Пока глава каравана раздавал указания своим подчиненным и расплачивался за заказанные услуги, оба гааш устроились за одним из столиков, благо Гарос уже обновил их маскировку после купания, и теперь они были похожи не на страшилищ из кошмаров, а всего лишь на обыкновенных девчонок.

Понятное дело, что после произошедшего никто не мог особо держать язык за зубами, и если в предыдущем городке ни у кого не было ни сил, ни времени, то за столом да еще и под горячее вино у некоторых языки не просто развязывались, а начинали молоть все подряд.

А потому слушок про Зальтрага начал гулять по трактире словно сквозняк. И понятное дело, что никто не верил и требовал доказательств.

Гарос мрачно жевал свининой окорок, косясь по сторонам с крепнущим раздражением. От чего-то он подумал, что с трудом на привале успел сделать снадобье для той девки, и в нарушении закона в местной лекарне их обвинить не должны. Да уж… Законы…

Гэвианет молча прихлебывала свою юшку, слушая совсем уж небылицы, рассказанные людьми. Все на самом деле было не так, но люди почему-то врали. Число разбойников росло пропорционально количеству выпивки и под конец ужина достигло без малого нескольких сотен. Сплетни и байки разнились от рассказчика к рассказчику. В конце концов гааш не выдержала и потянула задумавшегося орка за руку, привлекая внимание.

— Гарос, вот хоть ты скажи, зачем они врут? — она требовательно посмотрела на орка. — Да, разбойников было много, но не настолько же! И вообще, зачем искажать факты?

— Да они просто развлекаются. Наши так со страхом борются, а этим так интересней, — фыркнул Гарос. — Кому приятно вспоминать то, как оно было по правде? Легче нажраться и считать, что все было совсем не так, — он вновь обвел обеденный зал широким жестом и невесело хмыкнул. — Способ отвлечься. Вы-то сами как? Самри, если ты скажешь, что тебе понравилось, я рассмеюсь тебе в лицо. Даже если ты и крепкий… Это не корзинка пирожных…

— Это… необычно, — Самри осторожно подбирал слова. — Понравиться такое не может, но… что-то в этом есть. Знаешь, в тот момент я очень остро почувствовал жизнь. Но все-таки… есть что-то интересное в уничтожении врага.

— Больной ублюдок… что там может быть интересного? Ты перекусил человеку горло и считаешь это интересным и необычным? — вызверилась Гэвианет. — Это страшно, мерзко и противно. И все внутренности выворачивает, когда понимаешь, что сделал. Мне кажется, ты так ничего и не понял.

========== Глава 27 ==========

Гарос вновь усмехнулся и покачал головой. Вот как десять лет назад рядом находился юный королевский бастард и эльфийская дворянка… Даже жутко от сходства стало. Наверное, именно поэтому вместо того, чтобы стать на чью-либо сторону, он протянул руки и потрепал обоих по плечам, благо расположение за столом позволяло.

— Полегче, Гэв, все имеют право на точку зрения. Удовлетворение от убийства того, кто собирался тебя убить — это нормально. Это вовсе не значит, что он монстр. Вот если бы ты, малец, сказал, что тебе понравился вкус крови, а чужой страх возбуждает — я забил бы тревогу. Поверь, в столице такие есть! В сравнении с ними ты даже милым кажешься. Во всяком случае, несмотря на то, что у тебя есть возможность, ты даже не попытался убить меня.

— А смысл? Твоих сородичей здесь куча, они больше и сильнее… Тем более, что все чужие и, насколько я вижу, гуманизмом здесь и не пахнет, — Самри указал пальцем на пару вышибал, выбрасывающих наружу проветриться одного из завсегдатаев, дошедшего до полной кондиции. — Там, где наши жалеют, ваши бьют.

— Как вообще может нравиться вкус крови? — Гэвианет передернулась, представляя себе такую картину. — Ты хочешь сказать, что есть те, кто пьет друг у друга кровь? Это же мерзко!

Принцесса все больше заходила в тупик от таких разговоров. Еще не хватало дойти до темы поедания друг друга — если они любят кровь, то почему бы не любить скушать сородича или кого-нибудь подобного?

