Принцесса злобно ущипнула Самри:
— Попробуй только еще раз сбежать, и я сама тебя убью, чтобы ты не мучился. Мы уже на месте, до завтра твоя кровь не слишком испортится.
Тот лишь поморщился и промолчал, явно будучи не в духе после произошедшего. Теперь с него глаз не спустят и охранять будут уже не двое, а трое… Больно вид у этого чернявого странный и подозрительный. Не иначе как следил за ними и вмешался ровно тогда, когда это было необходимо.
— Привет, ушастый, — усмехнулся орк, глядя на старого недруга почти с умилением. Это ж надо, соскучился…
— Привет, зеленый, — в тон ему оскалился эльф и окинул зевак таким взглядом, что людишки поспешили разойтись кто куда. Ибо это резко перестало быть развлечением. — Итак, ты опять вляпался? Ошиваешься с этими двумя неведомыми созданиями, за которых тебе точно могут оторвать голову, — безмятежно продолжил тот и с какой-то завистью оглядел «птичек», сидящих у орка на плечах. — А во время учебы ты никому не позволял садиться к тебе на шею, — отвечать на эту колкость шаман не стал и просто пошел вперед, куда и намеревался — в сторону пляжа. Этот ушастый гад с непроизносимым на взгляд орка именем был неизмеримо сильнее него как маг и мог видеть сквозь морок невооруженным взглядом.
До пляжа добрались на этот раз молча и без приключений. Сейчас здесь было не так уж много народа…
Эльф со вздохом потянулся, вдыхая морской воздух и озираясь на спасенную им троицу.
— Итак, кто мне расскажет, какого хрена ты вместо того, чтоб плясать у костерка в родном племени находишься в городе, где тебя собирается прикончить какая-то шваль?! — мягко, но донельзя ядовито осведомился ушастый. Гарос подумал о том, что только в такие моменты Фэй и его сестра Ниллин похожи. Одинаково обаятельные и сногсшибательные… ядовитые гадины.
— Принцесса, мне кажется, рассказ тут по твоей части, — малодушно улыбнулся Гарос. — Этому гаду можно верить, он не говорливый…
— А что тут рассказывать? — Гэвианет слезла с плеча орка и уставилась на эльфа, задрав голову. Признаться честно, она не ожидала, что ее вот так запросто будет расспрашивать эльф. Предыдущий представитель этой расы оттолкнул ее как кусок коровьей лепешки. — Все предельно просто. Этот вот красавец, — она обличающе ткнула пальцем в Самри, — и его подельники взорвали наш космический корабль как раз над вашей планетой. Моя капсула сбилась с курса и упала не на ваш спутник — Луну — а сюда. И взорвалась, насколько я понимаю, тоже благодаря этому вот утырку, — она пнула Самри щупальцем, благо орк его тоже спустил с плеча. — А Гарос успел меня вытащить из капсулы. Потом мы нашли капсулу Самри, он пытался спрятаться в лесу. И жрал рыбу с икрой! — от души наябедничала она, присев на свободные эльфячьи уши. — А потом все так завертелось… Гарос говорит, он нам нужен для какого-то ритуала, чтобы я вернулась домой и предупредила своих. Из-за взрыва корабля нарушилась моя дипломатическая миссия к жастарианцам, и, возможно, у нас уже идет война. А эта сволочь еще и убежать пыталась. Вместо того, чтобы спасать свой народ, он трусливо хотел спрятаться в вашем большом городе.
По ошарашенной роже ушастого Гарос не без злорадства понял, что правильно поставил на говорливость принцессы. Ибо вот так сразу как ушат на голову вывалить все и не замяться — прямо редкий талант…
Эльф оценил.
— А ты, Гарос, все не меняешься. Ты же мог все время поить этого уродца зельем стазиса, он бы даже не мяукнул!
— Мог… Но ты же знаешь…
— Ну да, после стольких дней под зельем стазиса многие с ума сходят… А ты добрый, как дитя, вечно всем помогаешь, — в голосе эльфа послышалась тоска.
