Не лучше, говорили народовольцы, политическое состояние и других слоев общества: земство превращено в сборщика податей, оно не может входить с представлениями о нуждах населения, умышленно держится в разобщении, его голос остается неуслышанным по самым существенным вопросам народного быта (например, по вопросу о введении подоходного налога), в области народного образования оно подчинено министерству народного просвещения и в непосильной борьбе с ним приходит к грустному решению закрыть земские школы (как это было в тверском земстве), земские выборы и собрания поставлены в зависимость от административной власти. Единственный способ, чрез посредство которого общество могло бы влиять на правительство и через него на жизнь, литература и пресса находятся в состоянии полной подавленности. Там, где нет свободы научного исследования и свободы слова, что может представлять собой печать? Но и в тех узких рамках, которые ей предоставлены, она остается гласом вопиющего в пустыне - средством воспитания в известном направлении читателей, но не способом непосредственного проведения идей в жизнь; на что бы она ни указывала, что бы ни предполагала - все остается втуне. Ее лучшие представители были или находятся в ссылке; те, кто побывал в крепости, состоят под постоянным полицейским надзором (Чернышевский, Михайлов, Герцен, Салтыков, Флеровский, Шелгунов, Писарев, Лавров, Достоевский, Пругавин, Михайловский, Успенский и пр. и пр.). Молодая часть общества, учащаяся молодежь, подвергается мелким стеснениям, лишена корпоративных прав и пользуется усиленным вниманием полиции. Всякая попытка добиться тем или другим способом изменения в существующем порядке разбивается об инерцию или встречает ожесточенное преследование. Когда молодежь обратилась к народу с мирной про-{196}пагандой, ее встретили массовые аресты, ссылки, каторга и центральные тюрьмы; когда, возмущенная насилием, она наказала нескольких слуг правительства, оно ответило генерал-губернаторствами и казнями. С половины 1878 по 1879 год Россия увидела 18 смертных казней над политическими преступниками. Государственная машина является при таких условиях настоящим Молохом, которому приносятся в жертву и экономическое благосостояние народных масс, и все права человека и гражданина.
Этому-то владыке русской жизни - государственной власти, опирающейся на несметное войско и всевластную администрацию,- объявила войну революционная партия "Народной воли", назвав правительство в его современной организации главнейшим врагом народа во всех сферах его жизни. Этот тезис и его следствия: политическая борьба, перенесение центра тяжести революционной деятельности из деревни в город, подготовление не восстания в народе, а заговора против верховной власти с целью захвата ее в свои руки и передачи народу, строжайшая централизация революционных сил как необходимое условие успеха в борьбе с централизованным врагом - все это вносило настоящий переворот в революционный мир того времени. Эти положения подрывали прежние революционные взгляды, колебали социалистические и федералистические традиции организации и нарушали всецело ту революционную рутину, которая уже успела установиться за истекшее десятилетие. Поэтому немудрено, что, для того чтобы сломить оппозицию и дать новым взглядам окончательное преобладание в революционной среде, потребовалось год - полтора неутомимой пропаганды и целый ряд ослепительных фактов: общий ропот неудовольствия поднялся при выходе номера "Народной воли", который, указывая на монархию, провозгласил свое "Delenda est Carthago!" **, и единодушный взрыв рукоплесканий приветствовал 1 марта 1881 года.
______________
** "Карфаген должен быть разрушен!" (Катон).- Прим. ред.
После того как раздел стал совершившимся фактом, квартира в Лесном была ликвидирована. С. А. Иванова устроилась с типографией в Саперном переулке, а я под {197} именем Лихаревой поселилась вместе с Квятковским на той квартире, на которой в ноябре того же года *** он был арестован (Лештуков пер., д. 13, кв. 22).
______________
*** Имеется в виду 1879 год.- Прим. ред.
Эта квартира должна была служить местом наших собраний; на ней мы обсуждали и приняли ту программу Исполнительного комитета партии "Народная воля", которая была потом опубликована****.