— Ты не путай, кроха. Есть вампиры — они должны пить чужую кровь, чтобы жить. Есть оборотни — они должны есть сырую плоть с кровью, чтобы жить, — покачал головой орк, слегка нахмурившись. — Для них это естественно. А еще есть варвары и племя островных орков, и те и другие, спокойно творят все то, что делали те разбойники. Для них это часть религии. И поедание разумных — тоже.

— Это все сводит меня с ума, — жалобно проговорила Гэвианет, хватаясь за голову. — То есть, ты хочешь сказать, что есть себе подобных — нормально? Нет, я решительно ничего не понимаю в вашем мире. Как только хоть что-то проясняется, так сразу же выскакивает какая-то дичь, от которой все извилины в мозгу закипают! — она понуро уставилась в свою пустую тарелку, чувствуя себя какой-то… совершенно неправильной. Эти существа стыдятся своей наготы, но не стыдятся друг друга убивать и съедать. Они во что-то верят, но каким же ужасным должно быть божество, разрешающее подобное? И как вся эта сборная солянка умудряется не поубивать друг друга на довольно типичной планете?

Ситуацию спасла подавальщица, пришедшая забрать пустые тарелки. Она посмотрела на двух потерянных девчонок за столом и предложила:

— Купите дочкам сладости? Им нужно поднять настроение, а то больно они хмурые, — добрая и ласковая улыбка женщины слабо вязалась с довольно откровенным платьем и слегка запачканным пищей передником.

— М-м-м… — Гарос задумчиво поскреб подбородок и, оглядев действительно скисших иномирян, улыбнулся подавальщице. — Хорошо, тогда принесите пожалуйста что-то сладкое повкуснее. Только вот для младшенькой можно только жидкое, — на последних словах он кивнул в сторону принцессы.

Да уж, нашел о чем говорить. Тут даже Самри скис, а принцесса вообще в культурном шоке, как эльфийка, которая увидела, как Гарос, выходя из общажной душевой, топает в свою комнату с гордо поднятой головой, будто так надо, и пропавшая одежда с полотенцами ни при чем…

С религией же… Орки раньше поклонялись Хрожгару. Сильному, непримиримому и кровожадному богу. И шаманы под его покровительством творили редкие ужасы. Это сейчас Гарос, родившийся уже после раскола меж племенами, понимал, что это было плохо. А тогда орки молились богу и все было будто так и надо.

Что ж, для раскола им понадобилась кровопролитная, унесшая многие жизни война. Ну что он пытался доказать этим детям?!

Гэвианет достался сироп из каких-то красных ягод, а Самри получил большую булку с вареньем, присыпанную сахаром. Принцесса пробовала новое блюдо с опаской — как она уже поняла, местная пища в большинстве своем была для нее несъедобна. И даже не потому, что была приготовлена из животных и рыбы. Рыбные супы принцесса как раз пила спокойно. А потому, что состояла из компонентов, которые желудок гааш физически не мог переварить. Ну не было в их мире ничего подобного, а значит и тело не приспособилось к питанию смесью из растительной и животной пищи, порой слишком жирной и тяжелой.

Она молча макала ложку в сироп, глядя на болтающих людей. Все выдуманные байки они уже пересказали и теперь взялись обсуждать новости и перемывать кости знакомым и приятелям. Смысла в такой информации Гэвианет не видела абсолютно, но людям это нравилось. Они заказывали свои напитки, усаживались за стол и начинали вести «важные» разговоры. Это так сильно отличалось от культуры гааш, где прежде всего фигурировала вежливость по отношению к собеседнику и предмету беседы, даже если он неодушевлен. Вряд ли кто-то из гааш стал бы обсуждать формы соседки, плодовитость чужой скотины и довольно личные подробности семейной жизни. А люди именно это все и обсуждали. Некоторые еще и хлопали подавальщиц по заду или щипали их за мягкие части тела, требуя то пива, то вина, то мяса и рагу… Выглядело это как одна из палат дома милосердия для сумасшедших.