Ласковые успокаивающие касания к вискам постепенно отогнали мои страхи. Я по-прежнему не могла вспомнить подробности трех лет жизни с Твэлом, но частично припомнила, что подобных праздников и ритуалов при мне и с моим участием там не проводилось. Что опять же ничего не означало, только то, что я лично в ритуалах не участвовала.
— Ты просто не хочешь помнить, — успокаивал меня Ольчик, указывая на выделенные воспоминания, как на кадры фильма. — Твоих способностей достаточно, чтобы удалить память самой себе. Ты сознательно и бессознательно отмахиваешься от воспоминаний, запихиваешь их в самый дальний угол своей памяти, а после и вовсе стираешь. Это совершенно нормально, учитывая, сколько у тебя в прошлом было… неприятных ситуаций.
Неприятных — это еще мягко сказано. Я слушала убаюкивающий голос сверха и думала о том, что он прав. Я не хочу это все помнить. Мне порой кажется, что воспоминания — это еще один персональный ад. Они выскакивают неожиданно, бьют под дых тогда, когда ты меньше всего на свете хочешь что-то помнить. Показывают, что все было так паршиво… и после вытащенных из памяти событий уже ничто не радует. Ничего не хочется, только забыть это все дерьмо, выпавшее в голову.
Я знаю, как это больно — помнить. И я не хочу помнить. Но приходится. Глядя на склонившегося надо мной Ольчика, я думала о том, что не зря он был взят в семью. Не зря находится здесь и лечит наши головы. Совсем не зря…
Его терапия на самом деле помогает. Я ведь не пошла громить пиратов или уничтожать неугодные моей левой пятке миры. Я пошла к менталисту и добровольно выпотрошила свою голову, раскрыла перед ним душу, показав все, что меня волновало. А это значит, что пусть и крохотный, но шанс на перевоспитание и смену приоритетов у меня есть. Как ни странно.
========== Часть 61 ==========
Преподаватели и ученики-демиурги перебрались в нашу Академию. Обустроили их неплохо, но отдельно. Преподавателей поселили в учительской башне, находящейся неподалеку от собственно здания Академии, а студентов — в новом общажном корпусе, отстроенном как раз по такому важному поводу. Другое дело, что корпус этот находился достаточно далеко от прочих общажных корпусов, чтобы новым студентам было меньше поводов пересекаться со своими бывшими соучениками. Среди забранных намного ранее студентов имелось достаточно «зверушек», которые демиурги-старшекурсники могут пожелать вернуть и продолжить издевательства.
Увы, все началось с самых первых дней. Старшекурсники наплевали на правила, которые им вполне доходчиво зачитал Шеврин, а после секретари обклеили листками с этими правилами все места возможного пребывания этих ребят, начиная с их общаги и заканчивая академским бассейном и спортзалом. К сожалению, взрослые демиурги хоть и умеют читать, но информация до их закостенелого мозга доходит с запозданием, поэтому начались попытки установить в нашей Академии старые порядки.
Но новенькие студенты не учли именно той сплоченности, которую наши наставники прививают студентам. Во-первых, сами преподаватели за попытки издевательств наказывают очень больно и ощутимо, а во-вторых, студенты способны теперь сбиться в кучку и отметелить даже старшекурсника. И в-третьих, никто молча не отвернется и не уйдет при попытках издевательств над кем-то другим. Все, не зависимо от расы, живо включались в боевую задачу «освободить товарища». И получались довольно интересные результаты.
Первого нарвавшегося новенького попросту помакали головой в унитаз. Не смертельно, но до жути обидно, учитывая, что он приставал ко второму курсу. Второй уже так легко не отделался, поскольку поперся в туалет в чужой общаге за своей бывшей «зверушкой». Порой меня это упорство и закостенелость мозгов просто поражает. Это же каким надо быть дебилом, чтобы пешочком пройти через всю жилую территорию Академии, дабы получить «игрушку». К счастью, нарвался он на целую толпу недовольных студентов и получил по заслугам. Вместо законной «зверушки» демиург обрел несколько десятков проклятий, в том числе и от ведьм, так что выглядеть он стал непрезентабельно для всех — и своих, и чужих.
