— Откуда ты взяла деньги на «семёрку»?! — всполошилась мать хозяйки, и Кристи ещё больше насторожилась. Кажется, тут она как раз отлично поняла, о чём речь. Потому что сейчас о том, что «шестёрки» срываются, знали абсолютно все. Тольде, казалось, было на это всё равно. А вот её мать была куда более похожа на большинство в этом плане. — Если это «шестёрка», то ты сдурела, они же срываются!
— Мам, здесь срываешься только ты! Прилетаешь без предупреждения, привозишь черте кого в мой дом, устраиваешь скандал на пустом месте… Вон уже соседи из окон скоро повыпадают и через забор полезут узнать, кто здесь орёт. Вчера одна полоумная орала, сегодня другая… — Тольда уже поняла, что нормального разговора не получится. И даже не слишком скандального разговора тоже не получится. — Мои деньги — хочу киборгов покупаю, хочу проститутов снимаю, хочу в клубе бухаю. Мне тридцать четыре гребанных года, могу я сама своей зарплатой распоряжаться?!
Юлия Хайнрих была в своем репертуаре. Несмотря на почтенный возраст, она следила за новостями и уж никак не могла пропустить такое явление, как срывы киборгов. Тольде всегда казалось, что это бред. Сломалась пара-тройка машин из многих миллионов, а СМИ раздули бучу, будто бы всех киборгов сорвало. Можно подумать, флайеры не ломаются и не гробят людей, планшеты не бьют током своих хозяев и искины не беснуются, перекрывая все доступы в дом. Только вот почему-то про сошедших «с ума» искинов в новостях едва ли скажут, а про сорванного киборга раздувают истерию.
— Но я же ради тебе стараюсь, доченька! Ты ведь сама видишь, сколько тебе, разве ты не хочешь мужа, семью, детей?! — шмыгнув на пробу носом, зашла с другой стороны госпожа Хайнрих. Искренности в её словах было шестьдесят процентов, но округлять до ста, как обычно делала система, Кристи не стала. Ситуация была странной.
— Зачем? — вдруг совершенно спокойно спросила Тольда. — Вот сейчас раз и навсегда объясни мне, зачем нужен, например, вот этот мужик. Что он такого умеет, чего я не смогу сделать сама или нанять профессионала? — упомянутый мужик сильно обиделся на такое заявление и неоднозначно скривился. «Смотрины» не удались.
— Так ведь часики тикают, в детях же счастье! — надрывно заявила женщина и, покосившись на толстяка, попыталась подать его в выгодном свете перед дочкой. — А Николай уважаемый человек, заместитель начальника частного сервиса по ремонту флайеров. — Мужик при её словах выпятил грудь и ещё больше живот. Смотрелись это как-то, мягко говоря, глупо даже на взгляд киборга.
— Нет, у меня в животе нет часиков, — ехидно усмехнулась Тольда. — Уже сколько раз сканирование проходила, ни разу на снимках не было. А вот заключительный диагноз врача у меня есть. Показать мою медкарту с диагнозом «бесплодие»? Кристи, принеси мой планшет, он в гостиной на диване.
Вообще-то всё было не так ужасно. И не так драматично. Врачи говорили, что всё лечится, на худой конец есть ЭКО, суррогатные матери, клоны и дети в детских приютах. Но Тольда сначала не захотела рисковать, а потом и вовсе поняла, что с таким отцом ребёнку врагов не надо будет. И решила оставить всё как есть. И ни разу не пожалела. Распространяться же на этот счёт она не стала, решив, что чем меньше окружающие знают, тем крепче спят. Но сегодня была последняя капля. Да и мужичка следовало отогнать, слишком уж он пристально рассматривает дом и двор. Впрочем, этот тип даже на киборга облизывался.
А вот теперь мать была в шоке и на принесшую планшет Кристи смотрела едва ли не с ненавистью.
— Но как же так? Горе-то какое! — заблажила она, а так и не представившийся по всем правилам хорошего тона мужичок, сплюнув на газон, явно попытался свалить подальше.
— Что и требовалось доказать, — Тольда поблагодарила киборга и взяла планшет. — Как так надо было спрашивать много раньше. А теперь уже поздно, это обследование я проходила пять лет назад, когда мы с Робом ещё думали о детях, а не о том, как друг друга прибить. Изя, открой ворота и выпусти гражданина на свободу… — приказала она и для верности развернула виртуальную медкарту. Тут надо ещё носом ткнуть, чтобы дошло раз и навсегда.
