– Соскучился. – Он аккуратно вытер руки, причём именно полотенцем для рук.

– Так соскучился, что неделю не появлялся?! – Ой… господи, выключи во мне эту брошенную идиотку-истеричку!

– Меня Рося в рабство забрал, – неожиданно хмуро и, словно оправдываясь, ответил Тихон. – Всю неделю мотался с ним, как проклятый, по казённым местам. Землю в собственность оформляли, бумажки всякие, то-сё, пятое-десятое. Да потом еще… – Он вдруг спохватился: – А ты по мне тоже скучала?

– Нет!

– Угу. Я так и понял. Пошли пироги есть.

Тихон протопал мимо нее на кухню. Что Варе оставалось делать? Пошла за ним.

На кухне он моментально сделал несколько вещей. Проинспектировал чайник и, убедившись, что вода в нём есть в достаточном количестве, щёлкнул кнопкой. Добыл себе кружку – Варину любимую, между прочим! Пристроил в кружку пакетик чая, а после этого, приготовив себе всё для чаепития, под шум закипающего чайника, ухватил с противня пирожок. Зашипел, но из рук горячую выпечку не выпустил, принялся дуть и перекидывать с ладони на ладонь.

– С вишней?

Нет, наглость не впереди Тихона родилась. Она вместо него родилась!

Тин, не дождавшись ответа, еще раз хорошо подул на пирожок и откусил.

– Вишня! Горячшшшо. Вкушно! – Он дожевал и проглотил. Тут же налил кипятка в кружку, не вставая с табуретки. И добавил: – Только тесто плотновато. Дрожжи, может, несвежие? Или перестояло?

Желание схватить противень с горячими пирожками и огреть им Тихого со всей силой по башке было таким острым, что Варя зажмурилась. Сидит, сволочь, как ни в чем не бывало. На ее кухне. И трескает пирожки, словно для него их пекли! Только уважение к собственному труду удержало Варю от этого поступка. И то, что противень еще горячий.

– Тихий, я повторяю свой вопрос. Медленно. По слогам. Какого хрена ты припёрся?

Тихон стащил еще один пирог из приоткрытой духовки. Подул в кружку и отпил чая.

– А давай лучше я вопрос задам? Встречный. Что в прошлый раз было не так и какая муха тебя укусила?

Тихий сам не понял, что поднёс спичку к тому, что пока только тлело. А теперь ярость взметнулась столпом бушующего пламени. Но наружу прорвалась вкрадчивым медоточивым голосом.

– Что не так? Да всё так. Всё было просто прекрасно. Классно потрахались.

Только после того, как эти слова сорвались с ее губ, Варя поняла, как они ее задели. Сидели ядовитой занозой всю неделю. А теперь вот она выплюнула их. С наслаждением. Мёд отравлен.

Тихон прикончил половину пирожка и едва слышно фыркнул.

– Да как же. Если бы всё было прекрасно, то сейчас мы бы именно этим и занимались. Классно трахались. Голые. В спальне. А мы сидим на кухне, и ты меня спрашиваешь, зачем я припёрся. Что-то явно пошло не так.

Вот же, блин, гений дедукции! Да, не так. ВСЁ не так! Но скажу я тебе то, что ты в состоянии понять. А лишнее тебе знать не надо. Варя взяла со столешницы полотенце с петухами и принялась медленно скручивать его жгутом в руках, чтобы изгнать из головы видеоряд «классно трахались – голые – в спальне».

– Скажи мне, Тихий, зачем люди занимаются сексом?

– Это тест на внимательность? На интеллект? Или просто вопрос с подвохом?

– Отвечай.

– Потому что это приятно! – слегка раздражённо ответил Тин и снова принялся за пирог.

Его раздражение принесло Варваре практически физическое наслаждение. Так тебе и надо.

– Приятно, значит… А как это «приятно» называется с точки зрения физиологии?

– Понятия не имею! – Тихон уже натурально рыкнул.

Не понимает, к чему разговор. Злится. Классно!

– Я же медакадемий не кончал, в физиологии не силен.

– Ну что ты на себя наговариваешь, Тихон Аристархович? – мурлыкнула Варя и безотчётно принялась наматывать полотенце на руку, словно повязку. – Ты правильное слово употребил. «Приятно» с точки зрения физиологии называется словом «оргазм». Или, иначе говоря, человек кон-ча-ет.

Тихон отодвинул в сторону кружку и подпёр кулаком щеку.

– Очень интересная лекция, профессор.

Достал. Варя шумно выдохнула:

– Тихий, ты кончил?

– Пока нет.

