Держа зубную щетку в одной руке, она стремительно полировала зубы, попутно листая «ленту». Пролистав пару публикаций, она наткнулась на одну, где говорилось о подростках, которых нашли на берегу озера.

Мальчиков доставили в больницу. Один: с рваной раной голени, а на руке был выцарапан все тот же символ. Второй мальчик был мертв.

Элис была ошарашена такими новостями с утра. Она быстро собралась и рванула на работу так быстро, как позволили утренние пробки.

На работе было слишком много людей. Репортеры пронюхали о случившемся и обивали пороги больницы с самого утра. Вокруг много родственников мальчиков, все в слезах. Оказывается мальчики пропали в тот день, когда Кайли доставили в больницу.

– Как вы думаете, убийство мальчика как-то связано с Кайли Уокер? -, журналисты, словно вороны «каркали наперебой».

Одним словом – царил хаос и это самое мягкое, как можно было описать это утро.

Единственный, кто стоял безучастно и отрешенно – главврач. Лайза не проронила ни слова. Она молча наблюдала из-за стекла, отделяющего ее кабинет от коридора больницы.

Элис перехватила ее взгляд, и это был взгляд полный страха и отчаяния. Весь день она не выходила из своего кабинета.

Вечером Элис все же рискнула зайти в кабинет и поговорить.

Лайза предстала перед ней в новом свете, она казалась напуганной и беззащитной, что очень разнилось с ее обычным амплуа.

Этот вечер оказался вечером откровений.

– Ты знаешь, это так страшно! С нами было то же, что и с этими детьми. Давно, очень давно мои друзья оказались мертвы от рук какого-то существа. Но страшно другое, эти символы, выжившая девочка, все! Все словно под копирку!

Лайза рассказала Элис о том, что с ними случилось, и о том насколько все повторяло события той ночи, 17 лет назад.

–Элис, я никому об этом не рассказывала. До сих пор не понимаю, как так вышло, что я открылась тебе. Ты ведь, не станешь отрицать, что недолюбливала меня? -, улыбнулась Лайза.

– Ну, что тебе сказать, врать не буду. Ты мне не нравилась. Но сегодня я узнала тебя другой, не бесчувственной стервой. Прости!

– Да, что уж там?! Можешь не извиняться! Я рада, что хоть кому-то смогла доверить эту боль. Родителей нет уже много лет. Да и в нашей семье не принято было разговаривать на тему той ночи. Было некое «ТАБУ». Сейчас я думаю, что они хотели оградить меня от воспоминаний. А раньше мне казалось, что они избегают меня. Вот теперь, приятно познакомиться! Я Лайза Брукс: романтичная, немного депрессивная и слегка трусливая. Вот такая я настоящая!

– Приятно познакомиться, Лайза Брукс. Я Элис Дейли : немного вредная, малость язва, но очень добрая.– рассмеявшись, Элис пожала руку Лайзе.

Шум на улице стих.

В квартире стало темно, и лишь огоньки уличных украшений напоминали о наступающем празднике.

Ощущение пустоты, хрупкости и грусти заполняли комнату, словно тяжёлый дым, волочась по полу густой молочной рекой. И эта самая река сдавливает и приковывает к полу своими «невесомыми» оковами . Она закрыла глаза .

Минута…две…три… Дым рассеялся и вот вроде уже светает. Комната начала наполняться светом, узкой полосочкой солнечных лучиков. Из-за грузных штор свет просачивался в глухую комнату.

Решив, что пора уже приходить в себя, она решительно поднялась с кровати. На носочках , словно в танце «долетела» до ванной.

– Пора !!!, – вскрикнула она.

Восторженно добежав до кладовки, она достала пыльную коробку с рождественскими игрушками. В углу темным пятном стояла забытая на год елка. В спешке она доставала игрушки, а в памяти петляли картинки из ее детства.

Ночь обещала быть волшебной. За окном белые мушки слетались в сплошное белое полотно, кружась и жужжа, нашептывали особенную мелодию. Стол был накрыт множеством аппетитных блюд.

Мама Элис пришла раньше. Элегантная женщина лет 60-ти, благородная седина волос была убрана в роскошный пучок. Элис носилась по дому в поисках приличного платья.

– Мам, ты не видела мое черное платье?

– Ты про то, что под стулом в спальне?– рассмеялась Мэри.

