Хоть Иван III и не принял еще царского титула, но Москву уже назвали царским городом, а иностранные послы величали Ивана царем и цезарем. Приобретя крепкие связи на Западе, великий князь пригласил итальянских мастеров для перестройки Кремля, чтобы стольный город соответствовал укоренившейся в то время идеологеме «Москва – Третий Рим». Кремль превратился в первоклассную, по-европейски оборудованную крепость. Иностранные путешественники называли его «городом-замком», потому что он был неприступен со всех сторон: Неглинку и Москву соединили широким рвом, выложенным кирпичом. Фактически Кремль находился на острове. Благодаря своим каменным и деревянным навесным бойницам, подъемным мостам, дубовым воротам и опускающимся железным решеткам Кремль выглядел грозной неприступной крепостью.
Иван Васильевич и Софья Палеолог приравнивали Москву к павшему от рук османов Царьграду. Великий князь даже позаимствовал герб византийских императоров – двуглавого орла, который очень дружно сжился с Георгием Победоносцем. Кстати, именно в правление Ивана III окончательно сложился московский герб. Кремлевские стены, построенные Иваном III, сохранились до сегодняшнего дня с некоторыми переделками. Изначально башни Кремля были без верхов, заканчиваясь одними зубцами. Подъемные мосты через Неглинку исчезли после того, как реку спрятали в коллектор. Лишь чудом уцелел первый каменный мост с отводной Кутафьей башней. Но в целом со времени Ивана Васильевича значительные перестройки происходили только внутри крепости.
Успенский собор, возведенный Калитой меньше чем за год, требовал капитального ремонта. Сначала Иван III пригласил русских мастеров, но вскоре пожалел об этом, потому что собор обрушился. Тогда на помощь пришел итальянский архитектор Ридольфо Фиораванти, заслуженно прозванный Аристотелем. Он посмеялся над работой русских зодчих и, сломав всю прежнюю постройку, выстроил новый храм – тот, который стоит и по сей день. В Успенском соборе сочетались грандиозность зодчества Владимирской Руси и типично итальянские мотивы. Псковским мастерам князь доверил перестройку Благовещенского собора. На месте сегодняшнего арсенала при Иване III были воздвигнуты здания приказов, царских служб и боярские дворы, представлявшие собой лабиринт запутанных улиц и переулков.
А.М. Васнецов. Московский Кремль при Иване III
Иван Васильевич основал Златоустовский – освященный в честь его ангела – и Сретенский монастыри. А количество церквей, построенных в Москве во время его княжения, посчитать просто невозможно. В 1493 году случился страшный пожар. «По летописцам, и старые люди сказывают, как стала Москва, таков пожар не бывал», – говорили современники. Чтобы обезопасить княжеский двор от огня, приносимого ветром из Заречья, территория за Москвой-рекой против Кремля была очищена, и там был разведен государев Красный сад.
Резюмировать правление Ивана III можно словами В.В. Назаревского: «Перед смертью собрал детей своих и бояр и приказал громко читать свое духовное завещание; приняв таинство причащения и соборование, он, однако, отказался от обычного тогда иноческого пострижения и пожелал умереть государем, а не монахом. История усваивает Иоанну наименование Великого, а Карамзин в своей «Записке о древней и новой России» отдает ему предпочтение перед Петром I за то, что он, возвысивши могущество России и заводя сношения с Западом, не нарушил ее исторического народного строя»[13].
Василию III было чрезвычайно трудно принимать московский великокняжеский престол после своего прославленного отца. Но Василий Иванович стал достойным преемником. При нем не было никакого ослабления ни в делах развития государственности, ни в делах по превращению Москвы в столицу нового великого государства. Его чаще, чем Ивана III, величали царем, да и сам он называл себя именно так. Василий III присоединил к Москве Псков, Смоленск, Рязань, Новгород-Северский и другие уделы. Власть государя в глазах народа все более получает священное значение, и русские люди говорят уже: «Так угодно Богу и государю». После падения Константинополя все чаще и чаще о Москве говорят как о царствующем православном граде всей Руси и всего православного мира.
