– Ты где была три дня? – спросил он, наступая на нее

– В больнице – ответила она с вызовом

– Ах ты, неблагодарная гадина, думаешь, если ко мне менты придут, так я сяду? Ты что думала, подговоришь врача, и меня в кутузке закроют? Ты на кого пасть разеваешь, мразь? – рычал он, наступая на нее и она поняла, что пока лежала в больнице, врач созвонился с милицией и к ним приезжали домой

– Я ничего не говорила, он сам увидел синяки и все понял – пыталась оправдаться она

Для него это было уже не важно, его глаза налились кровью и он желал отомстить за свою «поруганную честь», а вот она забыла, каким прытким он бывает. Она развернулась, чтобы добежать до стола и схватить хоть что-нибудь для защиты, но он, с такой силой дернул ее за полотенце, что оно слетело с головы, и он сжал ее волосы.

– Ах ты, шлюха подзаборная, я растил тебя, кормил, одевал, чтобы ты отплатила мне так? – кричал он, пока она пыталась отцепить свои волосы

Он неожиданно стукнул ее лицом об стол, и она едва не потеряла сознание, чувствуя, как потекла кровь из носа, и едва соображая, что делать. Он еще несколько раз ударил ее и оттолкнул от себя, пнув в живот.

Свернувшись в позу эмбриона, Кристина сжалась в комок и молилась только об одном, чтобы он больше не трогал ее, пролежав так час или чуть больше, она встала с пола и, держась за стену, прошла в ванну, ужасаясь от вида своего распухшего носа и лица.

Поняв, что на работу ей в таком виде не идти, она написала Ире, что не сможет прийти и отключила телефон, чтобы та не стал названивать ей. Умывшись, она прошла на кухню и, достав из морозилки мясо, приложила к лицу, едва сдерживая рыдания. Слезы не помогут ей, поэтому она решила держаться из последних сил, что было нелегко.

Сколько можно было уже терпеть это все? Она решила, что завтра пойдет и напишет заявление в полицию на него, и найдет квартиру, куда можно будет перевезти маму, чтобы спокойно жить. Ее зарплаты хватит на сиделку, так что она сможет работать и больше никто не станет издеваться над ней таким образом.

Стоило ей только подумать об этом, как на кухню влетел отчим и, подскочив к ней, зашипел:

– Ты что дрянь, сюда их вызвала? Совсем страх потеряла?

Она даже не успела дернуться, как он с размаху впечатал в нее свой кулак и, ударившись о стену, падая в темноту, слышала яростные крики и удары в дверь.

Неужели кошмар никогда не закончится?

***

Когда от Кристины пришло смс, что она завтра не появится на работе, Ира знала наверняка, что отчим что-то снова сделал ей и, взяв телефон, она набрал Матвею.

– Матвей, срочно езжай к Кристине, ее отчим снова избил, быстрее и полицию вызови, мы с Мишей скоро подъедем! – кричала она в трубку

– Что? Ты шутишь? – оторопел он и бросился на выход, попутно набирая полицию и Кристину

К ее дому, они подъехали почти одновременно с полицией и, забежав на третий этаж, стали молотить руками в дверь. Когда полиция выбила дверь, и они просто ввалились в квартиру, ее отчим закрылся в ванной и что-то орал, а в комнате, лежала женщина, видимо ее мама, и смотрела в потолок. На кухне среди лужи крови, лежала Кристина, с кровавым месивом вместо лица.

Матвей подлетел к ней и, опустившись на колени, стал звать ее, но когда ответа не последовало, он осторожно поднял ее и вынес на руках из квартиры, бросив тяжелый взгляд на Мишу, который сразу все понял.

Пока Матвей вез ее в больницу, он то и дело смотрел то на дорогу, то на нее, но Кристина не подавала никаких признаков жизни, что его ужасно беспокоило и пугало.

– Кристина! Кристина! – звал он ее, но все было бесполезно – Твою мать, сука!

Залетев в ту же больницу, он нашел врача и, показав на Кристину, просто не смог объяснить всего, да ему и не надо было, врач все понял, просто посмотрев на нее.

