– Господи, хорошо-то как! А тебя нет… Нет больше в этом мире и в этом раю… – По щеке покатилась слеза, – но девушка не стала ее вытирать. – Прости меня… – продолжила она шепотом, – прости, но брак с твоим сыном неправильный шаг. Даже если я перестану злиться… все равно это неправильно. Мы не пара с Алексом, мы слишком разные… Я верю, что ты не со зла. Что вы с папой не со зла… Зачем вы так с нами… Брак, это ведь серьезный шаг… и ты сам говорил, что такое решение должно быть взвешенным и желанным, единственным на всю жизнь…, – девушка едва не стала всхлипывать, но тут же потрудилась остановить разбушевавшиеся эмоции.
Крестный Виктор Семенович не был рядовым крестным, как это сейчас обычно бывает. Он не просто отмечался подарками на Рождество и день рождения, а и принимал самое горячее участие в жизни своей крестницы. Он часто помогал найти общий язык с родителями. Уже, будучи совсем взрослой, Ася могла побыть настоящей только с крестным. С ним не приходилось притворяться, он понимал с полуслова, не настаивал, а мягко направлял ее бунтарскую натуру. Она же знала, что если попросит, Виктор Семенович никогда не расскажет родителям, о чем бы то ни было, и сам поможет решить проблему или подскажет, как стоит поступить. Именно с его помощью девушка и поняла, что война с отцом не лучший вариант развития событий. Да, они слишком разные, но при этом самые родные люди. Был момент, что едва Ася уже хотела плюнуть на все свои старания быть паинькой, да с отцом случился инфаркт. Из-за нее. И она тогда впервые испугалась, что потеряет его. Поняла, насколько на самом деле дорог ей этот человек, которого она побаивалась и безгранично уважала. Тогда она и решила, что всегда будет такой, какой ее хочет видеть папа, и никогда не допустит, чтобы он хоть на грамм расстроился из-за нее. С тех пор, лет с 13–15 и началась ее двойная жизнь.
Время шло, и Ася решила переодеться. Нужно было предстать перед родителями по всей привычной для них форме. Многие вещи из той, прошлой жизни уже пришли в негодность, и девушка на скорую руку по пути с работы скупила на городском рынке все, что под руку попало, и более или менее подходило для ее миссии.
Она разложила чемодан со своей обычной одеждой, развесив платья в шкафу. Здесь оставила и косметику. Поразмыслив немного, забрала лишь блеск для губ и тон для лица. Потом занялась своим нарядом, и на первый раз в ход пошла нечеткого цвета легкая юбка в пол и ажурная кофточка кофе с молоком довольно плотной вязки. Волосы Ася вымыла красящим шампунем, чтобы замаскировать мелирование, а после они были высушены, расправлены утюжком с безопасным покрытием и скручены в узелок на затылке. С возрастом волосы почему-то все больше закручивались в непослушные локоны, и она натурально не могла им дать ладу. Анастасия невольно сравнивала свой характер со своими волосами – как ни выпрямляй, все равно закрутятся. Такие же упрямые, как и она. Теперь игриво подскакивавшую челку с помощью лака Ася аккуратно прилизала над бровями и еще раз мысленно поблагодарила Тимура, подсказавшего такой простой прием изменения внешности.
«Прямо живая вода и мертвая вода…», – про себя улыбнулась она.
Косметика была смыта полностью, а на нос Ася водрузила очки огромных размеров в коричневой роговой оправе. Свои старые девушка разбила в первый же день своей новой жизни, с силой грохнув о пол, но позже купила эти, похожие, и даже еще более уродливые. Анастасия оглядела себя в зеркало. Небольшой минус здорово играл на руку ее идее.
– Ну и чучело! – тихо констатировала вслух Анастасия. – Федор бы подавился своими любимыми устрицами, увидев эту картину снова. Так: еще нужен ноут. И… белье… Белье! Как я забыла? Вот растяпа! Если мама увидит эту бесстыжую красоту от Milavitsa и «made in France», она точно заподозрит что-то. Придется закрываться в собственном доме.
