Из письма Международного
страхового акционерного общества
в Министерство исследований проблем мира
...Бесчинства начались на четвертый день маневров - такое впечатление, будто по земле прошлись варвары. Ниже приводится далеко не полный перечень нанесенного ущерба; мы оставляем за собой право позднее дополнить его.
В Льежском регионе мотопехотинцы захватили земляничную плантацию - все засаженные площади подверглись опустошению за каких-нибудь 40 минут. Горные войска реквизировали гостиничный комплекс под Цугшпитцплаттом; всем гражданским лицам было приказано в течение часа освободить номера, а служебный персонал заставили отбывать трудовую повинность. Туристические бюро понесли колоссальные убытки. В Париже состоялись гонки на танках между противоборствующими сторонами. Победили темноволосые после того, как протаранили фасады нескольких домов. В Гамбурге объявилась спецкоманда, которая забрала всех исполнительниц стриптиза под предлогом обслуживания войск. Танцевальные заведения пришлось частично закрыть изза невозможности быстрой замены.
Согласно условиям договора, мы обязаны возмещать любой непреднамеренный ущерб. Однако перечисленные случаи - а это лишь малая толика происшедшего - явно связаны с умышленными действиями. Поэтому считаем необходимым поставить вас в известность, что мы категорически отказываемся от возмещения нанесенного таким образом ущерба. Соответствующее письмо наших адвокатов будет переслано в ваш адрес по окончании заседания правления.
Магнитофонная запись конфиденциальной беседы
между главнокомандующими обеих сторон
Генерал Зигрис. Мне было весьма неудобно просить вас об этой встрече. Я бы не хотел, чтобы вы истолковали это как конспирацию.
Генерал Ванадии. Мне это не менее неприятно, но, насколько я понимаю, встреча должна была состояться. Перейдем к делу.
Генерал Зигрис. Надеюсь, вы не станете возражать против присутствия на нашей беседе господина Мровки?
Генерал Ванадии. А вы полагаете, что спортивный менеджер именно тот человек, который нам нужен?
Генерал Зигрис. Вне всяких сомнений. Чего не достает нашим войскам, так это заинтересованности в успехе дела. После неудавшейся попытки встряхнуть людей мы должны придумать что-нибудь другое. Господин Мровка, ваше мнение?
Мровка. Думаю, что одной раскомплексованности будет недостаточно. Мы это хорошо знаем на опыте спортивной практики: если надо устроить для антуража массовые потасовки или что-то вроде этого, должна произойти поляризация...
Генерал Зигрис. Какое это имеет отношение к нашей проблеме?
Мровка. Самое прямое: если вы хотите увидеть борьбу, то должны подкрепить раскомплексованность диаметрально противоположными целевыми установками. Сделать это нетрудно. Достаточно, скажем, устроить состязания футболистов, гандболистов или другое. Обычно каждый болеет за свою команду, поэтому на ответственные игры нам приходится привозить не менее 40% болельщиков команды, выступающей на чужом поле...
Генерал Ванадии. При чем здесь футбол, если речь идет о военных учениях?
Мровка. Очень даже при чем - более того, можно провести полную аналогию. Вы забыли о самой малости - о поляризации...
Генерал Ванадии. Оставьте свои теории при себе! Что конкретно вы предлагаете?
Мровка. Одно из классических правил психологии предписывает в подобных случаях подчеркнуть различия. К сожалению, вы не учли этого с самого начала, иначе вы бы выбрали более целесообразные признаки различия, чем цвет волос. И все же при желании и из этого можно что-то сделать.
Генерал Зигрис. Что именно?
Мровка. Я думаю, нужно составить различные шкалы ценности, связанные с цветом волос. Иными словами, мы должны добиться, чтобы для одних высшим отличительным признаком считались светлые волосы, для других - темные. Через два часа я смогу представить вам детальный план необходимых мероприятий. Для начала сделайте так, чтобы в одной части войск повышение по службе и прочие виды отличий и поощрений получали только ярко выраженные блондины, в другой - жгучие брюнеты. Отдавая приказания, всякий раз особо выделяйте слова "белокурый" или "темноволосый", старайтесь как можно чаще употреблять их в эмоционально окрашенных фразах. Не забудьте...
Из протокола суда чести
Майер. ...Эти действия сильно задели мою честь, не говоря уже об ущербе здоровью.
Судья. Пострадавший, расскажите нам еще раз, что с вами произошло, только, пожалуйста, будьте объективны, никаких комментариев, а тем более оскорблений.
Майер. Я получил приказ незаметно пробраться к. ближайшему холму и сделать несколько фотоснимков, которые бы запечатлели позиции противника. Мой сослуживец, ефрейтор Бреймшпергер, который должен был пойти вместе со мной, подвернул ногу, наступив на пивную бутылку, и потому остался в кустах.
Добравшись до подножия седловины, я не успел даже бросить взгляда на позиции противника - без всякого предупреждения на меня набросилось не менее десятка темноволосых. Видя такое превосходство сил, я не оказывал сопротивления, но они все равно как следует отдубасили меня, сорвали с головы фуражку и перерезали подтяжки. Затем, заставив меня идти впереди, привели в какой-то холодный блиндаж, где не было даже умывальника, и заперли. Мне не давали ни есть, ни пить, если не считать кружки воды и упаковки малосъедобного черствого хлеба.
После долгого ожидания - сколько прошло времени, я точно определить не мог (часы у меня отобрали) - появилась группа темноволосых, которые отвели меня в какое-то подвальное помещение, - по-видимому, раньше здесь был винный погреб. Меня привязали к столбу и направили в глаза яркий свет, так что я не мог разобрать, кто отдавал приказания. Начался допрос. При таких обстоятельствах я счел для себя за благо ничего не утаивать. Однако тот факт, что мне ничего не известно о планах развертывания, вооружении, численности и тыловом обеспечении наших войск, оказался для меня роковым - ведь я рядовой, мне и в голову не приходило вмешиваться в дела офицеров.
К сожалению, мне не поверили. Даже не выслушав толком моих заверений, они приступили к действиям, которые нельзя классифицировать иначе, как пытки: меня повалили на пол и стали обливать вином, забрасывать окурками, они орали на меня и называли "белокурой бестией". А потом сорвали с меня одежду, посыпали какими-то зловонными порошками, и когда я начал задыхаться и не мог больше отвечать на их вопросы или выражать протест, просто бросили. Спустя некоторое время мне с трудом удалось встать. Пошатываясь, я направился к двери и обнаружил, что она незаперта... В подвальных помещениях тоже никого не было, противник оставил их. Мне понадобилось несколько часов, чтобы добраться до ближайшего населенного пункта, где я смог вызвать такси, доставившее меня сюда. Счет за оплату такси приложен к делу.
