Она подняла на меня глаза и сказала:

- Не знаю, правильно ли я поступила, влюбившись до умопомрачения в совершенно неизвестного мне человека. Ты сегодня совершенно не тот, что вчера. Твой звонок поднял целую бурю в моей душе, ты, войдя, не поцеловал меня, а теперь разговариваешь со мной ледяным тоном.

Она заломила руки.

- Могу ли я доверять тебе?.. Я этого не знаю. - Уже несколько тише она добавила:

- Я чувствую себя усталой и разбитой... Ни единому человеку, как видно, нельзя доверять...

Я пустил чудесное колечко дыма к потолку. "Будь внимателен". То, что я безумно хотел близости с ней, она могла обратить в оружие против меня...

- Вы, женщины, любите поговорить о доверии, - начал я, - вы проводите дни и ночи в мучениях над вопросом, на кого можно положиться, а на кого нет.

Если же в конце концов вам попадется человек, действительно стоящий доверия, вы сейчас же обводите его вокруг пальцев... Все, что ты мне рассказывала о Бервиле, было ложью...

Она с удивленным видом выпрямилась. Движением руки я остановил ее.

- Не Бервиль хотел держать в тайне ваш брак, а ты. Это единственное условие, которое ты ему поставила. Разумеется, он сказал "да", и на этом была поставлена точка. Но почему ты хотела скрыть свой брак с Бервилем? Одна мысль о том, что ты была женой Поля, была тебе неприятна. Это обозначало бы, что твоя связь с Алексом пришла бы к концу, узнай он правду. Но видишь, надуть меня вы не сумели. Алекс тебе такой же брат, как я.

Мои слова буквально ошеломили ее. Она оторопело смотрела на меня сквозь длинные ресницы, потом закрыла лицо руками и зарыдала. Собственно говоря, она поступила так, как сделала бы на ее месте любая женщина от Клеопатры до атомной шпионки будущего. Конечно, бывают исключения, когда при таких обстоятельствах предпочитают упасть в обморок.

Но я-то знал, как надо обращаться с женщинами...

- Не надо портить себе глаза, - сказал я. - У меня нет оснований плохо думать а тебе, я убежден, что ты поступила так только потому, что ничего другого тебе не оставалось делать.

Она приложила миниатюрный носовой платочек к ресницам, чтобы вытереть несколько капель, и при этом выглядела очаровательно. Не каждый день встретишь женщину, которой идут даже слезы. Ее пальцы охватили мою руку.

- Никки, - пробормотала она, - я люблю тебя... Ты большой, сильный... Ты мужчина, и я чувствую, что могу доверять тебе... Если ты покинешь меня, я пропала...

- Хорошо, - ответил я, - в таком случае мне нужна правда, только правда и ничего кроме правды...

Она устало махнула рукой.

- Если у тебя нет желания обманывать меня, тогда расскажи мне все, без утайки, и объясни мне, что такое для тебя Алекс...

- Алекс?.. Ты прав, Алекс не брат мне. Как я должна тебе объяснить это?..

Он пасынок моего дяди, мой отец...

- Так я не пойму ни слова, - сказал я, - рассказывай все по порядку.

- Я увидела его впервые, когда мне было девятнадцать лет. Мой отец, занимаясь различными спекуляциями, потерял все свое состояние и взял меня с собой в Америку. Брат моего отца, дядя Макс, нашел там для него работу. Дядя был женат на разведенной венгерке, у которой от первого брака был взрослый сын Алекс. Когда умер отец, я вернулась в Европу. Алекс приехал вместе со мной. Он организовал здесь небольшое дело и заботился обо мне. К этому времени мы были в середине нашей большой, первой любви.

- Неплохо, - сухо проговорил я, - я могу себе представить этот роман.

Теперь он, по всей вероятности, в менее приятной фазе, с тех пор как у Алекса появился интерес к скачкам.

- Да, именно так. Он потерял много денег и, желая отыграть проигранное, залез в долги. В результате он ничего не отыграл и оказался кругом в долгах.

Его дело закрылось, он попытался открыть новое, но ему ничего не удавалось.