Хотя так и было все последнее время, проведенное в родных стенах особняка Вересковских. С тех пор как всерьез поняла, что с отцом не поспоришь, она всегда прятала себя настоящую. Если дочь не будет выглядеть подобающе по протоколу, или ему не понравится… Короче, или она его, или он ее. Двум таким личностям сложно было ужиться вместе, а особенно, если одна пытается управлять другой.
Как тогда с танцами. Ведь она действительно могла остаться сиротой. Только безграничная любовь матери, и ее терпение вернули отца к жизни и подняли на ноги. Отец так болезненно реагировал на импульсивные выходки повзрослевшей Насти. Только и твердил по любому поводу: то неприлично, это недостойно, это неподобающе, так легкомысленно для юной леди, мать ей свободы много дает. Мама даже однажды пошутила, что он бы мог просто отправить дочь в монастырь и не переживать больше о ее судьбе.
Анастасия занималась танцами и довольно долго. Ей это очень нравилось. Но бальные она скоро забросила. В партнеры ей всегда доставался Алекс, что ее категорически не устраивало. И, кроме того, партнер всегда ограничивал свободу и не давал импровизировать. Потому на смену вальсам быстро пришел belly dance. От отца мать не пыталась скрыть это специально, но и всего до конца тоже не договаривала, видя, как увлеклась дочь, и, зная реакцию мужа на публично оголенное тело. Все было неплохо, пока четырнадцатилетняя красавица Анастасия не стала постоянно побеждать в конкурсах. Никогда не будучи худышкой, в таком возрасте девушка имела уже великолепные как для женщины формы и выглядела очень привлекательно. Ялтинский конкурс, который показали практически по всем каналам никого не оставил равнодушным, а юная танцовщица получила огромную известность. Кроме того, ее номер собирал бесчисленные просмотры и комментарии в Интернете. Этот факт и стал последней каплей – отец слег, не выдержав того ужаса, который по его мнению творился вокруг его бесстыдницы-дочери. На этом триумф и танцы для Анастасии закончились. А после каждое утро она начинала с того, что на цыпочках босиком пробиралась в спальню к отцу и осторожно прислушивалась, дышит ли он. Была ли это любовь…
Добро пожаловать домой, Настасья Григорьевна!
Даже имя это стало уже чужим. Многие годы ее называли только Асей, на Настю она уже почти не откликалась. Правда в редакции в последнее время появилась подобающая статусу Анастасия Григорьевна, но это звучало уж намного лучше ненавистной «Настеньки». Мысли о том, как не проколоться перед домашними отвлекали Асю от похорон. Она проплакала половину ночи, после того, как убедилась, что Лана уснула и не бдит ее, а утром еле замаскировала следы своей слабости, еще перед тем, как подруга влетела в комнату с очередным порывом поддержки.
Анастасия вышла из такси. Водитель помог с чемоданом. Она расплатилась и, посмотрев на родовое гнездо Вересковских, вздохнула. Потом обогнула бассейн с фонтаном и прошла к шикарному особняку, напоминавшему настоящий дворец в миниатюре.
«Еще бы металлические решетки на башнях – отличная темница для принцессы», – Ася без особой радости окинула взглядом территорию. – «Главное, не сорваться. Только держа себя в руках можно добиться победы. Эмоции излишни, если хочешь чего-то достичь». Она еще раз набрала воздуха в легкие и дернула ручку тяжелой двери.
– Настасья Григорьевна! Что вы! Бросьте-бросьте, я сама, – закудахтала горничная. – Что же вы не позвонили, отец бы прислал машину.
– Спасибо, Нина. Я в состоянии вызвать такси. Не причитайте!
– Настенька! – из коридора показалась мама. – Девочка моя!
– Мама! – Ася подалась навстречу матери и с огромной радостью обняла ее. – Так жаль, что приходится видеться по такому печальному поводу. Как отец?
– Хвала Господу, нормально. Расстроен, но держится.
– Вдова?
– Тяжело ей. Но все будет хорошо. К сожалению, так устроен этот мир. Кто-то уходит, а кому-то всегда приходится оставаться.
У девушки выступили слезы. Ася ни за что бы, не стала вот так запросто их показывать, но для Насти в данной ситуации это было нормально, потому она не стала себя сдерживать. Глаза заблестели еще сильнее. Послышался стук двери. На пороге отцовского кабинета показалась фигура.