– Ах да, я его там специально оставила! -, рассмеялась Элис.

– Ты со своей работой скоро сойдешь с ума! Пора разгружать свой плотный график и вообще, я внуков жду! -, улыбнулась Мэри.

Все было готово к празднику, не хватало только его.

Звонок в дверь разбудил засыпающую на кресле Элис.

В дверях стоял он с потрясающим букетом ромашек.

– Зимой? Ты где их нашел? -, Элис обняла Джейсона изо всех сил.

– Я очень рад тебя видеть! С этим кошмарным графиком времени совершенно не хватает. Я много думал и решил! Обещаю, что я буду рядом, начиная с сегодняшнего дня!

– Закрой глаза, прошептал он на ухо! И спешно достал маленькую коробочку и протянул ее Элис.

– Что это? Это мне? Мам, это ведь… -, слезы полились сами собой.

Сквозь слезы и смех она утверждающе кивала головой, не могла поверить, что это происходит с ней!

– Неужели и в правду мы будем жить вместе? И я не буду терять тебя из виду почти на неделю?! Мы муж и жена. Звучит смешно! А ты как думаешь? -, Элис кружилась по квартире, рассматривая кольцо на пальце, словно маленький ребенок, радующийся новой игрушке.

– Заявление я подал, свадьба через неделю. Надеюсь, что ты не против и не занята в следующие выходные? Мама, а вы как к этому отнесетесь. Мэри, вы же не против, что я буду звать вас мамой?, – Рассмеялся Джейсон.

– Что ты, милый?! Я рада, что за моей девочкой будет присматривать кто-то, кроме меня. Видишь ли, мне кажется, что она рано или поздно покалечится. – рассмеялась Мэри.

Элис плюхнулась на диван.

– Неплохо вы спелись! Так скоро? Столько всего нужно сделать!

– Я все беру на себя! Или ты отказываешь мне? – ухмыльнулся Джейсон.

Вот он день Х.

День обещал быть особенным, не смотря на то, что не задался с самого утра! Сначала Элис не могла найти свои туфли.

– Ну, вот куда я могла их положить? Еще вчера они лежали в этой чертовой коробке! – грозно размахивая руками, бегала по квартире Элис.

Все бы ничего, но следующей жертвой незадавшегося дня было платье, которое Элис едва не сожгла. Разрыдавшись, она обессилено рухнула на диван, ей казалось, что все сегодня против нее. Глянув на часы, она понимала, что жутко опаздывает, но «волшебный» образ необходимо было завершить.

Она схватила плойку, разложила кисти и косметику. В девчачьих делах ей не было равных, не смотря на то, что она практически не красилась в рабочие будни, руки помнили ее давнее увлечение. Пару взмахов кистью и трех ночей без сна как не бывало.

Платье цвета «шампань» струилось по хрупкой фигуре. Темные кудри водопадом спускались на плечи, а тонкую шею обрамлял жемчужный чокер.

Он был в черном классическом смокинге, который максимально точно отражал его стальной характер.

Под венец Элис вел дядя, брат мамы, не смотря на то, что они не виделись лет 20.

Единственное, о чем она думала в этот момент:

– Как было бы здорово, если бы сейчас был жив папа. Ведь он так и не увидел меня в свадебном платье, не смог повести меня под венец, не смог разделить с нами этот счастливый день.

Слезы предательски подступили, она наклонила голову, чтобы их никто не заметил.

Джейсон пристально смотрел на нее. И в правду, сложно было оторвать глаза от невероятной красоты.

– Сегодня она была особенная: чуткая, нежная, другая. Бойкий пыл сменился кротостью и женственностью.

– Она моя, – мысли перемешивались в голове у Джейсона.

Но вот, она у алтаря. Священник зачитывает клятвы, а Джейсон лишь шепчет: «Я никогда, слышишь, никогда не позволю тебе больше плакать!»

–Разве что от счастья, – шептала она.

–Только от счастья! – подтвердил Джейсон.

Свадебный танец – особенная часть этого вечера. Есть в нем что-то сакральное и необыкновенное. Они уже кружатся под «Once upon a December – Liz Callaway» . Это была песня ее детства, песня из любимого мультфильма «Anastasia». И вот уже она, а не героиня мультфильма кружится в заветном вальсе со своим принцем. Казалось, что весь мир замер в ожидании.