Я взглянул на лицо Каролины. Приложил палец к шее, нащупывая пульс. Он есть, но был еле-еле различим. С каждой секундой ее лицо становилось все бледнее. Мне показалось, что так жизнь покидала тело Каролины.

Вдалеке послышался вой сирен. Скорая помощь уже подъезжала. Я все вглядывался в лицо Каролины, борясь с желанием прижать к себе. По понятным причинам, этого делать было нельзя. А мне так хотелось взять ее на руки, и больше никогда не отпускать. Я до безумия боялся того, что Каролина умрет.

Ее лицо уже было-мертвенно бледным, а губы приобрели синеватый оттенок. Меня начала охватывать паника. Где врачи скорой помощи, почему они еще не здесь? Она умирала на моих глазах, а я ничего не мог с этим сделать. Хотелось выть от бессилия. Я потянулся дрожащей рукой к шее Каролины, боясь того, что пульса может уже не быть. К своему ужасу, я его не нащупал. Мне не верилось, что ее уже нет.

Я взял ее изящную кисть в свою ладонь. Ее рука была такой маленькой и такой пугающе холодной.

- Молодой человек, отойдите от пострадавшей! - услышал я позади себя суровый голос. Я обернулся. На меня смотрел врач скорой помощи. Я вскочил, освобождая дорогу. Я следил за четкими действиями медицинского персонала, не особо отдавая отчет в том, что вижу. Врачи о чем-то переговаривались друг с другом, употребляя медицинские термины, которые я не особо понимал.

После осмотра тело Каролины не стали накрывать с головой. Значит жива. Я испытал невероятное облегчение, но понимал, что угроза смерти по-прежнему очень близко. Лица у медработников были сосредоточенные и очень серьезные. Было без лишних вопросов ясно, что Каролина была в очень тяжелом состоянии. На счет три ее переложили на носилки, затем на каталку, и увезли к машине скорой помощи. Я поспешил следом.

- Я поеду с ней! - сказал я врачу, когда Каролину разместили в машине.

- Вы ее родственник? - спросил меня фельдшер, сверив строгим взглядом сквозь линзы очков.

- Она-моя девушка! - заявил я таким тоном, что у врача и мысли не возникло препятствовать мне.

Он лишь коротко кивнул и больше ничего не сказал.

- Она будет жить? - с надеждой в голосе спросил я, как только скорая помощь тронулась. Я затаил дыхание в ожидании ответа фельдшера.

- Что вам сказать? Она в тяжелом состоянии. На девушку наехал внедорожник-машина с высоким клиренсом. Из-за этого ее подбросило и откинуло плашмя на асфальт. Ей повезло, что скорость автомобиля была не очень высокой. В противной случае, ее могли бы еще и переехать колесами, а после этого шансы выжить были бы нулевыми. Пока могу сказать, что у нее однозначно имеются переломы ребер, таза и черепа. Внутренние органы пострадали, какие именно-скажем после обследования в больнице. Ну и без паренхиматозного кровотечения не обошлось. Шансы выжить имеются, но не могу сказать, что высокие. Будем уповать на ее молодость и на Бога!

Следующие несколько суток провел, как в аду. Но самыми тяжелыми были, конечно, первые. Была вероятность, что Каролина не выживет. Врачи клиники так и сказали: готовьтесь к худшему. А я не мог и не хотел к этому готовиться.

Именно в первые сутки я осознал, что не хочу жить без Каролины. Она была моим всем. Я вдруг отчетливо понял, что люблю ее. Именно сейчас, когда возможно ей уже не суждено увидеть следующий рассвет. Я готов был отдать все что угодно за то, чтобы она жила. Только бы жила! Это было самым важным теперь для меня.

Я думал, что хуже, чем есть, уже быть не может. Но оказалось, может, да еще как! Каролина была беременна. Действительно беременна. А ведь я не поверил ей. В тот момент, когда врач сказал, что, к сожалению, ребенка спасти не удалось, я возненавидел самого себя. Но даже это было еще не все.

Мой личный апокалипсис только начинался. При поступлении Каролины в больницу, врач поинтересовался, были ли в жизни пострадавшей подобные случаи ранее. Я вспомнил, как Каролина однажды рассказала о том, что, будучи еще школьницей, вместе со своим одноклассником попали в автомобильную катастрофу.

