Снятся ли монстрам кошмары? Последние годы этот вопрос сильно волновал Алису. Около месяца, с тех пор как она сбежала от отца, сон перестал быть тем местом, в котором она могла скрыться от реальности жестокого мира. Если монстры не могут видеть сны, то в ней больше человеческого – думала девчонка. А вот если монстры тоже видят сновидения, тогда Алиса не сомневалась, что большая ее часть принадлежит чудовищу и, то место, где девочка скрывается – глубокий ствол заброшенной шахты – отлично импонирует ее облику, нутру и мыслям. Ей же хотелось быть такой же, как ее сверстники. Иметь друзей, ходить в школу и гулять во дворе после уроков. Но об этом девочка лишь читала в книгах.

Этой ночью Алиса тоже видела кошмар. Но девочка проснулась не от сновидения. Ее разбудила сработавшая ловушка. Сети расставлены по всему периметру убежища девчонки. На глубину шахтного ствола вели десятки белоснежных, блестящих нитей, сигнализирующих о попадании в ловушку еды. Когда приходил голод, девочка понимала, что ее человеческая половина трусливо прячется в глубину сознания и без боя уступает место чудовищной половине – звериной сущности. В это время человеческие чувства и мысли притуплялись и сознание давало волю примитивным, но неимоверно сильным инстинктам, присущим исключительно первобытному созданию.

Алиса стремительно перемещалась вверх по вертикали шахтного ствола. Восемь тонких длинных усеянных волосками конечностей несли ее вдоль вибрирующей, мелодично звучащей нити. Это были торжественные ноты, оповещающие девочку о скором пире. О том, что еды в этот раз хватит, чтобы утолить поистине звериный аппетит, свидетельствовала сильная вибрация. Хелицеры возбужденно шевелились. Они налились и были готовы вонзиться в трепещущую плоть жертвы.

Вход в шахту был поросший высоким кустарником, а дальше простирался густой и старинный уральский лес. Эта ночь оказалась лунной, но даже яркий белый свет космического тела был не в силах показать местным обитателям стремительную фигуру Алисы, мелькнувшую в тени подлеска и скрывшуюся в непроглядной тьме крон старых хвойных деревьев. Ловкими и быстрыми движениями она вскарабкалась по могучему стволу дерева, затем прыгнула на другое и притаилась. Ее движения были точными и практически беззвучными. Девочка закрепила нить на толстой растущей горизонтально ветви и медленно спустилась к запутанной жертве, бившейся в надежде освободить свое прыткое и молодое тело.

Под Алисой крутился и рвался в разные стороны олененок, а его мать ходила неподалеку. Это был сладостный момент – предвкушение решающего рывка. Как-то она задумывалась о чувствах, азарте и ожидании убийства во время атаки. Могут ли чудовища испытывать эти чувства в столь ответственный и в то же время, весьма обыденный для них момент? Скорее нет, а это вновь указывало на то, что она все-таки человек, а не чудовище. Также девчонка думала о том, кто такой человек. Высшее существо? Животное? Или обыкновенный монстр? Некоторые люди, как она считала, были чудовищами и порождали себе подобных. Таким человеком она считала своего отца. Вот и сейчас, перед броском, решающим судьбу жертвы, Алиса задумалась и вспомнила о монстрах, прячущихся за человеческим обликом. Эти чудовища опасны, и они, как Алиса, способны на убийство. Только девочка забирает жизнь, чтобы не оборвать свою. Так устроен животный мир, в котором она оказалась совсем недавно. Люди же способны убивать ради удовольствия, славы, денег, ревности. Возможно, истинными монстрами являются люди? Пока Алиса замерла и погрузилась в раздумья, нависая над своей жертвой, та сумела выбраться из опутавшей лапы клейкой нити и броситься прочь.

Олененок изо всех сил мчал, уворачиваясь от ветвей и листвы. В воздухе стоял сильный запах неизвестного ему ранее зверя. Возможно это был хищник, но жертва ранее не чувствовала этот дух. Олень остановился в тени высокого дерева, куда не доставал лунный свет. Он всматривался в частокол из сосен и дубов, замерев, в надежде уловить самый незначительный звук. Животное было готово что есть силы броситься наутек, как только таинственный хищник появится, но несмотря на усиливающийся запах, неизвестный не показывался.

