-- Франзарцы! Все -- к выходу! И на коней!
Снаружи их уже поджидал князь Мельник. Каждое движение выглядело быстрым, точным, единственно верным. Пустующие седла почувствовали хозяев. Шпоры вонзились под потную кожу лошадей, те бешено заржали и пустились вскачь. Клетка с Ольгой, шатаясь во все мыслимые стороны, спешно поползла следом.
-- Хоть бы они пристрелили эту паршивую ведьму! -- молил Лаудвиг черное небо. -- Все несчастья из-за нее! Из-за нее!
Князь, нагоняющий его сзади, убежденно произнес:
-- Будьте уверены, принц, они с радостью перестреляют всех нас, но ее не тронут!
-- Это еще почему?! -- Лаудвиг исковеркал свое лицо гримасой крайней озлобленности.
Мельник не хотел сочинять какое-нибудь вранье, поэтому промолчал. И тут он заметил, что принц придерживает одной рукой бедро. Кровь, просачиваясь сквозь его пальцы, все более обагряет побледневшую кожу. Встречный ветер вырывал красные капли и уносил с собой в неизвестность.
-- Сьир, вы серьезно ранены?
-- Не знаю! Но останавливаться нельзя ни в коем случае! Надо как можно дальше от них оторваться!
Кавалькада с шумом проскакала последнюю улицу и приблизилась к воротам города -- тем, что открывают дорогу на Варру-шиву. Привратники, видя всадников в крови, явно спасающихся от кого-то бегством, хотели было преградить им путь, но лейтенант сверкнул над их головами своим мечом, и те бросились врассыпную. Степь темноты распахнула перед ними свои мрачные объятия. Чуть извилистая змейка дороги была видна лишь на десяток шагов вперед и дальше растворялась в черноте -- угрюмой квинтэссенции мироздания.
В степи темноты быстрое передвижение было небезопасным, а очень быстрое -- в принципе невозможным. Кони при вялом освещении не успевали разбирать того, что творится под их копытами, как следствие, нередко спотыкались и с одичалым ржанием кувыркались по земле. Для неосторожных наездников подобные авантюры могли иметь летальный исход. Кавалькада все более погружалась в трясину вселенской тьмы. Огни города таяли, и трепещущие по ветру факела снова остались единственными источниками света.
-- Не свернуть ли нам в лес? -- спросил Лаудвиг.
Безо всяких пояснений Минесс коротко отрезал:
-- Нет.
В лесу передвижение было бы в два раза более затруднительным и раза в четыре более медленным. Частокол могучих деревьев с пышными хвойными кронами и размашистыми ветками одним своим видом внушал опасение. Деревья словно раскинули во все стороны кривые руки, дабы не пустить на свою территорию каких-нибудь проходимцев. Зажатые с обеих сторон бесконечными шеренгами безмолвных охранников, путники могли двигаться только вперед. Пыльная дорога, точно искривленная ось координат одномерного пространства, лишая их свободы выбора, вела в неясную муть Грядущего. Разведчики тьмы были убиты в схватке, поэтому лейтенант сам скакал первым, вызывающе выставив свой факел перед собой, будто тыкая им в лицо предвечной Тьме.
Вот и первая встреча. На дороге показался какой-то отрок, судя по неряшливой одежде -- из крестьянских детей. Он махал руками, что-то пытаясь им объяснить, но Минесс властно крикнул:
-- Некогда с ним разговаривать! Вперед!
Все бы неплохо, если б почти сразу же на дороге не появилась целая группа крестьян с косами. И те же самые жесты, явно о чем-то предупреждающие. Возглас Минесса был уже менее уверенным:
-- Вперед! Вперед! Не останавливаться!
Следующий человек уже не шел, а бежал, панически схватившись за голову. И бежал именно с того направления, куда так стремился эскорт. Лейтенант резко затормозил лошадь, и та ответила ему возмущенным ржанием, встала на дыбы, вонзив копыта в облака пыли.
-- Эй, любезный, объясни что происходит!
Крестьянин испуганно уставился на вооруженных людей и что-то залепетал на своем языке.
-- Кто у нас понимает по-панонски? -- спросил Минесс у своих солдат.
Все как один стойко молчали. Ответил князь рауссов:
-- Я немного понимаю... если то, что он говорит, правда, то новости неутешительны. Со стороны Варру-шивы сюда движется Циклон Безумия.
Лейтенант плюнул на землю.
-- Я чувствую, нынче все Безумия сошлись в одной точке! Непознаваемый явно начал сотрясать наш мир напоминанием о собственном могуществе...
Лицо его надолго застыло угрюмой маской вечного философского противоречия: что делать, если оказался меж двух огней? Он поглядел по сторонам, почему-то заострил внимание на изящество размашистых хвойных деревьев со слабыми отблесками зелени. Потом посмотрел на небо, требуя у него немой подсказки. Но небесные костры слали на землю лишь свой равнодушный, ничего не выражающий свет.
-- Если мы уж все равно остановились, то давайте перевяжем принцу бедро, -- сказал князь.
Лаудвиг благодарственно кивнул, сполз с лошади, отлепил окровавленную длань от бедра и уныло глянул на рану. Его губы не переставали шептать: "проклятая ведьма, все из-за тебя! из-за тебя!"
-- Надо бы укрыться в какой-нибудь деревне, -- предложил один солдат.
Минесс сомнительно покачал головой.
-- Не думаю, чтобы группу вооруженных иноземцев пустили в деревню. Вы видели, как здесь относятся к франзарцам? К тому же, если мы окажемся в эпицентре Циклона, никакая деревня не поможет. Там уже ничто не поможет. Мой отец умер именно той смертью, которую ему предсказал бог Циклона. И не спасли его ни каменные стены, ни отчаянные молитвы Непознаваемому. Вот так...
Солдаты, находящиеся в арьергарде отряда, вдруг закричали наперебой:
