— Нет смысла бороться, дитя моё, — произнесла женщина в невероятно элегантном платье, склоняясь над Меландой. — Это твоя судьба.

— Моя судьба не в ваших руках, — огрызнулась дочь посла, а её глазах всё ещё читался вызов. — Я позабочусь о том, чтобы ваше прекрасное тело было разрезано на тысячу кусков и брошено на съедение диким собакам!

— Спасибо за комплимент, дитя моё, — промолвила женщина с алебастровой кожей и чёрными как смоль волосами. — Однако этому не бывать… вот только мы мыслим одинаково, ты и я. — Она склонилась над молодой женщиной, которая была привязана к тяжёлому каркасу кровати крепкими кожаными ремнями. — Видишь, начало у нас уже есть! — Сначала она нежно провела по обрубку пальца, прежде чем с силой сдавить.

— Если хотите, можете кричать? — улыбнулась женщина. — Тот, кто это услышит, получит удовольствие!

Меланда застонала, по телу молодой женщины пробежала дрожь, на юном лбу выступили капельки пота, но глаза презрительно продолжали смотреть на проклятую.

— Я дочь алданского рыцаря, — выдавила Меланда. — Делайте то, что должны, я не сломаюсь, не окажу вам такого одолжения!

— О да, ты сломаешься, дитя моё, — улыбнулась женщина. — Без всякого сомнения. Но я не буду ничего делать. Будут другие… возможно те, кого ты знаешь, в конце концов, ты вращаешься в самых влиятельных кругах. Ты думаешь, что уже знаешь всё о людях, с которыми делишь свою жизнь… но на самом деле, они слабые и развращённые, и уже давно позволили себя соблазнить… — Она ещё раз провела по обрубку пальца. — Я кусок за куском, сустав за суставом, продам тебя. Тем, кто платит хорошую сумму, чтобы иметь возможность безнаказанно потакать своим похотям… и чем больше в женщине гордости, тем больше они будут этим наслаждаться.

Глаза юной алданки округлились, когда она поняла, что другая хочет сказать.

— Вы действительно прокляты, — выдохнула она. — Вы правы, вы сломаете меня, и я от этого в ужасе. Меня тошнит от одной мысли о том, что вы со мной сделаете! И всё же я не хотела бы поменяться с вами судьбой, сэра… потому что вы по-настоящему прокляты. Вы чудовище в очаровательном обличии, но чудовище хуже, чем все, когда-либо созданные в этом мире богами!

— Мне нравятся твои комплименты, дитя моё. — Кроваво красные губы женщины скривились в холодной улыбке. — Только в одном ты ошибаешься… боги создали нас такими, какие мы есть, тебя и меня. Когда-то я думала так же, как ты… и умерла бы с точно такими же словами на губах. — Красивая женщина выпрямилась и поправила платье. — Только ты не умрёшь… долгое время. Возможно, на протяжение многих лет, потому что мы будем давать тебе время на исцеление. Снова и снова…

Всего её упрямства, всей юношеской храбрости, что ситуация ещё как-то разрешится и что-нибудь всё же сможет спасти её от ужасной судьбы, было недостаточно. Когда женщина коснулась золотого кулона с обсидианом, дочь посла накрыла волна отчаяния, которое было намного сильнее, чем надежда, таившаяся в ней.

Отчаяние настолько большое, настолько ужасное, что Меланда не захотела его больше терпеть и с благодарность погрузились в темноту беспамятства. Она в последний раз рванулась вперёд, широко распахнув глаза, и с неимоверной силой попыталась вырваться из пут, затем обессилено откинулась назад и осталась неподвижно лежать в обмороке.

— Да, просто отдохни, дитя моё. — Губы женщины скривились в насмешливой улыбке. — Тебе понадобятся твои силы!

— Боги, — выдохнула Дезина, когда открыла глаза и увидела встревоженные лица Сантера и баронета, склонившиеся над ней. Для неё не стало большой неожиданностью, когда она обнаружила себя лежащей на траве перед башней Сов.

Кровавая магия! Никакие записи в книгах Сов не смогли бы подготовить её к ней. Это была магия, которую она не могла понять, здесь её направляли только чувство и инстинкт. Примитивная, старая и могущественная одновременно… нечто, что исходило из её глубин и откликалось на зов крови. Но то, что потрясло её до самого основания, была жестокая участь, которую эта сэра уготовила для юной алданки.

