Вижу Диану, к которой я хожу каждый день и разговариваю с ней, потому что больше не с кем.

Вижу своего лучшего друга, вижу, как его тело закапывают в землю и знаю, что все это по-настоящему.

Я не хочу этого видеть, но не могу избавиться от этих картинок, каждый раз, когда закрываю глаза.

Отец сказал мне, что я молодец и держусь хорошо. Что мужчине не стыдно плакать, когда случается что-то действительно плохое и я не должен сдерживать все в себе. Но я и не сдерживаю. Две ночи я смотрел в потолок. Я не мог уснуть ни на минуту. А все потому что я не могу избавиться от этих воспоминаний. От этой боли.

Говорят, что со временем людям становится легче. Но к чему эти разговоры? Когда боль разрывает тебя изнутри, сложно судить о будущем. Поэтому, я постоянно сбегаю.

Я постоянно сижу в больнице у Дианы и говорю с ней.

И вот сейчас, мне нужно зайти туда, чтобы рассказать ей, что мы похоронили ее брата.

Я бью руками руль, не в силах сдерживать эмоции, но пытаюсь собраться и выхожу.

Дорога до отделения реанимации мне хорошо известна. И спасибо родителям Дианы за то, что нас туда пускают. Я не представляю, сколько нужно было сделать, чтобы ее перевели в отдельную палату и пускали толпы людей. Но толп сейчас нет. Остался только я и родители. Костя не сможет дойти даже до входа в больницу, а у Крис нервный срыв.

Остался только я, и я обязан разделить это горе с ней. Я прохожу в отделение, где меня встречает ее отец.

– Съездите домой, попытайтесь поспать. Я побуду с ней до утра. – Говорю я ему.

– Спасибо, Максим, но я не могу находиться дома. – Отвечает мне он.

И я его понимаю. Именно поэтому я почти живу в больнице.

– Да. я знаю. но Елене Николаевне нужна ваша поддержка. Езжайте. Если что, я позвоню.

Я выпроваживаю его из палаты и остаюсь один.

Придвигаю кресло и сажусь возле кровати. Мне больно смотреть на нее. Капельницы, катетеры, аппарат искусственной вентиляции легких. И она. Маленькая девочка, борющаяся за свою жизнь. Ее лицо и руки в синяках и гематомах, За нее дышит аппарат. Она кажется совсем юной, в волосах видна кровь от разбитой головы. И такое чувство, словно она спит.

Я беру ее руку и начинаю свой монолог. Как и каждый день, который я находился здесь.

– Хорошо выглядишь. – Начинаю я, вытирая скатившуюся слезу. – Конечно, ты бы ответила мне, что выглядишь ужасно. Но, поверь, ты жива и это самое лучшее, что могло бы быть. – Я снова вытираю слезы, которые катятся без остановки. – Ди, прошу тебя, умоляю тебя, знаешь, я читал, что люди в коме все слышат и понимают. Поэтому, я прошу, не бросай нас, пожалуйста. Я прошу тебя, борись. Борись за свою жизнь всеми силами. Ты нужна нам. Ты нужна мне. Ты нужна своим родителям. Ты должна очнуться. Пожалуйста. Я не умею молиться, но я пытался. Я не умею обращаться к любому Богу, но я просих их всех, чтобы он или они оставили тебя с нами. Сегодня третий день как ты в коме. Сегодня решающий день. И сегодня мы похоронили Никиту. Его закопали. Я слышал как в гроб вбиваются гвозди, но было такое чувство, что они вбиваются в мое сердце. И теперь, если и ты уйдешь, я не выдержу. Да, я эгоист. Я думаю о себе. Я не выдержу, клянусь. Я помню, как когда мы были маленькими, ты приходила к нам на игры и так гордилась своим братом. А сейчас, я молю тебя, сделай так, чтобы он мог гордиться тобой. Чтобы он знал, что все это было не зря. Чтобы у меня осталась ты. Знаешь, подойдя к гробу в последний раз, я пообещал ему, что позабочусь о тебе. И я сдержу это обещание. Я буду присматривать за тобой, я не оставлю тебя никогда, только очнись, я умоляю тебя, очнись.

Я прижимаюсь лбом к ее руке и закрываю глаза. Пищащие аппараты, тикающие часы в палате и картинки, которые сменяются одна за другой. Вот мы играем в футбол, а Диана машет нам флажком с трибуны. Вот мы смотрим фильм, а Ник снова подшучивает над ней. Вот мы сидим на тренировке, а Ник бесится, что она не отвечает на его сообщения.

Тогда это казалось мне простым и веселым. А сейчас я понимаю, что я хочу запомнить каждый момент. Каждое воспоминание.

