– Привет, – радостно произнёс муж и поцеловал Хилари в щёку.

Она улыбнулась. Всё-таки её муж – удивительный человек, не умел он долго сердиться – конечно, в данном случае, это неподходящее слово, – не хотел и не мог жить в напряжённой атмосфере и даже если не был виноват, всегда первым делал шаг к примирению. Хилари не могла не любить его хотя бы за это, вот только любят не за что-то, а вопреки – если верить поговорке. С каждым днём в ней росло чувство стыда прямо пропорционально стараниям Стивена вернуть всё на круги своя. Неужели он настолько любит свою жену?

– Как твои дела на работе? – вложив в голос как можно больше нежности, поинтересовалась Хилари.

– Всё хорошо, – и снова поцеловал её.

Остаток вечера они провели в обнимку у телевизора, смотрели какой-то старый добрый фильм. Тетради были отложены и забыты. Время остановилось.

Время остановилось и пошло вспять. В четверг и пятницу Хилари после работы спешила домой, где занималась всевозможными делами по хозяйству: квартира сверкала чистотой, каждый вечер на столе появлялся новый кулинарный изыск, Хилари улыбалась и даже что-то напевала себе под нос – Стивен был счастлив.

Хилари удалось почти не думать о недавних размолвках с мужем и, как ей казалось, начать новую жизнь. В субботу они ходили в театр, Хилари блистала в новом вечернем платье, в воскресенье у них собрались друзья, выпив, они говорили, что Шепарды – прекрасная пара и Хилари, и Стивену так повезло, что они нашли друг друга.

Затем наступило утро понедельника. Стивен ушёл на работу чуть раньше жены, и Хилари провела последние минуты до выхода из дома за чашкой кофе и сигаретой в трясущихся руках. Её так колотило, что она была не в силах даже накраситься.

Уроки в тот день прошли на удивление быстро, и у неё осталось немного времени перед дополнительными занятиями. Приятельница Хилари, учительница истории, предложила ей перекусить. Есть не хотелось, но Хилари пришлось себя заставить – кроме утреннего кофе, она ничего сегодня не могла проглотить.

В школьном буфете готовили отвратительно, и все, включая учеников, предпочитали обедать в кафе за углом. Едва переступив порог заведения, Хилари заметила Дэниэла Уолтерса за дальним столиком. Парень сидел один и задумчиво потягивал сок из пластикового стаканчика. Подруга Хилари заняла место так, что та оказалась лицом к Уолтерсу. Парень поднял голову и взглянул на Хилари. Они сделали заказ, приятельница заговорила о чём-то, официантка принесла салаты и кофе, но Хилари кусок в горло не лез, она почти не могла говорить, отвечала невпопад, голова шла кругом, и звенело в ушах.

– Тебе не хорошо? – заботливо поинтересовалась подруга.

– Да, – кивнула Хилари, – я, пожалуй, пойду, прогуляюсь.

– Я с тобой.

– Нет-нет, доедай, со мной всё будет нормально.

Она вышла и закурила. Да что же это? Стивен, надо думать о Стивене. Дом. Семья. Всё, кажется, отпустило. Она сделала две глубокие затяжки, выбросила сигарету и направилась к школе.

– Миссис Шепард, – окликнул её знакомый голос, – постойте, я с вами!

Хилари остановилась и, не оборачиваясь, дождавшись, пока Дэнни поравняется с ней, пошла вперёд.

Уолтерс молчал. Так они добрались до её кабинета, Хилари по инерции вынула ключи из сумки, но, передумав, убрала их обратно и, развернувшись к Дэнни, сказала:

– Пожалуйста, садитесь, мистер Уолтерс, – она рукой указала на парту.

– Хорошо, – со смиренным выражением лица Дэнни занял место и сложил перед собой руки.

– Ну что ж, – Хилари взяла мел и принялась писать на доске, – рассмотрим уравнение с двумя неизвестными.

– Рассмотрим, – кивнул Дэнни и слегка улыбнулся.

– Почему вы ничего не записываете? – строгим голосом спросила Хилари.

– Я запоминаю.

– Тогда, я надеюсь, вы дословно расскажете своим родителям эту главу из учебника, когда они будут проверять ваши знания, и решите несколько примеров.

– Безусловно, – Уолтерс продолжал сидеть, не меняя позы, и лишь взгляд его становился всё откровеннее.

– Прекрасно, – зло улыбнулась Хилари, – сейчас я напишу несколько уравнений, и если вы всё знаете, то быстро решите их на доске, раз уж у вас нет с собой тетради и ручки, а я пока выйду. Прошу вас, – она взмахнула рукой, положила мел и скрылась за дверью.

Как бы было хорошо сейчас взять и оказаться где-нибудь далеко. В коридоре ей встретился учитель литературы, и Хилари была рада перекинуться с ним парой фраз.

– Ну что, вы закончили, мистер Уолтерс? – нарочито бодро спросила она, вернувшись в класс, и взглянула на доску. Все уравнения были решены.

– Много я наделал ошибок? – поинтересовался Дэнни, стоя у доски и держа в руках мел.

Хилари серьёзно посмотрела ему в глаза и тихо произнесла:

– Вы – нет, – потом обернулась на примеры, – вот здесь нужно поменять, – и протянула к Уолтерсу руку за мелом.

– Ничего не нужно менять, Хилари, – проговорил Дэнни, и его испачканные мелом пальцы оказались в её ладони.

Она резко убрала свою руку.

– Сядьте на место, мистер Уолтерс. С завтрашнего дня вы будете заниматься дополнительно в общей группе. Это понятно? – и она схватила первый попавшийся листок бумаги и принялась писать заявление на его перевод.

Дэнни, нахмурившись, отошёл от неё.

– Всё, – заключила Хилари, – я иду к директору и больше, пожалуйста, меня не беспокойте, молодой человек.

Уолтерс рывком схватил свой рюкзак и поспешно удалился из кабинета.

На следующий день Хилари вызвал директор и попросил возобновить с Дэниэлом Уолтерсом индивидуальные дополнительные занятия по математике, так как его родители были против групповых тренингов.

– Мне непонятен ваш отказ, миссис Шепард, – говорил директор, – вы перегружены учениками или считаете себя некомпетентной в своём предмете? Подумайте о репутации нашей школы, родители недовольны. Сначала вы резко прекращаете занятия, теперь, едва начав, снова отказываетесь от своих учеников. Мне неведомы причины вашего поведения, миссис Шепард. Вы не желаете работать?

«Придётся менять школу», – в отчаянии пронеслось у неё в голове.

– Мистер Томпсон, – растянув губы в улыбке, вежливо и почти по слогам произнесла она, – я хочу работать, мне нравится преподавать, я люблю своих учеников. Возможно, моё поведение было вызвано семейными проблемами, – и она ничуть не лгала, – но позвольте мне исправиться и возобновить индивидуальные занятия с этим учеником.

– Хорошо, – по-отечески улыбнулся директор, – я знал, что вы меня не подведёте.