Вообще, для меня Шеврин все больше становился просто темной стороной Шеата. Да, он заботился по своему, как умел, как мог и так, как у него получалось. Да, от него трудно дождаться ласковых слов и сюсюканья, но, может, он для того и рожден драконом смерти, чтобы показать нам, что поступки важнее слов? Сказать можно все, что угодно, а вот доказать делом… это уже труднее. Шеврин методично воспитывал всех нас, не переделывая под себя, а затачивая заново. Так, чтобы мы выжили. Хотя бы мы хотя бы в нашей реальности.
В этот раз я его уже не боялась. Помнится, как-то раз тоже сама полезла, сама чего-то там себе навоображала, перенервничала и сама же сбежала. И он не обиделся, что было бы весьма логично в такой ситуации. Мало какой мужчина способен не обидеться и не закомплексовать, когда девушка сбегает от него фактически в одних трусах.
— Ну в кои-то веки ты не против, — смешок отстранившегося дракона слегка меня отрезвил, но я лишь покачала головой и сильнее прижалась к крепкому теплому телу. Он почему-то давал ощущение защищенности и уюта. Быть может, так было всегда, просто я не всегда это чувствовала? Или, скорее, просто не понимала?
— Без меня не шалить! — звонкий голос Шиэс заставил меня на секунду обернуться. Золотинка обвиняюще наставила на нас указательный палец. — И щиты поставьте, если не хотите собрать всех.
Кажется, теперь нам всегда придется сначала ставить щиты, а потом уже пытаться что-то делать. Иначе действительно сбежится все семейство и устроит знатную оргию. А я все-таки хочу чувствовать все свое: эмоции, ощущения, возбуждение. Все то, что касается именно меня, а не других. Как бы это ни казалось странным или неправильным. Увы, я не дракон и некоторые сугубо драконьи радости не разделяю.
Щиты в нашей комнате драконы все же поставили, а то все-таки нечестно получается — нам все, а остальным ничего. Но, с другой стороны, ведь никто никого ни в чем и не обвинял никогда. По крайней мере, я ничего подобного не слышала ни от одного дракона в нашей семье. Если уж кто-то с кем-то решил уединиться, то остальные это не осуждают.
Шеврин мягко толкнул меня на кровать, рассматривая как-то слишком горячо. Как-будто бы мог рассмотреть все мои внутренности, будь они у меня в наличии. Видимо, я невольно состроила какую-то гримасу, поскольку дракон оглянулся на заходящую со стороны изголовья золотинку и снова повернулся ко мне:
— Что смотришь? Я тоже живой и тоже все чувствую. И имею право на эмоции…
Я-то его прекрасно понимала. И что он живой, и про эмоции, и про то, что вроде как никакого реального вреда он мне не причинит, просто физически не сможет — магия крови, черт бы ее побрал. Но все же меня слегка пугал его взгляд. И его глаза, напоминающие провалы тьмы. Я пока еще не ощущала того, что чувствует он, но не сомневалась, что меня рассматривают в весьма пикантных сочетаниях с Шиэс. Вот только понять что-либо в провалах его глаз практически невозможно. И от этого становилось страшно. А страх не лучшее чувство в постели. Похоже, что-то подобное подумал и Шеврин, поскольку решил все проще:
— Давай-ка мы тебя перевернем, — он легко приподнял меня, перевернул на живот и попутно стащил штаны, не удержался и от души шлепнул. Правда, шлепок не был болезненным, скорее даже приятным.
— Правильно, так даже лучше, — Шиэс тем временем освободилась от своей одежды и стала стягивать мою кофту, слегка не рассчитала силу и оборвала одну из пуговиц. Перламутровый росчерк только мигнул, и пуговица закатилась под кровать, от чего дракошка хихикнула и сдернула кофту окончательно.
Тем временем Шеврин уютно устроился сзади и принялся вычерчивать на моей спине какие-то узоры когтистыми пальцами. Ощущения от этого были весьма специфичными — с одной стороны, приятно и слегка щекотно, а с другой стороны, прохладные руки и касание острых кончиков когтей вызывали легкую дрожь. Вскоре к рукам присоединился острый хвост, проходящийся по моим ногам, и намного более мягкий и приятный кончик длинный косы, чиркающий то там, то сям по коже, щекоча и заставляя вздрагивать.