______________
**** См. приложение: Программа Исполнительного комитета партии "Народная воля".
Первоначально Морозов прочитал программу, принятую на Липецком съезде, но она не удовлетворила присутствующих, и Тихомирову было поручено написать другой проект, который он вскоре и представил. Мы были все единомысленны, поэтому прения шли быстро, гладко, без многословия, которое вообще было несвойственно нашим деловым заседаниям.
В самом начале нас остановило определение: "Мы народники-социалисты". Можем и должны ли мы называть себя "народниками", как звали себя члены "Земли и воли", переставшей существовать? Не вызовет ли это смешения понятий? Не будет ли слишком отдавать стариной, затемняя смысл нового направления, которое мы хотим закрепить своим отдельным существованием? "В таком случае употребим название "социал-демократы",- предложил Желябов.- При передаче на русский язык этот термин нельзя перевести иначе как "социалисты-народники"", - продолжал он. Но большинство высказалось решительно против этого. Мы находили, что название "социал-демократы", присущее германской социалистической партии рабочих, в нашей русской программе, столь отличной от немецкой, совершенно недопустимо. Кроме того, среди нас были и решительные защитники старого определения. Оно подчеркивало наше революционное прошлое, то, что мы - партия не исключительно политическая, что политическая свобода для нас не цель, а средство, средство пробиться к народной массе, открыть широкий путь для развития ее. С другой стороны, сочетанием слов "социалисты-народники" мы указывали, что как {198} социалисты мы преследуем не отвлеченные конечные задачи социалистического учения, а те сознанные народом потребности и нужды, ко
Андрей Желябов
торые в основе своей заключают социалистическое начало и принципы свободы64. Считая воплощение социалистических идеалов в жизнь делом более или менее отдаленного будущего, новая партия ставила ближайшей целью в области экономической передачу главнейшего орудия производства - земли в руки крестьянской общины; в области же политической - замену самодержавия одного самодержавием всего народа, т. е. водворение такого государственного строя, в котором свободно выраженная народная воля была бы высшим и единственным регулятором {199} всей общественной жизни. Самым пригодным средством для достижения этих целей представлялось устранение современной организации государственной власти, силою которой держится весь настоящий порядок вещей, столь противоположный желательному; это устранение должно было совершиться путем государственного переворота, подготовленного заговором.
3. ЗАХВАТ ВЛАСТИ
Если в первых же строках программы было утверждено социалистическое и народническое начало, то в политической части, говорившей о низвержении самодержавия и водворении народовластия, которое мыслилось в форме народного представительства, мы логически были приведены к вопросу о государственном перевороте и образовании временного правительства.
Надо заметить, что в программе "Народной воли" не говорится о захвате власти партией, а лишь о временном правительстве, том промежуточном звене между низвержением царизма и водворением на его место народного правления, без которого не может обойтись никакое революционное изменение государственного строя.
"Захват власти" появляется в записке "Подготовительная работа партии", документе позднейшего происхождения. Не могу с уверенностью сказать, этот документ или аналогичное место о захвате власти в одном из наших изданий вызвало нарекания на Желябова как автора, допустившего выражения в духе якобинизма. Я присутствовала на квартире Желябова в Измайловском полку при горячих нападках на него Перовской и Ланганса. Да и все мы были недовольны, так как не признавали себя якобинцами. Никогда у нас не было речи о навязывании большинству воли меньшинства, о декретировании революционных, социалистических и политических преобразований, что составляет ядро якобинской теории. При чем иначе была бы "Народная воля", взятая нами как девиз и знамя партии? Самый вопрос о временном правительстве при наличном составе {200} партии был у нас вопросом скорее академическим, без мысли, что мы увидим его, а тем более войдем в него, и ставился для стройности программы, для будущего, когда революционная партия разрастется до обширных размеров. А если доживем и увидим, то скорее всего жар загребут нашими руками либералы: земские и городские деятели, адвокаты, профессора и литераторы, как это было до сих пор во Франции XIX века.
