— Ога! А жрать то нечего!
В этой квартире съестного просто не было, оно тут не нужно, некому есть. И в моей квартире не было — уехал на дачу, все забрал с собой. И талонов нет! А без них не отпускают! Как жить? Грабить?
Машинально пощупал карманы в поисках чего — то такого, что можно было бы сменять на буханку хлеба и не нашел ничего, кроме шнурка с ключом от квартиры Нины Павловны. Некромантка перед моим отъездом попросила зайти к ней домой, покормить, ой полить цветы. Вот только живет она на Правом берегу. Как — никак в прошлом она не последний человек нашего города, вот и смогла выбить себе квартиру в элитном районе города.
Вообще Малая Глушь получила свое название от деревни, которая когда — то стояла на правом берегу нашей речки — вонючки, что сейчас делит город пополам. И никому бы эта деревня и в жизни не была нужна, но советское правительство решило в нашей зауральской глуши построить жутко секретное предприятие, ну а при нем и рабочий городок.
Да как строили, сразу многа и с размахом! Возвели штук двадцать многоэтажек только на Левом берегу, непосредственно рядом с предприятием. В этом, восточном, районе я и живу. Ну а на месте деревни теперь стоит западный район, где всегда жили самые состоятельные и влиятельные личности нашего городка. Что до предприятия, то оно закрылось сразу же после перестройки и хоть было жутко секретным, но даже еще при его работе все эти жуткие секреты лежали у каждого работника в гаражах да подвалах. Не обошла эта участь и мою семью, отец и мать работали на заводе, папаня даже одно время занимал высокую должность, поэтому тащил домой с размахом, у меня сейчас не гараж, а склад цветного металла.
А вот что конкретно производили на заводе и для чего были нужны эти детали — неизвестно. В основном это были разнообразные металлические детали из самых разных сплавов, которые как не приспосабливай друг к другу — собрать ничего не выйдет. Их точили, лили и фрезеровали, потом грузили в вагоны и увозили куда-то на запад, в более освоенные и заселенные места. И никто, даже начальство предприятия, не знало для чего и кому нужна очередная магниевая загогулина, что отковал дядя Вася. Самым интересным стало то, что с развалом СССр продукция завода стала сразу никому не нужна. Такое ощущение, что все производство было нужно лишь для того, чтобы люди могли хоть где-то работать и хоть чем-то заниматься. Может так и было на самом деле, союз часто делал такое, что ни в какие рамки логики не умещается и тем более не укладывается…
Из-за завода так исторически сложилось что на Левом берегу и рядом с заводом жил пролетариат, то есть рабочие завода и вся остальная коммунальная и социальная обслуга города. Ну а на правом берегу вся партийная верхушка и прочие приближенные к верхам людишки. Плюс там же еще всякие важные для любого коммуниста здания, партийные дворцы и комитеты, что превратились с развалом союза в администрацию и мэрию. И конечно же самый большой гипсовый Ленин там. На Левом берегу тоже есть Ильич, но мелковат, не тянет на настоящего вождя… И это является очередной причиной почему Революционный Комитет спать и кушать не может, а хочет отвоевать Правый берег. У них же там все святыни и прочее коммунистическое дерьмо. Они даже агитацию и пропаганду развернули по такому случаю. За каждое убийство Сережи Паровоза обещаю по сотне килограмм гречи давать. Вчера, как только услышал, над такой ценой я смеялся, а вот сегодня я от каши гречневой не оказался бы!
Нужно поспешить, вдруг еще не разграбили квартиру Нины Павловны? У нее точно запасы есть, уж мне — то не знать, сколько раз я возил ее с дачи в город и обратно? И входных дверей у нее две, одна, первая и деревянная, вторая же, внутренняя, стальная. Последняя самодельная и очень толстая. Раньше всегда удивлялся зачем старушке сейфовая дверь, но сейчас понимаю. Все-таки она не одну революцию пережила и лучше многих знает как нужно готовиться к погромам и народным волнениям. А может и к гражданской войне! И найти квартиру легко — решетки на окнах предпоследнего этажа, это наверное единственное место в городе, где бы так высоко были установлены оконные решетки. И этот же фактор может стать основной проблемой — особо любопытные могут захотеть узнать что же скрывает квартира-сейф. Нужно поспешить!