– Я про прошлый раз! – Варя снова метнула взгляд на противень. Руки так и чесались.

– А-а… Про прошлый… Да. Говорю же – классно потрахались. Прямо очень. Я бы повторил.

– Вот чувствую, что я сейчас открою тебе Америку, Тихий… И заодно расскажу, что Земля круглая.

– А вода мокрая…

Варя сжала кулаки так, что даже ее короткие ногти больно врезались в ладони. Упырь! Натуральный упырь! Хам! Бревно! Взгляд Варвары упал на лежащую на разделочном столе скалку. И рука сама потянулась, она отшвырнула в сторону полотенце.

– По башке только не бей, – Тихон опасливо покосился на кухонную утварь в ее руках.

– Ты в нее ешь?

– И это тоже.

Нет, с ним положительно невозможно ругаться. Или очень сложно. Но Варя попробует! Хлопнула скалкой по ладони. Раз, другой. Тихий внимательно следил за ее руками. Но пирог не выпускал.

– Сексом люди занимаются вдвоём. И соответственно удовольствие в виде оргазма должны получать оба. А когда только один получает удовольствие – это не секс, Тихий. Это называется «мастурбация». Мне как-то не в кайф присутствовать при том, как ты с помощью меня дро*ишь.

– Чего?! – Тихий не донёс до рта остаток пирожка.

– Ты кончил. Я нет!

Взгляд у Тихона стал совершенно ошарашенный. Он положил на стол недоеденный пирог.

– То есть… Весь этот сыр-бор… все эти обидки и хлопанье дверями… из-за того, что ты не кончила?

Твою же ма-а-ть… Варя чуть не застонала вслух. Какой же идиоткой она себя выставила! Идиоткой, истеричкой и до кучи – нимфоманкой! Но сказать о своём главном разочаровании не смогла. Ведь и себе она в нём с большой неохотой призналась. А теперь… теперь выхода нет, кроме как реализовывать принцип: «Лучший вид защиты – это нападение».

– Сыр-бор, как вы изволили выразиться, Тихон Аристархович, из-за того, что в постели вы полное ничтожество. Как любовник ты, Тихий – ноль без палочки. Пустое место. Поэтому ты мне больше не интересен. Доедай и уходи.

Сказала и самой себе противна стала. Мало ли что он это заслужил. Мало ли! Самой нельзя опускаться до такого уровня склок и оскорблений. Стыдно.

Тихон отвёл глаза. Потёр висок. Протянул руку и сцапал еще один пирог. Надкусил и задумчиво прожевал.

– Не. Всё нормально с тестом. Показалось мне, что перестояло.

После этого внезапно проснувшееся душевное благородство куда-то делось, и Варя резко отвернулась к окну. Потому что смотреть на Тихого не было никакой возможности. Руки зудят, скалка так и манит. А до рукоприкладства опускаться – это уже совсем стыдно. Особенно для хирурга. Самой же потом придётся первую помощь оказывать. И не факт, между прочим, что Тихий сдачи не даст. Это благородные рыцари на девушек рук не поднимают. Насчёт Тина и наличия у него рыцарского кодекса у Варвары имелись сильные сомнения.

Варя едва слышно вздохнула. За окном стояла соответствующая настроению хмарь. За спиной… А за спиной сначала было тихо. А потом послышалось шумное прихлёбывание, чуть ли не с бульканьем. Сейчас еще и чавкать начнёт. Клоун! Варя прижалась лбом к стеклу и зажмурилась. А еще хотелось уши зажать. И представить, что его нет. И она на кухне одна.

– Варь…

Она вжалась сильнее в стекло.

– Ва-а-рь… Варвара!

– Что? – Надо дотерпеть. Надо.

– А тебе вообще что-нибудь во мне нравится?

Варя обернулась. Сумел-таки… удивить. Снова.

– В каком смысле? – Только тут она сообразила, что скалка всё еще в руках. Положила со стуком ее на стол.

– В прямом смысле, – Тин невозмутимо отхлебнул чай. – Должно же тебе что-то во мне нравиться.

– С чего бы это?! – фыркнула Варвара.

– Да потому что ты умная девушка, Варвара Глебовна. Очень умная. А с чего умной красивой девушке встречаться целых три… Три! – Он поднял указательный палец. – Трижды встречаться с мужчиной, который ей совсем ничем не симпатичен? На прирождённую страдалицу и любительницу хождения по граблям ты не похожа. Меркантильный фактор я тоже исключаю. Значит, что-то есть. Хотя бы что-то одно. Что тебе во мне нравится. Что это, Варь?