Кому-то поэзия Корнеевой покажется полной тёмной энергетики и саморазрушения:

умирать не хочется конечно

лучше бы и вовсе не жила

если существует ад кромешный

значит это там, где ты и я

По мне так, на фоне преобладающих в графоманском эдеме кастрированно-стерильных «паэзий» наличие в текстах любой энергетики это уже прекрасно. А что касается эмоциональной окрашенности лирики и вектора приложения силу, напротив, видится неким катарсисом, то есть, очищением, условно говоря, «заблудшей» души. Сам автор не верит в собственное «спасение»: «Меня не приголубит Божья Матерь и мой последний выдох – холостой.»

Однако само название сборника, опять же моё толкование, это, в первую очередь, отсылка к песне БГ «Аделаида», «где северный ветер мой друг, он хранит то, что скрыто» (1) северный 2) ветер: именно в таком порядке, поэтому никаких централов владимирских приплетать не получается). И прочитав «Северный ветер», понимаешь вот что: дремучий беспросветный лес, который поглотил эту дрожащую на ветру душу, всё-таки всего лишь временные декорации. А любовь, нежность и свобода никуда и никогда не исчезали. И ждут нас.

А «мы» ждём аудиоверсию «Северного Ветра» доступную для скачивания на платформе типа «спотифай» или что там у кого имеется. Хотя на кой оно нам надо. Уже скоро эти самые «стихи» из ушей польются…

 бог  Макс Салтыков

Я когда-нибудь себя добью

Этими проклятыми стихами

Буду руку долго ждать твою

Постепенно превращаясь в камень

Стекловата

Мне б оторваться от земли,

Мне б вытряхнуть себя и – полетели…

И шипр, и шутку, и мои качели,

Когда умру, хочу, чтобы сожгли.

Не пейте за столом за упокой,

А пойте репчик, чтобы мат на мате.

Меня не приголубит Божья Матерь,

И мой последний выдох – холостой.

Да позовите  падчерицу ту,

Что  знает, где подснежники зимуют.

Пусть на минутку души потоскуют,

Идите греться к жаркому костру.

Мне жаль себя. И вас немного жаль.

Мы вляпались  в промежность глуповато,

Завернутое завтра в стекловату,

На шляпке модной рваная вуаль.

А искры мечет, пыхает костер.

Они летят и лепятся на небе.

И счастлив тот, кто никогда здесь не был,

Нет у меня ни братьев, ни сестер.

Летела мимо. Любопытства для

Сложила крылья. Плюхнулась на ветки.

Откуда взяли мы про плод заветный,

Мы не были там рядом даже дня.

В просторной клетке  жордочки, еда,

Чирикают смешные попугаи.

Да я сама  такая же, т а к а я,

Но че то пыжусь, строю из себя.

А если в зеркало могу уткнуть свой клюв,

То  нафига мне глупые соседи?

На тренажерном пру велосипеде,

За обоняние принимаю нюх.

И шипр, и шутку, ржавые качели,

Когда умру, хочу чтобы сожгли.

Мне б оторваться  с корнем от земли.

Мне б в искорки  себя и… Полетели!

Рябиновая кутерьма

Я уйду, когда настанет осень

В доме на окраине моей.

В срок, по расписанию и точен

Будет каждый  взгляд поверх ничьей.

Я сама с собой играю в прятки

Подбираю буквы и слова

Подглядеть попробую украдкой,

Что здесь приключится без меня

В детстве, помню, часто так хотелось —

Притвориться мёртвой, чтобы все

Пожалели и прижали тело

Хрупкое мое к своей душе.

Да качали бережно и нежно,

Плакали: вернись и нас прости,

Как твоё решение поспешно

Мало дали мы тебе любви.

Детство моё  кончилось, осталась

Горькая рябинки кутерьма.

Коньяка не выпитая жалость

Да желание сказать – я умерла.

Почему

Лавочка. Фонарь.

И снег не тронут.

Ждёт  кого-то?

Может быть  меня?

Расстреляла я свои патроны.

Но один остался- для  себя.

Отниму рассвет – не будет утра.

Зацелую до смерти луну.

И пойду. И не была как будто.

Быстро. Незаметно

Почему…

Я какая есть – такая буду,

Можешь закопать  и сжечь меня,

Я тебя приравниваю к чуду,

Любят потому что, а не для.

Они бывают большими

Маленькие районные центры.

Серые. Унылые. Тоскливые.

Вытягивают, высасывают  меня.

Делают это нудно, безразлично. Буднично.