— Или сначала заглянуть к Лехе, вдруг дома? Да, пожалуй так и поступлю! Тем более тут идти-то! — в слух рассуждал я, спускаясь по лестничным пролетам.
Леха жил в доме напротив от моей основной квартиры. И как назло дома никого, дверь выставлена, всюду погром. Но трупов и следов крови нигде нет, так что буду надеяться на лучшее, буду верить что жив! Верить и думать куда же он мог пропасть.
А пока пора наведаться в Западный район.
— Фух! — вышел из подъезда и вдохнул чистого воздуха, на лестничных пролетах основательно попахивало разложившимся мясом, впрочем на улице тоже не сирень цвела. Ветерок то и дело приносит запах горелого мяса, и маловероятно что это шашлыки. Да и столбы дыма видны то тут, то там. Мир не стоит на месте, все живет и пытается найти себе место в среде Системы СЛИВ. Буду искать его и я…
Это только на словах Левый и Правый берег звучит значительно. На самом деле их разделяют всего двадцать метров болотного недоразумения, что называется рекой. Летом эта река пересыхает, насколько конечно это возможно в нашей болотистой местности, и спокойно можно перейти через нее практически не испачкав обувь. И не без стеснения могу сказать что два моста между берегами являются главным генератором пробок в городе. Но эти мосты у всех на виду, наверняка за ними присматривают с обоих берегов. Поэтому я решил перебираться на ту сторону через третий мост. Есть у нас еще и железнодорожный мост, по которому на завод привозили материалы и вывозили готовую продукцию. После развала СССр движение прекратилось и сейчас на нем не осталось даже рельсов — все сняли и сдали на метал предприимчивые жители. Но сама железобетонная конструкция стоит, вот по ней я и собирался перелезть на тот берег. Во-первых она достаточно далеко на север от основных районов города и находится в частном секторе, что как-то сам собой разросся в последнее время и оттяпал значительную часть территории бывшего и теперь уже пустующего завода. Ну и по мосту идти все же легче, чем лазить по камышу, да потом еще и подниматься на отвесный берег при попытке перейти по реке.
До частного сектора планировал добраться на маршрутке, один плюс новой власти — проезд рабам бесплатно и общественный транспорт ходит по жесткому расписанию. Нашивка на рукав, выданная в вытрезвителе, пригодилась и меня пустили без всяких вопросов.
— Хенде хох! — я еду в маршрутке, где плотно закрыты все окна и даже не стоит думать их открыть, так как с нами по какой-то неведомой нужде едет сам Игрок! Игрок мать его так! И этот игрок повторяет в микрофон одну и туже фразу на немецком. Раз за разом, минута за минутой и никто не думает сделать сумасшедшей бабушке замечание — во — первых чревато, Игрок все же, а во — вторых по радио слышна ее фраза, что звучит наверное на всем диапазоне частот. Это она типа прямую трансляцию на весь мир ведет! И тут без приемчиков не обошлось, микрофон у нее в руках обрезан в сантиметрах десяти от пластиковой коробки. Провода так и торчат в разные стороны!
А пенсионерка все не унимается — после наверное десятиминутной проверки связи начинается самое интересное:
— Сережа сдавайся! Тебе не победить наш Революционный Комитет! Сережа только добровольная явка и присяга смогут спасти твою жизнь!
Вот это да, я оказывается в агитмашину попал! И что за Серержа, который должен сдаться, гадать не нужно… Вот только зачем ехать на маршрутке, почему бы не сидеть дома в тепле и уюте, да вещать в эфир?
Ответ на этот вопрос я получил быстро — стараясь абстрагироваться от уговариваний Сережи я упорно смотрел в окно, пытаясь через интерфейс Системы временно отключить слух. И рассмотрел впереди гору битых и обгорелых машин, что были аккуратно сложены в одну кучу на обочине. Вроде бы ничего такого, особенно после двух революций, но вот остов совсем свежей маршрутки с подтеками крови и элементами тел людей, торчащих из мешанины металла натолкнул меня на правильную мысль — нужно валить!
