– Ладно, в конечном счёте, если они, вместо того чтобы зевать и протирать глаза, сразу откроют огонь по врагам, то это и мне, то есть нам, полезно.

– Вот! Ты начинаешь понимать! Люди должны помогать друг другу!

– Ага! Мне такое говорят, когда хотят с меня что-то получить! После чего убирают этот лозунг в пыльный чулан до следующего раза.

– М-м-м… да… – протянул Сергей растеряно. – Подожди-ка… Что-то мне не нравится вон тот участок возле дороги… Среди травы проплешины…

Стоило ему это сказать, как передняя машина резко остановилась, провалившись передними колесами в прорытую под тонким асфальтом траншею. Водители, надо отдать им должное, среагировали моментально. Взревела сирена и, начиная со второй машины, грузовики принялись выруливать через один то вправо, то влево, формируя компактное боевое построение.

По обеим сторонам от дороги земля словно взорвалась, во все стороны полетели комья подмёрзшей почвы, пучки травы, камни. Не успели они упасть вниз, как в сторону машин бросились твари.

Более всего они напоминали пауков высотой около метра с размахом лап – около трёх. Вот только эти «пауки» были словно выточены из хрусталя, вернее, не «выточены», а вырублены. Казалось, кто-то от огромного кристалла терпеливо и методично откалывал, отбивал кусок за куском, чтобы получить вот это угловатое, с направленными во все стороны острыми гранями нечто.

Все его восемь лап оканчивались полуметровыми серповидными лезвиями, острыми и настолько твёрдыми, что, пускай и с некоторым усилием, но вполне могли пробить стальные пластины сантиметровой толщины, защищавшие борта грузовиков. Что уж говорить о доспехах… те были предназначены больше для защиты от подранков, сумевших прорваться к машинам, ну, и для самоуспокоения, конечно же. А то уж очень некомфортно выходить с голым задом против такой мясорубки.

Стоило появиться мишеням, как с машин мигом закашляли винтовки, посылая в тварей тяжеленные стальные пули, разогнанные до сверхзвуковой скорости электромагнитным полем. Попадая, такая пуля отбрасывала пауков немного назад и оставляла на кристаллических панцирях белые щербины с бегущими во все стороны трещинами.

Два-три попадания в одно место гарантированно пробивали панцирь, но ты попробуй попади! Выручал лишь массированный огонь из шестнадцати стволов, что сдерживал нападающих, и рано или поздно пробивал хрустальную броню.

Проникая внутрь угловатых, словно битое стекло тел, стальная пуля, раз за разом отскакивала от внутренних стенок, перемалывая мягкое нутро в фарш.

Из трещин в панцире на землю текла алая, словно бы человеческая кровь, разве что более густая, с каждым мгновением становящаяся всё более и более вязкой. Секунд через пятнадцать-двадцать после гибели паука его кровь окончательно застывала, словно вода на морозе, и превращалась в россыпь алых кристаллов, размером от миллиметра до двенадцати – единственную и самую твёрдую валюту этого мира.

* * *

Павел сидел на ящике в кузове грузовика и обозревал окрестности, сжимая в руках винтовку. Пускай чувство тревоги его и отпустило, порядок есть порядок. Достаточно половине тварей затаиться и выскочить чуть позже, когда люди вылезут из машин и разбредутся собирать трофеи…

В ближнем бою на открытой местности даже против обычного «паука» человеку, сколько бы подготовленным он ни был, ничего не светило, кроме быстрой смерти. Несколько иной была ситуация, когда получивший несколько пуль монстр пытался взобраться на машину или даже влезал в кузов. Вот тогда и требовались доспехи с боевым молотом, которым, если умеючи, да ещё и на адреналине, вполне можно пробить панцирь там, куда уже до этого попала пуля. Впрочем, у этого молота было и другое применение.

– Ну, сколько их там насчитали? – поинтересовался Павел у вернувшегося Сергея.

– Тридцать восемь штук.

– По две штуки на рыло, – быстро подсчитал он.

