— Я был карликом, мелочь. Я жил в цирке и развлекал людишек. Не находишь это унизительным? А еще я был много кем. И всегда тем, кого презирали, ненавидели и пинали. И ты не поверишь, как же мне хотелось рвать эти глотки. А я терпел. И тебе велю терпеть. Потому что иначе ты так и будешь метаться по телам, пока не потеряешь свою личность и память. Сколько таких преступников уже растворилось в общей массе из-за перерождений? Твоя задача оставаться самой собой и беречь все то, что ты помнишь.

Удары сыпались на меня со всех сторон, и я уже даже не пыталась отбиваться. Признание Шеврина осознать нелегко. Он никогда не рассказывал о своем заключении. Никогда не говорил о прошлых жизнях, не делился наболевшим. И тут вдруг такое… Я даже не знала, как следует правильно на это реагировать, потому молча старалась уворачиваться и сохранить хотя бы голову и руки, а то дракон разошелся не на шутку. Лезвие меча превратилось в один сплошной росчерк, сверкающий вокруг меня. Шеврин срезал левый рукав моей кофты, заставив меня понять, что все серьезно. Вот только мне до такого мастерства еще расти и расти. Быть может, и никогда не дорасту.

Я поняла, что он уже не сражается со мной. Он просто делает вид, что наносит удары, помечая их на моей одежде, но не трогает волосы и прочие части тела, зная, что потом ему же воспитывать в Академии тех огрызков, которые из них вырастут.

От следующего удара по полу посыпались пуговицы, а моя кофта окончательно пришла в негодность. Дракон, как истинный гад, ухмыльнулся, глядя на мигом появившийся лифчик, но ничего не сказал. Пуговицы исчезли, как и получившаяся из кофты тряпка. Я чувствовала себя как никогда жалкой и недостойной ни его, ни кого бы то ни было вообще. Все, что мне оставалось — это поставить меч на стойку, уничтожить остатки одежды и сделать себе новую. Это все, что я могла сделать прямо сейчас.

На выходе Шеврин меня окликнул, заставив удивиться еще больше.

— Ты станешь такой, как мы. Не сразу, конечно, но станешь. Из таких жирных гусениц всегда получаются красивые бабочки.

В дракона полетел силовой шар, но тот лишь пакостно ухмыльнулся и отбил его в сторону. Черт побери, этот гад меня еще и жирной назвал! Это просто какое-то ккомбо из издевательств.

Я плюнула и вышла прочь, решив проветрить мозги и снова упахаться до состояния полутрупа. Быть может, тогда все станет на свои места. Очередной завод на Закате уже приветливо ожидал кого-то из нас, помигивая светящимися окнами…

========== Часть 168 ==========

Я устало плюхнулась в кресло, ощущая себя чертовски вымотанной. Вроде бы ничего не делала прямо такого особенного, но все равно. Вот это, похоже, и было то, о чем говорил Шеврин. Я слабела. Не физически и не магически — плазма и резерв были на месте. Но что-то во мне словно бы обрывалось, надламывалось, у меня зачастую не хватало сил даже на элементарные действия. Я не помнила, когда ела. Вчера? Или сегодня утром? Или позавчера? В голове плавал какой-то сплошной кавардак. И это несмотря даже не уменьшение количества зараженных черным мором и общий позитивный настрой в мирах. Я уже не знала, что стало причиной моего состояния, но догадывалась, что это наверняка моральное истощение.

Лэт появился внезапно, я даже не поняла, вошел ли он через дверь или просто открыл экран… Да и было все равно, если честно. Дракон уселся на подлокотник и заглянул мне в глаза, безошибочно понимая, что произошло что-то неприятное. Но спрашивать он не стал, а я просто привалилась к теплому бедру и притихла, ощущая, что собственное тело взбунтовалось в довершение всех неприятностей. Нет, я понимаю, что все постепенно меняется, что мы привыкаем друг к другу, что у всех нас есть потребности не только в воде и еде, но еще и в интиме, но не в такой же ситуации. Хотя как раз никакой чрезвычайной ситуации и не было, что меня удручало еще больше.