Я сообщил об этом реаниматологу. Врач отправился спасать мою Каролину. Мне же предстояло сообщить матери Каролины о том, что ее дочь в реанимации. Номер ее телефона взял у Натальи, которой тоже рассказал случившемся.

Не думал, что сообщать кому-бы то ни было о том, что его близкий человек находится между жизнью и смертью настолько тяжело. Адски тяжело.

Вскоре мать Каролины была уже в больнице. Она была невысокого роста и со следами былой красоты на лице. Сейчас оно было мертвенно-бледным, а глаза красными из-за слез.

- Господи, снова! - воскликнула женщина после того, как я рассказал ей все подробности и разрыдалась. Я не знал, как ей помочь. Но видя ее подступающую истерику, позвал кого-то из медперсонала. Матерью Каролины сразу же занялись две медсестры. Они накачали женщину успокоительным и только после этого она смогла более или менее спокойно ожидать вместе со мной известий от врачей, которые в данный момент боролись за жизнь девушки. Женщина не спрашивала, кто я такой. Подозреваю, что в данной ситуации ей было абсолютно наплевать на то, кто я для Каролины. Я сам назвал женщине свое имя, потом спросил, как я могу называть ее. Юлия Владимировна. Так звали мать Каролины.

Пока ждал вестей в больничном коридоре, размышлял о словах Юлии Владимировны. Она сказала, что ее дочь снова оказалась в реанимации после дорожно-транспортного происшествия. Я опять вспомнил короткий рассказ Каролины о том, что она когда-то попала в аварию из-за того, что к кому-то спешила на помощь. Чем-то этот рассказа меня смущал. Я еще не мог понять чем.

Только после того, как обдумал его в сотый раз, до меня дошло, что именно. Тогда за рулем автомобиля был одноклассник Каролины. Следовательно, он был достаточно взрослым для того, чтобы уметь водить, и чтобы быть принятым за совершеннолетнего. Но так как Каролина и тот парень были еще школьниками, скорее всего на тот момент им было лет по шестнадцать. Во время последнего разговора с Каролиной, она упомянула некого Мишу, одноклассника. Она сказала, что вдвоем они пытались не дать погибнуть моей сестре, но не успели из-за аварии. Видимо об этой аварии и говорила Юлия Владимировна.

Чтобы там не случилось между моей сестрой и Каролиной, выходило так, что она пыталась помочь Вике. В результате сама пострадала. Эта история была странной и не понятной. По словам моей матери, подруга Вики, то есть Каролина, была непорядочной, завистливой и жестокой девушкой. Тогда почему она хотела помочь моей сестре?

Был только один человек, который мог бы пролить свет на эту историю. Я чувствовал острую необходимость во всем разобраться. Мне нужно было поговорить с этим Мишей, одноклассником Каролины и Виктории. Я решил так и поступить, но только после того, как дождусь вестей от реаниматолога.

Вскоре после прихода матери Каролины, в клинику прибежали взволнованные Галанин и Наталья. Уже вчетвером мы ждали вестей еще семь долгих часов. Уставшие от ожидания и неизвестности, мы сидели в мягких креслах, но при виде уставшего врача с покрасневшими глазами подскочили и ринулись ему на встречу.

- Если переживет следующие сутки-жить будет! - вынес он вердикт-Мы сделали, все, что можем, остальное зависит от крепости молодого организма пациентки!

Это было не то, что я хотел услышать. Я готов был дать врачам золотые горы за то, чтобы они пообещали, что Каролина выживет. Но выходило так, что она все еще на волоске от смерти. Я с угрозами накинулся на врача, обещая ему девять кругов ада, если они не сделаю так, чтобы она жила. В тот момент я не помнил себя от ярости. Галанин еле оттащил меня от испуганного эскулапа.

- Успокойтесь, Марк! - моей руки коснулась мягкая женская ладонь. На меня смотрела мать Юлия Владимировна и горько улыбалась-Угрозами вы ничего не добьетесь! Я вижу, что Каролина вам дорога и мое материнское сердце радуется тому, что моей дочери посчастливилось встретить того, кто так ее любит. Вы должны успокоиться и верить в то, что все будет хорошо. Мы с дочерью уже проходили через это, пройдем еще раз. Тем более, теперь с нами есть вы.