай архиепископу, что я согласился, чтобы мои братья стали королями подвластных им земель. И ещё, – Лотарь мечтательно заулыбался, – сообщи всем, что я дарю Фрисландию Карлу, и пусть эта весть станет известна не только архиепископу. Считай, что это моя прихоть.

– Понимаю, – кивнул головой граф Вьенский, – мы кидаем им кость, из-за которой они должны перегрызть глотки друг другу.

Лицо Лотаря вдруг стало жёстким, и его глаза превратились в узенькие щёлочки:

– Ты ничего не должен предполагать, а выполнять то, что велю я.

Граф молча склонил голову, а Лотарь, остывая, продолжил:

– Я знаю, что размолвка с братьями возникла не сама по себе. Это выгодно определённому кругу лиц, и эти лица подталкивают их к войне со мной. Ты догадываешься кто это?

– Архиепископ?.. Иначе мне не пришлось бы ехать к нему.

Лотарь поморщился:

– Это мелкая птица. Бери выше.

– Неужели?.. – округлил глаза граф.

– Да, это так. Пока мы успокоим их, подарив им мир, и выиграем время. Нужно подобрать своего человека на место папы. Он больше не должен нам мешать.

– А архиепископ?..

– Месть сладка, когда видишь мучения недруга. Займись его братьями Гуго и Рихбодом9. Пусть он живёт, зная об их участи10.

Ещё через четыре дня перед Лотарём предстал герцог Сполето. Император изобразил радушие:

– Я вижу, что ты не очень-то спешишь ко мне. При размеренной жизни в герцогстве кажется, что в мире всё так же спокойно и бесконфликтно. Эта беспечность способствует появлению лени. Мой друг Ламберт, не жалеешь, что покинул Пипина? Мне кажется, что герцогство Сполето не хуже, чем Нантское графство. Или я ошибаюсь?

Вместо ответа герцог благодарно улыбнулся.

– А если бы у тебя появилась возможность к своему титулу герцога Сполето добавить опять титул графа Нантского?

– О-о, государь! Но как это сделать? На графство наложил руку Ваш брат Карл.

– Это временно, мой друг, временно… Я вижу, что ты бы не отказался и от этих владений. Стать опять графом Нантским тебе может помочь твой друг Матфрид. Жаль, конечно, что он покинул меня, думая, что я забыл о нём. Отличный воин, каких мало, но что Всевышний не делает – всё к лучшему! Попроси Матфрида, чтобы он вместе с Рюриком помог вернуть твои бывшие владения, а затем как следует потрясите западные окраины земель моего брата Карла. Это сделает его более уступчивым в моём споре с ним.

– Государь, но как мне найти Матфрида? – развёл руками Ламберт. – Он же у Рюрика, а где Рюрик известно одному лишь Богу.

– Да, неспроста, таким как я, Всевышний дал власть над людьми, – довольно улыбнулся Лотарь. – Нужно просто поразмыслить и вспомнить: кого вместе с Рюриком крестил мой отец? Правильно, Харальда Клака. Теперь конунг, получив землю, дающую тучные урожаи, успокоился и не доставляет нам хлопот, но… – Лотарь поднял палец вверх. – Я уверен, что он не порывал связи с мятежным князем и знает как его найти. Отправляйся к конунгу и соблазни его возможностью поиметь богатую добычу, захватив Нант. Я уверен, что после этого ты встретишься с Рюриком. А всё остальное будет зависеть от твоего красноречия. Опишешь, как богата земля Карла, – добьёшься своего.

* * *

Почти год прошёл со дня смерти Феофила. В одной из палат необъятного императорского дворца логофет Феоктист и Мануил ожидали начала опекунского совета. Мать малолетнего императора Феодора и её брат Варда задерживались. Магистр Мануил долго перебрасывался ничего не значащими фразами с логофетом и, наконец, решился на откровенный с ним разговор:

– Меня беспокоит мой племянник.

– Который?.. – не выражая эмоций и полузакрыв глаза, уточнил Феоктист.

– Варда… Он стал очень опасен. В достижении своих целей он не знает границ. Власть испортила его. Для него не осталось ничего святого. Я получил жалобу от патриарха Иоанна Грамматика. Он сообщает, что Варда прислал к нему своих людей во главе с друнгарием виглы11 Константином Армянином, чтобы патриарх или присоединился к иконопочитателям, или освободил патриарший престол. Иоанн не выбрал ни то, ни другое, и тогда они пытались силой заставить его отречься, нанеся ему множество порезов на животе. Как это возможно?! Поднять руку на духовную власть! Этак он может…

Феоктист устало вздохнул:

– Мне это известно. И меня это настораживает. Но что я могу сделать?

– Придумай что-нибудь! В твоих руках казна империи, а это немало. Ограничь его в средствах!

– Это не поможет: у него достаточно своего золота.

– А может…

Мануил оборвал фразу на полуслове, так как в палату стремительно вошла Феодора в сопровождении своего брата. Варда степенно шёл за своей сестрой, постукивая в такт шагам посохом, которым владел покойный Феофил. Мануил осуждающе посмотрел на племянника и многозначительно качнул головой Феоктисту, но тот лишь потупил глаза. Феодора, не успев занять место за столом, начала говорить. Её раздражённый тон не предвещал ничего хорошего:

– Больше нельзя терпеть эту ересь. Её нужно искоренить во что бы то ни стало!

Мануил согласно кивнул головой. Территория на востоке империи, населённая сторонниками одного из еретических течений христианства – павликианами, была большой головной болью императоров Византии. Они не желали подчиняться, вступали в военные союзы с мусульманами и вместе с ними нападали на византийские владения. Они подрывали устои христианской церкви, утверждая, что в Эдеме не было грехопадения, а было благо, которое являлось предпосылкой для последующего искупления. Павликиане не считали девой Богоматерь, отрицали крещение водой и причастие, осуждали почитание святых и икон, утверждая, что это идолопоклонство. Воззрения павликиан отвергали роскошь духовенства и церковную иерархию, они понимали равенство не только перед Богом, но и как социальное равенство, а это уже терпеть было никак нельзя.