Как же я бессилен. Сейчас я сижу в палате и не могу сделать ничего. Абсолютно. От меня ничего не зависит, я ничего не решаю. Тикающие часы, словно смеются надо мной, тикая в так моим мыслям. Я бессилен. Тик. Я должен был убедиться, что Никита вызовет такси. Тик. Я должен был не выпускать Диану из дома. Тик.

Я должен был ехать с ним. Тик.

Я встаю, отпускаю руку подруги и подхожу к настенным часам. А потом снимаю их со стены и выбрасываю в окно.

Я не бессилен.

В палату вбегает медсестра, но я перебиваю ее.

– Завтра я привезу новые. Не переживайте. Просто они действуют мне на нервы. Извините.

Она уходит молча.

А я сажусь обратно, беру ее за руку и продолжаю диалог. Или монолог.

– Я не могу спать, поэтому эту ночь мы проведем вместе. От тренировок нас освободили. Костя пьет. Костя пьет коньяк прямо из бутылки. Мне кажется, что он потом пожалеет об этом, потому что его родители не в восторге. Приезжал Артем. Но он побоялся зайти к тебе. Он сказал, что не сможет видеть тебя такой. А Ден боится заговорить со мной. Мари наговорила ему много лишнего. Об этом мне сказал Кирилл, его брат. Ты должна очнуться хотя бы для того, чтобы познакомиться с Киром. Ден винит себя. Лиза попала в больницу, с подозрением на выкидыш.. Ее нервы тоже не выдерживают. А я, я не могу спать. Я знаю, что усну, как только ты очнешься. Я знаю, что мне станет легче от этого. Я не хочу оставаться один. Прошу тебя, не бросай меня, прошу тебя. борись. Только изо всех сил. Как ты боролась с братом, когда он запрещал тебе курить. как ты боролась с ним, когда он был против отношений с Деном. Только не опускай руки. Ты очень сильно нужна мне. Ты должна быть рядом с нами. Не бросай нас, прошу. Не оставляй нас. Ты не виновата. И Ник не виноват. Не виновата даже чертова собака. И чтобы не писали сми, я точно знаю, что ты выживешь. Ты надерешь задницу смерти и вернешься к нам. Я знаю.

Я чувствую себя полным идиотом. потому что говорю словно сам с собой, но продолжаю.

– А еще ради родителей. Борись ради мамы и папы. И Чака. Он воет уже который день. Пока все заняты, с ним гуляю я. Но я еще никогда не видел Чака таким. Ты обязана вернуться, чтобы быть с ними. Быть с нами. Быть со мной. Пожалуйста, будь со мной. Ты одна из моих подруг и я не представляю своей жизни без тебя.

Я смотрю на часы, уже шесть утра. В разговорах пролетела вся ночь. Значит, скоро врач придет на обход. Значит, мама и папа Дианы скоро приедут и выгонят меня из палаты, чтобы я отдохнул. Но я не могу отдыхать. Я не могу уснуть. И здесь, разговаривая с Дианой, мне легче всего.

Я продолжаю рассказывать Диане о том, как сыграла наша любимая команда, но она не реагирует.

Когда заходит врач, я соглашаюсь выйти из палаты. Я выхожу и сажусь в коридоре, прямо на пол. Где меня находят родители Дианы.

– Максим, милый, когда ты спал в последний раз? – Спрашивает Елена Николаевна.

– Не помню. – Честно отвечаю я.

– Сегодня ее попробуют разбудить. К ней будет нельзя. Поэтому, езжай домой. Попытайся уснуть. Я вызову тебе такси. – Говорит она и гладит меня по голове так, как она всегда делала Нику в детстве.

– Я за рулем. Но я поеду. Вы же позвоните мне, когда она очнется? – Спрашиваю я.

– Конечно, милый. Но я настаиваю на такси. Прошу тебя, не садись за руль в таком состоянии. – Произносит она.

– Хорошо. Я вызову сам. Я пойду. Жду вашего звонка. – Говорю я.

– Спасибо тебе, Максим. Спасибо, что не бросаешь ее. Никита всегда говорил, что ты отличный друг. – Елена Николаевна обнимает меня, а я обнимаю ее в ответ.

– Я не брошу ее, обещаю.

Я выхожу и сажусь в свою машину. Потом закрываю ее и вызываю такси.

Смотрю на хмурое небо и чувствую капли дождя, которые падают с него. Они смешиваются с моими слезами. Я сажусь в такси и приезжаю домой. Меня встречает мама и предлагает чай, предлагает поесть, а я отказываюсь.