— Лэт, посмотри мой лоб, пожалуйста, — тихо попросила я, надеясь, что это все же остаток метки Огневки. Мне было тяжело признаться самой себе, что я могу чувствовать возбуждение сама, без стимуляторов и передачи чьих-то ощущений. Я надеялась, что смогла подавить свою природу, но она все время вылезала из каких-то закромов, а расслабившееся без особого контроля тело бунтовало. Плазме нужны ежовые рукавицы сознания, иначе она погрязнет в удовольствиях и превратится в просто тело без души.

Кровавый дракон наклонился ко мне и чуть приподнял мое лицо за подбородок, пытаясь понять, чего я от него хочу. Я закусила губу, внезапно поняв, что Лэт изменился. Постепенно из забитого и несчастного дракона он превратился в уверенного и спокойного мужчину. Наверняка некая толика мазохизма все же у него осталась, но теперь он предпочитал разбираться с нею или самостоятельно, или на стороне. Во всяком случае, уже давненько никаких просьб о связывании от него не исходило. А ведь прошло всего года полтора с момента его появления у нас, если я правильно помню. И это хорошо, поскольку сильный и уверенный дракон повышает наши шансы на победу в этой странной жизни-игре.

— Нет у тебя там ничего, — чуть покачал головой кровавый, заставив меня поморщиться. Что ж, свалить все на Огневку, так удачно подвернувшуюся под руку, не получится. А я надеялась…

Лэт уже собирался отстраниться, когда я внезапно для самой себя ухватила его за руку, не желая разрывать этот странный контакт. Прямо сейчас кровавый казался мне тем самым недостижимым идеалом, которого так хотелось моей мятущейся душе. Казалось, что я застряла в стазисе, глядя в светло-голубые глаза дракона, чувствуя тепло его тела и понимая, что это все ненадолго. Я чувствовала себя пленницей своего тела, пленницей накатившего желания. Мне стало дико стыдно этого глупого порыва. Лэтшен тоже нуждался в лечении своей головы и, возможно, прямо сейчас ему было неприятно чувствовать такую открытую трансляцию от меня.

— Ты могла бы сразу сказать… — покачал головой дракон, заставив меня смущенно прикрыть глаза.

— Я думала, что это из-за поцелуя Огневки. Ну мало ли, что придумают эти суккубы.

Пожав плечами, я заставила себя собраться и начать мыслить внятно. У Огневки я гостила уже месяца два назад, да и эффект от ее воздействия прошел сразу после помощи Шеата. Черт побери, мне дико неловко просить их о таком. Одно дело, когда на самом деле захотела сама и сама же осознала все возможные неприятности, вплоть до срыва, а другое дело, когда работает чужое воздействие. Но беда в том, что мне намного проще все свои желания списать на чужое воздействие, мол, я не я и хата не моя. Вот только драконам от этого не легче.

— Хватит себя корить! — Лэт чуть встряхнул меня за плечи. — Хватит, остановись. Это нормально. Просто подумай, что все твои желания нормальны. Мы все друг другу супруги, и то, что иногда нас посещают нескромные мысли — естественно. Я понимаю, что ты боишься Шеврина, но все остальные же не такие…

Он встал с подлокотника и приподнял меня за плечи, легко, словно бы я ничего не весила. На самом деле, для дракона так и было, это я сама себе казалась тяжелой и какой-то громоздкой, утопающей под грузом собственных мыслей и странных идей.

— Давай так: если ты согласна, то остаешься, если нет, то вольна уйти, — Лэт разжал руки и чуть приподнял их в жесте сдачи, позволяя мне самой решить.

Я тяжело вздохнула и уткнулась ему носом в грудь, чувствуя, что не способна нормально мыслить, а собственное тело берет верх, требуя невозможного. В голове бродили целые табуны странных мыслей. О том, что с Лэтом у нас никогда ничего не было, кроме снов, и я боялась навредить кровавому, попортив ему нервы и добавив комплексов. О том, что сознание боялось, а желание само себе никуда не девалось, заставляя плазму перетекать в разы быстрее и требуя той самой близости и тел, и душ, к которой меня приучили драконы. О том, что как всегда может кто-то припереться в самый интересный момент, а потому нужно поставить мощные щиты… Да и не хотелось бы мешать всем остальным. Поскольку если у Шеврина спадали щиты, то что мы могли ему противопоставить? Ничего, сидели и терпели. А вот если мы облажаемся, то Шеврин устроит всем смачную порку за то, что он опозорился на уроках или вообще во время драки…