Жаль, что она раньше этого не сделала. Не натыкала носом в эту чёртову карту их всех… Хотя не сказать, что мать притаскивала совсем уж уродов, но её понятие о «привлекательном» мужчине сильно отличалось от видения Тольды. Юлия выбирала якобы респектабельных, у которых что-то должно быть за душой. На деле же оказывалось, что-либо респектабельный кандидат проиграл всё состояние в азартные игры, либо не имеет своего жилья, либо болен кое-чем неприличным и страстно желает это кое-что передать кому-то ещё до выздоровления. А Тольде разгребать чужие проблемы не хотелось, у неё своих хватало…
— Тьфу… — не выдержала в конец и сама Юлия, глядя вслед уже бывшему кандидату в мужья её дочке. Тот решил уйти своим ходом, дабы не выслушивать всяких гадостей в доме, где ему были явно не рады. — Я для тебя нашла хорошего мужика с высокой зарплатой, солидного, уважаемого! — уже без следа растерянности, но с досадой и уверенностью в собственной правоте заявила мать. — Вот вечно ты всех так отталкиваешь! Нельзя так, ладно без детей, но мужик тебе нужен! — она говорила настолько уверенно, что детектор лжи Кристи показал искренность аж в девяносто процентов.
— Зачем? Чтобы годами лежать на диване и вечно кормить меня обещалками о том, как он сделает что-нибудь в следующем году? Чтобы трепать мне нервы, контролируя, с кем я переписываюсь? Чтобы подслушивать и подсматривать разговоры? Чтобы запрещать мне заводить животных, чтобы презрительно фыркать, когда я хочу завести собаку? У меня уже был Роб. Мне хватило до конца жизни. Ты знаешь, как я хотела собаку. Что ты мне сказала? «Только не в моём доме!». Что Роб сказал? Что он ненавидит этих вонючих тварей.
Тольда обиженно фыркнула — вот вечно её сбивают с настроя и любой разговор с матерью может закончиться скандалом. И сегодняшний день не исключение.
— Ну вот! Теперь ты бесишься! А был бы настоящий мужик — шёлковая ходила бы! А сейчас с матерью родной споришь! Тьфу на тебя, больше говорить с тобой не буду, пока не поумнеешь! — заявила матушка и, окинув злобным взором Кристи, развернулась и села в свой флайер. DEX и сама была не в восторге от скандала, а потому, повинуясь программе телохранителя, подошла к хозяйке.
— Тольда, ваш гормональный баланс в плохом состоянии из-за ухудшения настроения. В таком случае рекомендуется сладкое питье и зона комфорта.
— Да уж, тут такая зона комфорта, что хоть обзавидуйся… — Тольда нервно передёрнула плечами. — Ходила бы как шёлковая… Тьфу! Всё, куплю Irien’a, и если она ещё раз сюда приедет, продемонстрирую во всей красе…
— Вам принести тёплый плед? — осторожно включилась услужливая программа. Но тут Кристи была с ней более чем согласна. Да, изначально в ней была программа для разговора с психически нестабильными вояками, но судя по творящемуся у неё на глазах, Тольда была не далеко от грядущего психического расстройства.
— Не надо. Пошли, у нас там варенье уже сгорело, наверное, — женщина устало махнула рукой. Как обычно после такого скандала она чувствовала себя опустошённой и выжатой, словно лимон. Она ненавидела ссоры и скандалы, а мать будто обожала их. Каждый раз Тольда давала себе зарок — больше никогда и ни за что, но опять срывалась и орала, расходуя какой-то внутренний резерв…
Варенье лишь слегка пристало ко дну, благо варилось на самом минимальном нагреве. Тольда ухватила поварешку и в сердцах плюхнула её в чан, с силой отдирая прилипающие сливы.
— Эх, она так часто мне нервы мотает, Кристи. За что я вашего брата киборга люблю — никогда не ссорятся и не скандалят. Скажу — сделают. Не смогут сделать — пояснят, почему. На работе милое дело с киборгами трудиться. Ни тебе сплетен, ни склок, ни выяснения отношений… — Тольда, чуть успокоившись, изливала душу. — Знала бы заранее, купила бы парня. Да о чём тут жалеть, ты хорошая девчонка, вон любо-дорого посмотреть. Я тебя ещё научу удобрять землю, садить деревья — как раз осенью можно будет из семян попробовать вырастить, а весной прикуплю саженцев и посажу грушу. Хочу вырастить такие груши, чтобы были большие и сладкие, а то у меня тут только мелкие желтые получаются, какой сорт ни возьми… Только поздние сорта ещё ничего.