– Как долго без сознания? – спросил он, и Матвей развел руками

– Когда приехали, она уже была такой… – сказал он и тот крикнул, чтобы готовили реанимационную палату

Пока ее увезли на обследование, ему позвонил Костик и, узнав в чем дело, приехал в больницу, а следом за ним, и Ира с Мишей.

– Как давно это все происходит? – спросил Матвей глухо

– Я сама только в пятницу поняла, когда попыталась отодвинуть ее! Я и выходные попросила только потому, что она была еле живая – оправдывалась Ира

– Почему раньше не сказала? – рыкнул он и она, увидев его взбешённый взгляд, отступила на шаг

– Хорош Мот, она-то здесь при чем? – буркнул Миша и, отодвинув ее за себя, подошел к нему

– Мы все сделали, он труп! Только там это… мать, у нее парализованная, оказывается – прошептал он, и Матвей, вскинув голову, сжал кулаки – Не хочу нагнетать, но походу, он давно уже прессует ее, ты это, спроси у врача, он ее не того… – шепнул Миша, и Матвей схватил его за грудки, швырнув к стене – Хорош Мот, сам подумай, что он там мог вытворять, пока мать не реагирует ни на что? А проверить надо, чтобы психолог помог, она же шуганная пиздец! – орал он, пытаясь вразумить Матвея, и он отпустил его, понимая, что Миша прав

– Спрошу! Спрошу! – твердил он, как заведенный

Когда врач вышел и сказал, что у нее сотрясение и ей необходим постельный режим, Матвей согласился оплатить сиделку, но врач сказал, что они и так за ней присмотрят. Спросив у него то, что так мучило его, врач сказал, что ничего такого они не обнаружили, и бояться нечего, отчего он вздохнул с облегчением, понимая, что почти не дышал, пока врач не сказал, что волноваться не о чем.

Кристина провела в больнице почти месяц, и за этот месяц у нее из постоянных посетителей были только Костик и Ирина. Миша готовился к очередному бою и не мог часто навещать, но Ира передавала от него привет, приезжая иногда с Лизой, а Матвей после того, как она пришла в себя, ни разу больше не появился. Ира сказала, что он очень сильно переживал, но Кристина почему-то не сильно поверила в это.

Костик рассказал ей, что произошло. О том, что отчим в тюрьме, а с ее матерью теперь сиделка, сказав, что все это организовал Матвей, и она растрогалась от этого, попросив передать ему огромную благодарность.

Раны быстро зажили, но вот синяки так быстро сходить не хотели, уродуя ее красивое личико. Костик часто смешил ее, рассказывая истории из жизни, а также случай, как они все познакомились и стали дружить.

Костику и Матвею тогда было по восемь лет, а Мише семь, и по счастливой случайности, они оказались в одном месте. Они решили своровать яблок у деда Сани, который был очень злой и всегда ругался, когда кто-то ошивался у его сада.

И в одну прекрасную ночь, когда они уже залезли в сад, и по-тихому срывали яблоки, они услышали шорох и тихий разговор мальчишек, которые подошли после них и, остановившись у забора, стали осторожно выглядывать и смотреть, нет ли где деда.

– Давай Мишка, что, струсил? – спросил один из мальчишек, и Миша, подтянув сползающие штаны, робко глянул на забор и тут же ответил

– Вовсе нет!

Он схватился за деревяшку и с силой оттолкнулся от земли, пытаясь перепрыгнуть через забор, может, от того что он не рассчитал сил, или от того, что был несуразный, но он повис на заборе. И как только мальчишки стали смеяться над ним, в окне зажегся свет и, выглянувший дед Саня, крикнул:

– Ах, вы чертята, вот я вам сейчас задам! – заорал он и пошел на выход

В этот момент Матвей с Костиком и ломанулись из сада, натыкаясь на Мишу, который едва не плакал от того, что не мог слезть с забора, зацепившись штанами, которые сползали с него.

Помогая ему слезть, они подрастеряли почти все яблоки и едва успели перелезть сами, как из-за ворот показался дед и, подняв вверх ружье стрельнул.

Стоял такой визг, и крики, пока они бежали, боясь, что он их подстрелит, что, только убежав через две улицы, они поняли, что этот пацан, с ними увязался, забыв про своих.

– Слышь, малой, ты кто такой и откуда? – спросил Матвей и он, шмыгнув носом, сказал