Не знаю, сможешь ли ты меня понять, но в чем-то я чувствую себя перед ним виноватой. И именно в его неудачах, потому что ради меня он отказался от прежней очень хорошей и выгодной службы в Америке. Так не могло больше продолжаться. Он хотел покончить с собой. К этому времени я уже работала секретарем и познакомилась с Полем Бервилем. Он был очень богат. У меня, в моем тяжелом положении, оставался один выход: согласиться на его предложение. Ну, теперь ты все знаешь...

- Меня интересует, как ты объяснила Полю свои отношения с Алексом?

Элиан встала, достала рюмки и бутылку ликера и налила его. Проделывая все это, она отвечала на мои вопросы.

- Поль и Алекс хорошо понимали друг друга. Разумеется, Поль и все наши знакомые были убеждены, что Алекс мой брат. В первое время Полю не приходило в голову сомневаться в этом.

- А позже?

- Позже, приблизительно недели за две до его смерти, Поль получил анонимку. Он показал ее мне и спросил, что я об этом думаю. В письме было написано все. Однако, сверх ожидания, Поль спокойно принял мои объяснения.

Он признал справедливым, что перед замужеством я предупредила его, что не чувствую к нему ничего, кроме дружеского доверия. И он поверил мне, когда я сказала ему, что наша большая любовь с Алексом теперь уже совсем погасла.

Я сделал хороший глоток ликера. Да, это была весьма чувствительная история, но была ли она правдива? В таких случаях я никогда не забывал, что для того, чтобы заставить проглотить ложь, ее топят в большом количестве мелких правдивых фактов. Мне очень хорошо был знаком этот трюк.

Внешняя чистота и невинность Элиан заставляли задавать себе вопрос: способна ли она лгать?

Я вытащил сигарету и стал медленно выбивать ее о портсигар. "Только не будь ребенком, - подумал я, - где ты видел женщину, не способную на ложь? ".

- Ну, будем считать, что все хорошо. Но я не могу понять, почему ты раньше не могла рассказать мне все это?

Она поставила свою рюмку.

- Ну подумай, Никки. Мы едва знакомы. Полиция считает тебя убийцей, и вдруг я тебе рассказываю все! Первое, что сделал бы каждый на твоем месте, это тотчас же уведомил полицию и навел бы ее на меня. Рассказать, что в последнее время Бервиль ссорился со своей женой, потому что она обманывала его с любовником, выдавая его за брата, к чему бы это привело?

- Стоп! Ни тебе, ни Алексу полиция ничего бы не сделала.

Ведь вы в вечер убийства сидели вместе за ужином с доктором Сараультом и никто из вас не выходил из квартиры.

- Да, конечно, об этом я не говорю, но все же я боялась, что в дело могли вмешаться газеты, репортеры всюду суют свой нос и ищут возможность порыться в грязном белье... Ведь это было бы ужасно!

- А, вот как! Я об этом не подумал.

Действительно, женщины больше всего боятся скандалов, даже больше, чем реальной опасности.

- И потому ты так плохо спала и такая разбитая?

Она вертела в пальцах рюмку, задумчиво глядя на нее, а затем как-то бессильно проговорила:

- Вчера вечером, около одиннадцати часов, мне позвонила неизвестная женщина. Она знала все об Алексе и обо мне. Она объяснила мне, что я не получу ни одного су из состояния Поля. Я спросила, почему, а она ответила:

"Потому, что не доживете до конца недели".

Элиан закрыла лицо ладонями и прошептала:

- Помоги мне, Никки, сделай что-нибудь!

Алло! - подумал я. - Это уже слишком.

Я встал и стал расхаживать по комнате.

- Разумеется, ты не имеешь ни малейшего понятия, что это была за женщина?

Элиан отрицательно покачала головой.

- Это был глубокий, грудной, томный голос.

- А-а-а... - Я остановился.

Элиан встала и подошла ко мне. Она прижалась ко мне, положила руки на плечи и попросила:

- Останься у меня. Не оставляй меня одну. Если ты должен идти, то скажи мне, по крайней мере, как я смогу найти тебя.

Я легонько отодвинул ее от себя, подошел к столу и сунул сигареты в карман. У меня не было ни малейшего желания оставаться здесь.

- Адрес тебе ничего не даст, так как я все равно не бываю дома. Кроме того, я не хочу, чтобы его нашли у тебя. Это принесет тебе неприятности.