Даже если это была бы не дочь посла, ей пришлось бы действовать. Её клятва и всё её существо не позволили бы ей поступить иначе.

— Ваши глаза, — тихо произнёс Сантер. — У вас снова эта красная кайма вокруг зрачков. Мне кажется, она даже стала шире! С вами всё в порядке?

— Со мной да, — тихо ответила Дезина. — А вот с дочерью посла — нет… для неё уготовили жестокую участь и только что доложили ей об этом. Мы должны её спасти. Немедленно!

Она взяла протянутую руку Сантера и поднялась. Её ноги всё ещё казались ватными.

— Я видела глазами Меланды. Я видела ту, кто держит её в плену, и Миланда права, это чудовище в человеческом обличии. — Она посмотрела на Сантера и баронета. — Мы её найдём.

— Значит она ещё жива? — с облегчением спросил Таркан.

— Да. Нам понадобится помощь. И Сантер, — обратилась она к высокому штаб-лейтенанту, который испытующе посмотрел на неё. — Вы тоже оказались правы, дочь посла привела нас прямо к одному из проклятых.

— Нет, — упрямо возразил Таркан. — Я дал слово, что буду сохранять конфиденциальность; моё слово будет нарушено, если то место штурмуют Быки.

— Я подумала не о Быках, — улыбнулась Дезина, но её глаза были жёсткими. — Я подумала кое о ком другом.

81. Стена из воли

Пульсирующая боль в пальце прорывалась в тёмное убежище, в котором укрылась Меланда. Она чувствовал, что если придёт в себя, ей придётся столкнуться с отчаянием, поэтому предпочитала оставаться здесь, где до неё ничто не могло достучаться.

— Вы должны проснуться, Меланда, — услышала она в темноте рядом с собой хриплый, нежный голос. — Вы нужны мне, чтобы помочь себе.

В темноте нет мыслей, и всё же у неё возник вопрос.

— Я маэстра из башни. Нет, это не фантазия. Я здесь, чтобы помочь вам, но вы должны мне это позволить.

Было уже слишком поздно, она больше не могла удерживать темноту. Придя в себя, она расширенными глазами оглядела великолепно обставленную комнату, но без единого окна. Путы продолжали сдерживать её, рана на руке пульсировала, а боль разъедала волю… и она была одна.

— Значит всё-таки фантазия, — разочарованно выдохнула она.

— Нет, — ответил тот же голос, она даже чувствовала в нём дружелюбие и в то же время улыбку. — Я здесь, с вами… и если вы мне позволите, я могу вам помочь.

— Почему бы вам просто не помочь? — прошептала Меланде.

— Для меня это тоже кое-что новое, и у меня нет опыта, но мне кажется неправильным действовать без вашего разрешения.

— Если вы можете освободить меня, тогда я даю вам разрешение, маэстра из башни! — ответила Меланде и тихо засмеялась. — Если это моя фантазия, она, по крайней мере, достаточно необычная, чтобы придать мне смелости. Но что вы можете сделать, если вы всего лишь призрак или моя фантазия?

Меланда теперь чувствовала её, другую, юную маэстру, почти видела: молодая женщина, едва старше неё самой, с огненно-рыжими волосами и дружелюбными улыбающимися кошачьими глазами. Внезапно она увидела вокруг себя цветные, яркие полосы, мерцание и сияния всех цветов радуги и даже таких, каких никогда не встречала раньше. Каждая вещь в комнате имела собственное сияния и собственную пульсацию.

— Вот это, — ответила маэстра и цвета соединились и закрутились, обернувшись вокруг крепких кожаных ремней, которыми она была привязана к кровати, собрались там и стали ослепительно яркими, так что ей захотелось отвернуться, но кто-то другой управлял её взглядом… кожаные ремни потрескались и раскрошились, и Меланда выпрямилась, поражённая тем, что с ней происходит.

Огненные линии собрались вокруг обрубка её пальца, она почувствовала слабое жжение, затем боль стихла, уступив место медленной пульсации.

— Что вы сделали? — удивлённо спросила она.