В 1508 году итальянский архитектор Алевиз Новый построил новые каменные палаты, в которых поселился государь. За Боровицкими воротами был вырыт Лебединый пруд, названный так потому, что в нем плавали лебеди. Василий III строил храмы и внутри Кремля, и вне его. По поручению великого князя Алевиз Новый перестроил усыпальницу великих князей – Архангельский собор. Художники московской школы расписали стены храма. Успенский собор стал для России символом единодержавия и объединения земель вокруг Москвы. Именно с Василия III утвердилась традиция «посаждения на престол и венчания государей» в Успенском соборе. Благовещенский храм Кремля был расписан Федором Еникеевым и мастерами его круга. Удивительно, но на паперти наряду со святыми художник изобразил древнегреческих философов и мыслителей – Аристотеля, Зенона, Фукидида и др.
По повелению Василия III на берегу Москвы-реки был воздвигнут Новодевичий монастырь и перестроен Петровский монастырь в Высоцкой слободе. Летопись свидетельствует об активности Василия Ивановича в церковном зодчестве: «Благоверный и христолюбивый князь великий Василий Иванович всея Руси с многы желанием и верою повеле заложити и делати церкви каменныа и кирпичныа на Москве на большом посаде за торгом: Введение Святой Богородицы, Владимир Святый в Садех, Благовещение Святой Богородицы в Воронцове…»[14]
В правление Василия III в Москве продолжали развиваться различные искусства: чеканка монет, серебряное дело, литье пушек, искусство художественного переплета и миниатюры и пр. Если в архитектуре по-прежнему лучшими считались иностранцы, то в церковной живописи пальма первенства принадлежала московским мастерам. В это время в Москве трудились Иосиф Волоцкой, Вассиан Патрикеев и Максим Грек. Политический рост Москвы обусловил и экономический подъем. Москва стала средоточием всех внутренних и многих внешних торговых путей. Главным купцом Московского государства был царь, который сам вел торговлю и даже имел собственные лавки в посаде. При Василии III численность войска составляла около 150 тысяч воинов. В России впервые появилась конная артиллерия.
Известия о Москве начала XVI века многочисленны и разнообразны. Австрийский дипломат Сигизмунд фон Герберштейн так описывает Москву: «Самый город деревянный и довольно обширен, а издали кажется еще обширнее, чем есть на самом деле, ибо большую прибавку к городу делают пространные сады и дворы при каждом доме, к тому же между этими домами находятся луга и поля. Этот город в достаточной мере грязен, почему на площадях, улицах и других людных местах повсюду устроены деревянные мостовые. Народ в Москве, как говорят, гораздо живее и лукавее всех прочих, в особенности вероломен при исполнении обязательств, и всякий раз, когда они вступают в сношение с иноземцами, притворяются, будто они не московиты, а пришельцы, желая этим внушить к себе больше доверия»[15].
Трехлетний сын Василия III Иван Васильевич – будущая, по словам И.Е. Забелина, кровавая гроза всего царства – в силу малолетнего своего возраста не мог управлять государством. Поэтому правительницей великого княжества Московского на тринадцать лет стала вдова Василия III Елена Глинская. Она воплотила в жизнь задумку своего мужа – возведение земляных стен вокруг Великого посада. Само название «Китай-город» произошло, по одной из версий, от слова «кита», то есть вязка жердей, которые применялись при постройке укреплений. Следует отдать должное Елене Глинской, которая, по сообщению летописи, «на большее утверждение, град камен ставити». В 1535 году итальянским архитектором Петроком Фрязином была заложена китайгородская каменная стена с башнями, воротами и рвом перед ней. Единственный сохранившийся участок этого мощного фортификационного сооружения XVI столетия можно увидеть позади гостиницы «Метрополь».
