Мое дыхание вылетело паром, я смотрела на существо, которое приносило с собой зиму, когда появлялось.

Истинный облик Рикра напоминал человека, но от каждой его молекулы исходила аура иного мира. Дело было не в невозможной красоте, усиленной его точеными скулами, узким носом и изящным ртом. Не в его гладкой бледной коже, безупречной, как мраморная статуя. Не в белых волосах, бесцветных настолько, что они отливали голубым, как снег в тени, ниспадающих до его поясницы, собранных внизу золотым шнурком.

Нет, дело было в изящных золотых рогах, поднимающихся над его головой и раскрывающих его природу. Дело было в невозможном сиянии его бледно-бирюзовых глаз, обрамленных белыми ресницами. Дело было в полоске отметок, которая тянулась от его левого виска по челюсти и продолжалась на горле и шее, пропадая под воротником белой накидки, тяжелая ткань мерцала, словно тоже покрытая инеем.

Эти метки были идентичными тем, что сияли на его левом боку, когда он заживлял свои раны или оживал. Я не была уверена.

Мой взгляд опустился, его открытая накидка давала увидеть одеяние из черной и белой ткани с золотыми акцентами и вышивкой. Я посмотрела на его незнакомое лицо, с этим фейри я была семь лет.

Его глаза без зрачков ярко сияли, как у всех фейри, и изящные метки, тянущиеся от виска, отливали синевой. Черный металлический головной убор закрывал его лоб, агрессивные линии подражали короне и подчеркивали углы его лица.

Я выдохнула, вызвав облачко пара, а потом огляделась в побелевшей комнате отеля.

— Я предупреждал, — негромко сказал он.

Я поежилась от звука его голоса в ушах вместо головы, или, может, я дрожала от сильного холода в воздухе.

— Было необходимо замораживать комнату?

— Неприятный побочный эффект, голубка, — его губы изогнулись в улыбке, которая была сдержанной и хитрой — идеально подходящей тону, который я слышала каждый день годами. — Этот облик требует выпустить довольно много сил. Это позволяет другим фейри уловить мое присутствие.

Я посмотрела на его лицо — он был под два метра ростом, и хоть его красота была бесполой, она была и мужественной. Поджав губы, я протянула руку, помедлила, а потом ткнула его в живот. Его живот был твердым, с накачанными мышцами под одеянием.

— Думаешь, я призрак? — с изумлением спросил он.

— Просто проверила, — буркнула я и отклонилась. — Теперь начинай говорить.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

— Сначала, — добавила я, — объясни, как ты все еще жив. Я думала, ты погиб.

— Меня сложно убить, — дразнящая улыбка задержалась на его губах. — Это моя магия и причина, по которой я пережил множество атак, которые должны были меня убить.

— Ты — какой-то фейри-изгой?

Его улыбка стала шире, показывала белые зубы.

— Меня ненавидят многие из моего вида, и в прошлом целые дворы клялись, что уничтожат меня любым образом.

— Почему ты так этим гордишься?

— А тебе это не льстило бы? Их ненависть — показатель моих достижений.

Качая головой, я закинула ноги на низкое изножье кровати. Тающий иней остужал мои пятки.

— Кто ты? Что ты такое?

— Сейчас я — Рикр, и эта личность определяла меня… — он задумался, притихнув, — может, тысячу лет, как посчитали бы люди.

У меня во рту пересохло.

— Сколько тебе лет?

— Это несущественный вопрос, голубка. Я без возраста.

Без возраста… то есть бессмертный. Я массировала виски, чтобы успокоить панику, собирающуюся в затылке. Бессмертный фейри. Говорить с тем, кто был живым и ходил по миру, как минимум, со Средних веков, было жутко, но я сомневалась и в своей оценке его силы. Я смутно понимала, что только самые сильные фейри были бессмертными — так называемые, лорды фейри.

Это объясняло, почему Лаллакай звала Рикра Лордом Зимы.

Он тряхнул широкими рукавами.

— Прошлый я забыт всеми, кроме моих самых верных врагов, и было бы безопаснее для нас, если бы я остался спящей тенью в коллективной памяти моего вида. Потому я выбрал этот обман.

— Ты обещал рассказать мне.

— И расскажу, но моя история — долгий несчастный рассказ. Наше время ограничено, так что позволь поведать вкратце. Когда-то я считал себя неприступным, но, как часто бывает у наглецов, я потерял все, что верил, что всегда будет моим. Я был слабым, на меня охотились, меня ненавидели. И, как мило описала Леди Тени, я был сломан.

Он говорил о своем падении мягко и просто, но это не удивляло. У него было много времени, чтобы принять это.

— В этом уменьшенном состоянии я уязвим, — он развел руками, его накидка раскрылась. — Если бы я был слабым существом, меня не заметили бы. Если бы я был п-настоящему сильным, мне не бросали бы вызов. Вместо этого я не такой, и любое существо сильнее будет радо поглотить мою силу.

— Так ты прячешься ото всех фейри, не только от старых врагов, — горячий гнев кипел во мне. — Почему ты не сказал мне? Я сохранила бы твой секрет.

— Возможно, — он посмотрел мне в глаза древними холодными глазами. — Но я ревностно защищал свое выживание годами, какие тебе не осознать. Я не видел смысла рисковать этим ради друида, которого знал лишь мгновение.

Я отклонилась, не зная, что чувствовать. С одной стороны, в его логике был смысл. С другой, я ощущала себя отверженной, не важной для его бессмертной жизни, как муравей, ползущий по тропе, по которой он шел.

— Но, — медленно сказала я, мысли кипели, — ты рискнул. Ты раскрыл себя Лаллакай, чтобы защитить меня. Почему?

Он убрал ладони в рукава накидки.

— Семь лет назад я прятался в лесах горы куда ближе к людям, чем должен был, когда я ощутил неожиданное: сильный зов энергии друида. Чем ближе я был, чем сильнее становились волны гнева, сожаления, горечи и ненависти, и все смягчали яркие нити облегчения и надежды.

Это был мой первый день вне тюрьмы, и я была разбита — радовалась, что вырвалась из бетонной коробки, которая держала меня три года, но трещала по швам от силы ярости и горя из-за всего, что я потеряла за эти годы.

— Наконец, я нашел источник: темноволосую девушку, стоящую на тропах в лесу как королева, обозревающая свое новое королевство.

— Не помню, чтобы я вела себя как королева, — буркнула я.

— Инстинкт друида, голубка, — он изогнул губы. — Твой вид очень территориальный.

Я скривилась.

— В тот день я не ожидал нашего необычного альянса. Я сказал тебе, что мне было выгодно питаться твоей силой друида. Признаюсь, я принизил свою выгоду. Семь лет назад мне было бы тяжело принять этот облик. Через тебя я восстановил нити того, кем когда-то был. Я снова отыскал силу.

Мое горло сжалось, я смотрела на его красивое нечеловеческое лицо.

— И, — мягко сказал он, — когда Ночная Орлица угрожала твоей жизни, я не мог тебя бросить. Это было бы неблагодарным поступком.

— Но я не знала, что помогала тебе вернуть твои силы. Я не знала, что у тебя была сила. Я бы не увидела в этом предательства.

— Я увидел бы, — он отошел, накидка тускло мерцала. — Я не великодушное создание, голубка. Меня мало волнуют жизни людей, ведьм и даже друидов. Если бы наша первая встреча прошла иначе, я бы поглотил тебя.

Я моргнула от его признания, где не было извинений.

— Но я и не лишен сострадания или честности. Ты была моей союзницей эти семь лет, и я буду твоим союзником взамен, даже если это означает риск и раны.