– На твоё бородатое рыло – три, – великодушно сообщил напарник. – Начальник охраны высоко оценил своевременность твоего предупреждения.

– Строго говоря, предупредил ты, – буркнул Павел.

– Вот поэтому ты со мной и поделишься добычей! – весело произнес Сергей, потирая замерзшие руки.

– Не исключено, – проворчал бородатый наемник. – Ты же знаешь, папка суров, но справедлив!

– Вот и посмотрим на твою справедливость, да и на щедрость заодно!

– Про щедрость я ничего не говорил! – быстро произнес Павел. – Кстати, сколько себе берёт обоз?

– По пять камней с тушки.

– Терпимо…

– Ну так и убыток у них невелик, – ответил Сергей. – Головную машину вытащили. Ты же знаешь, передний мост у неё подготовлен к таким сюрпризам, так что чинить там ничего не надо. Тварей к машинам мы не подпустили, поэтому броня у них цела. Всего дел-то – потеря часа времени, да хлопоты по отрубанию лап, пока мы тут сверху за окрестностями приглядываем.

– Они ещё с земли мелочуху собирают и по карманам прячут, даже отсюда видно…

– Должны же быть и у них какие-то радости! Тебе жалко, что ли? В конце концов, они тоже рискуют жизнью, пусть в меньшей степени.

– Жалко! Я бы тоже нашёл, как потратить эти деньги! – возразил сердито Павел.

– Как? Жене бы купил подарок? Еду для детей?

– У меня в кабаке шлюхи голодные плачут! – ответил, ухмыльнувшись. – Серьёзно, Серёга, тебе не кажется, что меня уже поздновато жизни учить? Тут у каждого складывается по-своему, и каждый выбирает по себе.

– И отвечает сам.

– Не без этого. Я просто стараюсь отвечать только за себя. Ни дома, ни забот, ни обязательств. В конце концов, любой такой рейс может стать последним. Окажись тут вдобавок к этим «паукам» десяток «богомолов» и штуки три «носорога», то они бы живо нас превратили в кучу рубленого мяса вперемешку с железом. Однажды так оно всё и закончится, но пока я жив, я хочу получить от жизни побольше, и насколько это возможно, не брать на себя чужие проблемы.

– Это твой выбор. Ты, по крайней мере, осознаёшь, что делаешь.

– Ну да. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на увиливание и враньё, в том числе самому себе.

– Это точно, – подтвердил Сергей. – Смотри, похоже, отправляемся.

Подъехав к куче паучьих тел машина притормозила, и двое мужиков закинули к ним в кузов пять туш, похожих на ледяные глыбы, размером с мешок картошки. Сергей встал на вахту и принялся оглядывать окрестности, а Павел достал молот и принялся разделывать добычу. Это было целое искусство!

Разумеется, можно со всей дури расколошматить паучий панцирь, чтобы добраться до кристаллизовавшейся внутри тела крови. Собственно, именно так и поступали все новички. Вот только в таком случае всё содержимое этого «хрустального ларца» перемелется в красный песок, что тоже имеет свою цену, и гильдия энергетиков примет его на вес для заправки батарей, питающих, например, двигатели вот этого грузовика. Но куда ценнее цельные кристаллы, размером от сантиметра и более.

Каждый камень – это тепло и свет для дома, жар для приготовления пищи или плавки металла, топливо для двигателя, заряд для винтовки. Кровь врагов стала кровью, текущей по жилам их общества. Единственной валютой с непреходящей ценностью. Жаль только, что в отличие от мифических молочно-белых кристаллов Золотого века, кроваво-красные имели ограниченный заряд энергии и не росли от воды и света.

Вообще, Павел был склонен довольно скептически относиться к рассказам об Эпохе Процветания, в первую очередь из-за того, что по словам немногих оставшихся в живых стариков, невообразимое благополучие и достаток были основаны именно на таких «этерниевых кристаллах», каждый из которых мог десятилетиями питать любой из этих грузовиков и не требовать замены. Притом, без особых хлопот из одного такого камня можно было сделать пять, десять, двадцать и обеспечить, тем самым, энергией весь их обоз. Бред какой-то!