Тем временем я подтянула Шиэс поближе и ласково прошлась руками по ее фигуре. Дракошка на этот раз слегка отступила от своего мелкого тощего внешнего вида, скорее всего, чтобы не смущать Шеврина или же меня, чем поступившись своими принципами. Потом она снова втянет аппетитную грудь и задницу и превратится в девочку-плоскодонку неопределенного возраста. Но сейчас у нее имелось, что погладить и потискать, чем я и воспользовалась. В принципе, плазма устроена так, что будет получать удовольствие, где бы ее ни гладили и в каком месте бы не трахали, но тут есть маленькое условие — только в том случае, если плазменный хочет сам всего того, что предлагает партнер. Если не хочет — хоть расшибись в лепешку, но ничего не получится.
Шиэс хотела и всем своим видом это показывала. Она перебирала мои волосы, периодически спускаясь к шее и присоединяя свои коготки к когтям Шеврина, отчего мое тело начинало извиваться. Изощренная ласка или медленная пытка? Все зависит от того, кто и чего добивается. Я же сделала больший упор на колени, а сама взялась оглаживать золотинку по бокам, груди, бедрам, стараясь не зацикливаться на чем-то одном, чтобы и ей было приятно. Если уж она не хочет идти на поклон к Шеврину, то моя задача сделать так, чтобы трио не распалось на двоих и одного.
Шеврин слегка нагнулся и прикусил мне шею, как бы показывая собственную власть и одновременно дико возбуждая. Столь простое действие вызвало целую бурю в моем теле, от чего я невольно чуть сильнее стиснула Шиэс, которой такой результат понравился больше. Под моими пальцами заскользили золотые чешуйки, ее кожа порозовела, сама дракошка стала еще больше ластиться к рукам.
Я же чувствовала загрубевшие чешуйки на хвосте Шеврина. Дракон из раза в раз проводил им туда-сюда по моим ногам, то приглаживая, то раздражая более жесткой чешуей, периодически наглаживал мне бока, живот, ягодицы, стараясь практически не касаться интимных мест. Дразнил, как сам хотел, заставляя выгибаться, извиваться, а после и упрашивать погладить.
Мучить Шиэс я не стала, просто медленно гладила и легко целовала ее живот и бока, стараясь на нее не наваливаться под весом Шеврина, поскольку дракон то ли отвлекся и перестал контролировать свою массу, то ли сделал так специально, чтобы женщины ощутили, кто здесь хозяин. Нам-то в принципе не смертельно, а вот кровать жалко — заскрипела та знатно.
В конце концов мне удалось уложить золотинку на спину, чтобы и мне было удобно, и ей, и Шеврину. Дракон смерти вообще баловался как хотел, добравшись до моих ягодиц — фетиш у него такой, и все тут. Хорошо, что на плазме не остаются ни синяки, ни укусы, а то долго бы я еще сидеть не смогла после его игр. Мне-то понятно, что драконы еще сильно сдерживаются, поскольку им обоим ничего не стоит раздербанить меня на кусочки в порыве страсти. Но все же возможность иметь более выносливое тело меня несказанно радует. Демоническое они бы точно как-то покалечили.
Шиэс предстала передо мной во всей красе, призывно раздвинув ноги. Не сказать, что я прямо-таки мастер ублажать девушек, да и понять, чего конкретно хочет золотинка, порой бывает весьма трудно. Учитывая, что мне пришлось опереться на руки, согнутые в локтях, для удобства Шеврина, то оставалось действовать только ртом. Или же щупами, но тут уже все зависит не от меня. Я аккуратно поцеловала ей лобок, стала медленно опускаться ниже, стараясь не задевать ничего зубами и следить за выступающими блестящими в свете корабельных ламп чешуйками. И невольно вздрогнула, когда Шеврин, оставив в покое мою уже достаточно искусанную задницу, провел когтистой рукой мне между ног. С тем же успехом он мог бы туда приставить кусочек льда. Когти царапнули выступающие и формирующиеся складки — обычно я убираю там все для своего удобства, но ради драконов можно сформировать и стандартную вульву.
Дразнить Шеврин умел мастерски. Пока я нежничала с Шиэс и старалась все сделать как можно деликатнее, ничего не укусить и не придавить (все-таки женщины в это плане более понимающие), он убрал когти, понимая, что для меня это слишком острые ощущения и взялся наглаживать меня пальцами, дразня и заставляя выгибаться и подаваться назад. Порой мне кажется, что он так издевается и над Ольтом. Или же Ольт над ним. Впрочем, растянутое удовольствие ничем не хуже удовольствия быстрого.