— Да ладно… — Гаросу опять стало неловко.
— У вас было зелье и вы молчали? — принцесса по очереди посмотрела сначала на орка, потом на эльфа, а после махнула рукой, понимая безнадежность происходящего.
Гарос хотел было задержать ее, броситься следом, сказать, что она знала про зелье, он его при ней на девочке использовал и вслух об этом говорил… Он даже сам открыто ставил их перед выбором. Но ладонь эльфа легла ему на плечо, до хруста сжимая сустав.
— Стой. Это же девица, пусть проревется.
Она обиженно шмыгнула носом, понимая, что половины, если и не большей части, проблем могло бы не быть благодаря крепко спящему Самри. Но теперь уже поздно метаться. Надо выкручиваться из той ситуации, которая образовалась благодаря излишней доброте Гароса и тупости Самри. Ну мог бы и догадаться — раз пользуешься чьей-то технологией, значит, от нее ты зависишь. Гарос сделал маскировку, так что они оба зависят от Гароса. И, скорее всего, будут зависеть до самой отправки домой. Она надеялась, что они вскоре распрощаются и больше друг друга никогда не увидят. Особенно Самри. Впрочем, без большого теплого надежного орка будет как-то… скучно и одиноко.
Она пошла к воде, давая мужчинам возможность самим разбираться со своими проблемами. В конце концов эльф — знакомый орка, им наверняка нужно поговорить без чужих ушей. А ей полезно покиснуть в чистой воде и подумать. Гэвианет забрела на мелководье и уселась в прохладную воду, не снимая сарафана. Какая уже разница, мокрый он или сухой. Мокрый был даже лучше, натирать перестал.
Глядя на темные волны, равномерно набегающие на берег и слабо шуршащие, принцесса раздумывала, что скажет дома. Как объяснит произошедшее отцу? Вина, конечно, на Самри. Но не на нем одном. Виноваты те, кто додумался до взрыва корабля. Обыкновенный техник, пусть даже и с промытыми мозгами, не смог бы достать взрывчатку с завода или склада и запланировать столь сложную операцию. Там были замешаны большие чины, это неоспоримо. Она должна предупредить отца… если еще есть кого предупреждать.
Гарос же бросил взгляд на Самри. Горький, разочарованный взгляд того, кому плюнули в душу.
— Ой, только не нужно опять этого твоего благородства! — прервал его эльф.
— Я хотел помочь, был готов защищать от закона его мира. Ведь второй шанс может быть у всех, — тихо, но очень четко проговорил он. Эльф тихо рассмеялся в ответ. Гарос ни капли не изменился. Чудо, что еще не помер без присмотра.
Гэвианет накупалась и вернулась к этим двоим, задумчиво посмотрела на присмиревшего Самри. Видать, он тоже хотел поплавать, но такой роскоши ему сейчас позволить не могли.
— Знаешь, что я подумала? — она посмотрела на сородича с прищуром. — Думаю, тебя можно оставить здесь. В качестве наказания за твои проступки. Ты хотел жить здесь, вот и живи. Жри свою рыбу с бараниной, разбирайся с местными, делай, что хочешь. В истинном настоящем облике, данном тебе матерью-природой. А за последствия мы не отвечаем, — принцесса задумчиво разглядывала Самри, как некий экспонат на витрине. Она не чувствовала к нему уже ни жалости, ни сострадания, ни злости, как ни странно. Все, чего она хотела — вернуться домой и заняться своими прямыми обязанностями. Помочь в меру своих сил. А этот… что его ждет на родине? Клиника с мягкими стенами, где его будут пичкать экспериментальными препаратами, потому что надо же их на ком-то тестировать. Почему бы и не на том, кто предал свой народ и совершил преступление, кто участвовал в заговоре против королевской семьи?
Гааш не так уж гуманны, если смотреть правде в глаза. Они жалеют животных, но не жалеют своих проштрафившихся собратьев. Хотя… может быть, это и есть гуманизм? Животные не сделали ничего плохого, а этот дурак помог уничтожить полсотни гааш… Так кого здесь нужно защищать?