Алиса вновь оказалась над своей жертвой. Теперь девочка, отбросив лишние размышления, медленно спустилась по нити и зависла над головой оленя, у которого еще не начали расти рога. Животное замерло. Его внимание привлек шум, слышимый вдали. Это был отличный момент для атаки. Алиса отпустила нить и вцепилась всеми лапами в жертву. Проткнув шею хелицерами, она ввела яд и ловко отпрыгнула в сторону. Олень был в замешательстве. Только что на него набросился неведанный хищник, вонзил клыки и отпустил.

Парнокопытное бросилось вперед. Боль от укуса сковала шею, ей нельзя было пошевелить. Потом ноги отказались бежать. Оступившись, олень кувыркнулся и упал на сухую листву. Боль стремительно распространялась по телу. Жертва пыталась дышать, но легкие были неподвластны разуму. Мозг пока еще мог распознавать движения. В белом лунном свете перед глазами появилась черная расплывчатая фигура. Создание величественно, неспешно, подошло к оленю и, подняв жертву при помощи тонкой липкой нити, быстро укутало зверя в только что сотканный мешок, после чего грубо поволокло за собой в неизвестном направлении…

***

Извилистые темные коридоры последние годы были домом для него. Здесь он был хозяином, но сам возносил себя до уровня богов. Он был создателем, но поклонялся законам науки, а не библейским догмам бытия. На вид ему было лет сорок. Высокий и худой, человек спешно двигался по мрачному коридору, заканчивающемуся бронированной дверью. Там, за бронесталью, он мог почувствовать себя в безопасности. Последние годы он был во власти психоза, который был не в состоянии побороть. Раньше ученый был другим. Спокойствие и уверенность сменили тревога и непобедимый страх. Каждый раз, покидая стены убежища, он ждал, что спецслужбы придут за ним, за его творением, за его жизнью.

Как только он вошел в помещение, замки массивной двери закрылись. Здесь, в его кабинете, все лежало на своих местах – именно так, как он оставил. Теперь в его окружении не было близких в числе коллег, тех, кто мог вонзить нож в спину. А та единственная, сумевшая предать его, заплатила сполна. Ошибки прошлого ученый хорошо усвоил. Последние годы мужчина никого не подпускал к себе.

В кабинете, также являющимся покоями, Резников чувствовал себя в безопасности. Тут были собраны все дорогие ему вещи и вся нужная для творчества – так он называл свою научную работу – информация. Массивный дубовый стол, как и в прежние времена, был завален литературой, отчетами и технической документацией. На краю лежали бланки с данными спектрального анализа биоматериалов, используемых в работе и иммуноферментный анализ крови. Также на столе находилась стопка фотографий с изображением весьма странного и нагонявшего страх чудовища, которое, просто описать словами не каждому было под силу. Он уселся за стол и прежде чем принялся разбирать завалы документов, обратил внимание на фотографии. Какое-то время он рассматривал изображенное на них существо, а после убрал снимки в ящик стола, годами являвшийся гробницей пистолета. Для каких целей ему нужен был пистолет? Он и сам не мог ответить на этот вопрос. Но, несмотря на то, что после бегства из Афганистана он полностью разочаровался в эффективности огнестрельного оружия, пистолет лежал в ящике и был заряжен. Теперь, на заре двадцать первого века, он был поставщиком оружия. Об этом знали немногие – те, кому была удостоена честь знать это, стали его союзниками. Резников погряз в воспоминаниях. Ученый ощутил холод афганской ночи, зной, сопровождавший его и верного спутника по горным тропам Гиндукуша. Именно там, в одном из глубоких разрывавших горный ландшафт ущелий, он и потерял Дуста, – единственного друга –которого он создал собственными руками. Животное – сверх создание – было бессильно против атаки вертолета, следовавшего попятам от самого Пули-Хумри. Воспоминания весьма кстати прервал звонок. Тихий звук наполнил помещение. Аппарат специальной связи звучал как продолжительный электрический разряд, нежели как телефонный звонок.