Забвение.

   Авдей шёл с другом по мягкой траве. Они мирно беседовали на тему, которая была им обоим интересна. Авдей давно так ни с кем не гулял. Поэтому он, впервые за долгое время, чувствовал себя счастливым.

   Нечаянно, между делом, он глянул на свои руки. Они были чисты - ни рубчика, ни царапинки. Авдей удивился, ведь совсем недавно они были изодраны др такой степени, что он даже в жаркий день не надел футболку, а ходил в рубашке, надёжно скрывающей руки.

   Потом Авдей решил проверить, нет ли у него с собой каких денег. Он запустил руку в свой карман и обнаружил там пятьсот рублей.

  - Ничего себе, откуда это у меня?- удивился Авдей

  - Вот уж не знаю... Я не клал! - улыбнулся друг - Смотри, а кто это там идёт?

   А "там" шла Полина... Сердце у Авдея радостно забилось.

  - Погоди! - крикнул он своему товарищу- Я сейчас куплю цветов Полине, у меня как раз 500 рублей есть!

  - Беги, только не долго!

   Авдей понёсся туда, где были видны городские дома. Добежав до них и пометавшись туда-сюда, он нашёл-таки нужный магазин, купил там жутко красивый диковинный цветок и побежал назад. Но почему-то он попал не туда, откуда пришёл; не на поле, а на пляж. Авдей решил, что перепутал и надо тотчас бежать обратно, к зданиям,и идти в другом направлении, как вдруг заметил своего друга и Полину. Авдей хотел их окликнуть, но не смог. Пришлось ускориться, и вот, наконец, он их нагнал.

  - Полина, это тебе! - и Авдей протянул ей цветок.

  - Мне? Боже, это ведь каких денег стоит! Спасибо, Авдей! - они с Полиной обнялись. Он положил ей голову на плечо, но вдруг вокруг всё потемнело и Авдей с ужасом обнаружил, что лежит, свернувшись калачиком, на своём старом матрасе. Не желая верить, что это был сон, Авдей взглянул на свои руки и тут же залился слезами. Те же порезы, те же раны. Да, это всё был сон!

   Реальность же была отвратительна. Авдей жил в четырёхкомнатной квартире на окраине. Площадь у этой квартиры была очень небольшая, а вот народу в ней жило много: родители Авдея, тётя с дядей, братья с сёстрами, двоюродный брат с двоюродными сёстрами, сводный брат тёти и ещё одна, неизвестно откуда взявшаяся девушка, какая-то сто сорок седьмая вода на киселе. Итого, в квартире проживало шестнадцать человек. И каждый, за исключением сестры Авдея Лады и его самого, старался что-то чужое втихаря под себя подмять, ухватить себе кусок побольше, совсем не думая об остальных членах семьи. Стоит только обронить кровные десять рублей - а их уже и брат родной себе заграбастал. И не одним этим грешили в огромной семье Авдея.

   И сейчас, проснувшись в этой квартире, на неприлично старом, непокрытым ничем, матрасе, Авдей невольно заплакал , с тоской представляя себе, что скоро родственники встанут, начнут метаться по квартире, суетиться, шуметь, вопить, ругаться матом...

   В этом ужасном месте был лишь один человек, честный, добрый, которого Авдей действительно любил. Это была сестра Лада, которая сейчас спала рядом, на груде старых драных занавесок.

   Сестра Авдея много работала и прилично получала, но об этом знал только Авдей. В дом Лада носила какие-то гроши, остальное же надёжно прятала: эти деньги она собирала на жильё себе и Авдею.

   Лада очень уставала, и не столько от избытка работы, сколько от отсутствия отдыха. С родственниками невозможно было ни выспаться, ни полежать, ни поесть как следует, ни даже нормально помыться. Всё на бегу, на лету.

   Авдей понимал, что сестра устала, и что эти минуты тишины для неё драгоценны, и что надо дать ей поспать, но ничего не мог с собой сделать. Всхлипы вырвались наружу.

   Сестра мгновенно проснулась и, увидев, что Авдей скорчился на своём матрасе, стараясь подавить рыдания, тут же кинулась к нему, аккуратно подняла и повела к выходу:

  - Ну, ты чего? Сейчас сходим, проветримся... Чего ты так разревелся?

  - Какой прекрасный был сон! - Авдей опять безутешно заплакал - Я был с Полиной, с другом, деньги у меня были! А здесь я никому не нужен, потому что я из бедной семьи, живу на окраине, и вообще... И вообще... - Авдей уже захлёбывался и не мог нормально говорить. Сестра села рядом и обняла его:

  - Авдей, погоди, не убивайся так! У меня к тебе одно предложение: как ты смотришь на то, чтобы летом поработать?

   Авдей не ответил. Мысль о прекрасном сне его никак не оставляла.

  - Авдей, если ты заработаешь за лето хотя бы сорок тысяч, то ты мне очень поможешь! И к октябрю, я думаю, у нас уже будет нормальное жильё, я уже и с риелтором говорила.

   В другое время Авдей бы внял голосу рассудка, но сейчас, кроме сна, он ни о чем и думать не мог.

  - Не хочу я больше ничего! Хочу спать и видеть эти прекрасные сны, больше ничего!

  - Но если будешь мне помогать, у тебя это всё наяву будет!

  - Так это надо ждать... А я не хочу ждать, я устал! Сколько можно ждать!

   Лада вздохнула. Ей и так было очень тяжело, а тут ещё Авдей в таком состоянии, и что с ним делать - непонятно.

   Два часа Авдей не мог успокоиться, несмотря на все старания сестры. Потом она ушла на работу, а он, мрачный и озлобленный, вернулся домой, не думая о бедной Ладе, которая по его милости поехала на работу голодной и невыспавшейся.

   Авдей пришёл, и, не обращая ни на кого внимания, завалился на свой матрас. Он был совсем обессилен.

   Через некоторое время он всё-таки преодолел себя и встал. Вышел из дома и направился к маршруточной остановке. Подъехала маршрута, Авдей спросил у водителя:

  - А до "Автово" или до "Ленинского проспекта" доедете? - водитель кивнул. Авдей заплатил, сел и задумался. Опомнился только, когда ему чуть ли не в ухо крикнули, что уже конечная.