Я имела счастье полюбоваться на этого дурака, принеся обед Шеврину — просто предлог ненадолго оторвать дракона от работы, а то он совсем там скоро в Академии поселится. Он вертел в разные стороны подозрительно синего демиурга со здоровенной бородавкой на носу и покрытого крупными малиновыми прыщами, еще похлеще, чем человек в пубертатный период. Смотрелось это отвратно, но зная, что этот парень получил проклятия не просто так, то жалко его не было.
— Ну и что это за произведение искусства? — я махнула рукой в сторону хлюпающего носом парнишки.
— Понятия не имею. Точнее, на этом парне восемьдесят шесть проклятий от самых разных студентов. И все переплелись так, что я не знаю, как их снять, не убив его, — Шеврин сокрушенно покачал головой и сложил руки на груди. — Вот сама посмотри…
Действительно, на парне было намешано столько всего, что для меня его аура выглядела просто мешаниной линий, больше всего напоминая скрученные игривым котом мотки ниток, клубки и мулине в одном сплошном месиве. Разобраться там, что к чему возможности не представлялось.
— Я больше не буду, — хлюпнул носом демиург, исподлобья глядя на нас. Шеврин махнул рукой и уселся за стол, разбирая принесенный мною контейнер:
— А больше и не надо. Тебе этих проклятий на всю жизнь хватит.
— Ну… я распутывать это не буду, — мотнув головой, я отошла от парня. — А то у меня мысли простые — или сдернуть это все разом, или отрезать нафиг.
— Не, еще помрет, — флегматично захрумкал огурцом дракон. — Тут и ведьмы примешали парочку проклятий, их надо осторожно снимать.
— Да уж… ну в принципе, учиться ему это не мешает, — я задумчиво окинула демиурга равнодушным взглядом. — Мозги на месте, руки-ноги тоже. Колдовать может… а что рожа теперь стремная… ну, думаю, это будет хорошим предупреждением для всех остальных. И заметь, — я подняла вверх палец, — наша система воспитания и обучения работает.
— Ага, надо найти всех, кто там был в этой заварухе и поставить зачет, — бутерброд с колбасой канул в чуть трансформированную драконью пасть. — поскольку они достигли уже того уровня, что даже я разобрать не могу, какую они там гадость намешали.
— Во! Здорово придумал! — я подняла вверх большой палец, одобряя его решение.
— Так меня никто не расколдует? — поразился демиург, даже перестав шмыгать и жалеть себя любимого.
— Пока что нет, — Шеврин спокойно отхлебнул вишневого компота и задумчиво просканировал ауру парня. — Вот как поймем, как это снять и тебя не угробить, так сразу. Кстати, ты, как наиболее заинтересованный в своем избавлении от проклятий, можешь сам попробовать найти условия их снятия.
Что ни делается, то к лучшему. По крайней мере, я надеюсь, что эти демиурги будут видеть живые примеры наказания за свою неадекватность и перестанут вести себя как дебилы. И глядя в спину уходящего парня, я думала о том, что после всех перипетий в жизни, он должен перевоспитаться. Не может не измениться. А если еще и сам с себя проклятия будет снимать, совершая самые разные поступки и дела, то к концу эпопеи это будет уже совсем другой человек. Ох, простите, демиург…
========== Часть 62 ==========
Пластиковая карта плюхнулась на стол.
— Туз! — довольно муркнул Шеат, глядя на меня сияющими глазами.
— Поздравляю, Пух! — опять он выиграл. Это несправедливо! Я зыркнула на серебряного и шлепнула свои карты на стол. Червовые десятка, семерка и дама. Что значит не везет и как с этим бороться?
Дракон лениво потянулся и зевнул, растягиваясь и становясь как бы выше своего настоящего роста.
— Уговор дороже денег, — довольно улыбнулся он, закончив растягивать спину.
— Я и не отказываюсь, — играли мы с ним на поцелуи и что-то тут не вязалось. Если выигрываю я, то он вынужден меня поцеловать, если выигрывает он, то, соответственно, я иду на перемирие. Кажется, никто на самом деле не проиграл, но очень уж довольная его моська меня несколько смущала.
