Попрощавшись с сотрудником из пятой лаборатории, Степан улыбнулся молодой программистке, спешившей куда-то по своим делам, и натолкнулся на совсем нежелательное сейчас лицо.

– Холмогорцев, я, когда от вас заявление дождусь?

  Секретарь институтской комсомольской организации уже вторую неделю не слезал с него. Степан считал, что из-за реального возраста не может состоять в этой молодежной организации. Сухорылов же резонно возражал, что ориентироваться стоит на нынешние официальный документ, где Холмогорцеву был выбран возраст в двадцать один год. Вот же пристал, как репей!

– Извини, секретарь, но колхоз дело добровольное.

– Холмогорцев, ваш ход мысли идеологически неправилен.

  Хотя им еще в Центре предлагали вступить в комсомол, но Надежда неожиданно резко высказалась против. Затем как-то в очередном «банном» разговоре Мерзликин признался, что вскоре грядет реформа как партии, так и прочих подобных организаций. Больно уж много лишних людей считают себя коммунистами.

  Так что и возиться с комсомолом накануне его преобразования было не с руки. Но об этом же не скажешь прямо в лицо местному комсомольскому вожаку? Поливанов не зря сказал о дресс-коде.

– Месяц подождать можешь? Мне надо сначала вопросы с учебой решить. Сам посуди, когда мне к вступлению готовится? Ведь в райкоме наверняка каверзные вопросы будут? Я же ни в зуб ногой!

  Сухорылов завис на секунду.

– Ну да, надо подготовиться.

– Вот я о чем и говорю!

– Но только месяц, Холмогорцев.

– Договорились.

  «Вот пристал. Как репей!» Это еще я в профсоюз не вступил. Любят здешние общественники лезть в личную жизнь. Ну а ты как хотел? Здесь общество еще в силе, корни деревенские еще не увяли. Всем до всех есть дело. Но с другой стороны, потерявшийся ребенок никогда не останется один на один с собой, как в будущем, когда до него есть дело только полиции. Здесь же ему поможет первый попавшийся взрослый, не боясь глумливых обвинений в педофилии.

  Да и какой-нибудь одинокой мамашке проще у себя в коллективе поплакаться и получить помощь. Чем вступать в анонимные виртуальные форумы и изливать там душу таким же, как она, неудачницам. В двадцать первом веке всем на всех наплевать и никому ни до кого нет дела. Если ты устремился к кому-то на помощь, то гордо вешаешь на себя ярлык «Волонтера».

  Так что будем воспринимать реалии этого времени стоически и искать в нем положительные моменты. Этого здесь также хватает. Главное – народ тут какой-то спокойный, уверенный в себе. Нет того напряжения. Настороженности, истеричности, присущей будущей эпохе. Даже сам Степан за эти месяцы стал внутренне спокойней, без эмоций воспринимая некоторые недостатки. Нервы дороже!

  Опыт более двух десятков лет практической работы сделал из Холмогорцева первостатейного мастера. Он смог бы сейчас отремонтировать даже то, что еще не было изобретено. Большую проблему представляли собой настоящие музейные древности, которые иногда еще попадались в здешних лабораториях. Хоспади, знали бы вы, сколько изобретений было сделаны на устройствах, сооружённых из говна и палок. Но ничего, и не с таким справлялись!

  Большая же часть современных Степану людей практически ничего не соображали в технике и после некоторого неосмысленного мычания могут только заявить – «Вот эту копку нажал и все заработало. Чего вы пристали? Я менеджером по продажам был, а не техником». Подобным особям в новой жизни приходилось намного сложней. Это же надо было заново получать специальность! Жить на стипендию, потом как-то устраиваться и несколько лет набирать авторитет. Легко ли сделать такое человеку пожившему?

   Так что ему самому грех жаловаться. По протекции органов устроили по профессии в недавно преобразованный институт Проблем Электронных Технологий – НИИ ПЭТ. «Ласточка» принятого советским правительством курса на создание Инновационных кластеров постиндустриального развития. Местное начальство, конечно же, обозвало данный проект совсем другими словами. Не жаловали в этом времени низкопоклонства перед тотальной англоязычностью будущего. Наверное, и правильно!

    Холмогорцев совсем не жалел, что из-за этой работы получил статус «секретоносителя» и дорога зарубеж для него надолго закрыта. Вряд ли попаданцам в ближайшие годы, вообще, светят заграничные поездки. Пока линия времени не поменяется окончательно. Да и в той жизни он успел достаточно поездить по множеству городов и стран, развлекая сейчас молодежь семидесятых экзотическими рассказами из своих приключений.

   Тем было сложно поверить, что на растерзанную войной землю Вьетнама поедут толпы русских туристов, а такие мировые захолустья, как Турция и Доминикана станут всемирно известными курортами. Ха-ха, это еще они ничего не знают о Коста-Рике и Занзибаре, или даже Намибии с её спокойным течением времени.

  Про Европы можно было и помолчать. Холмогорцев пропустил только Швейцарию и Данию. Ему больше по душе было Средиземноморье, и он частенько вспоминал среди сослуживцев поездки в Грецию, Италию и Испанию. Жаркое солнце, ласковое море, горячие аборигенки. Степан любил взять с компанией в складчину напрокат автомобиль и ездить по достопримечательностям самостоятельно.

  Для советского же человека попасть в экзотическую страну можно было несколькими способами. Самыми простыми и распространенными являлись: получить профессию моряка или рыбака; работать инженером или строителем очередного, возводимого в стране «с социалистическим путем развития» промышленного объекта.

  Еще в стране для выезда зарубеж требовались образованные дипломаты, торговые представители, военные, «бойцы невидимого фронта». Так что на самом деле возможностей было немало. И многие из данных «туристов» ввозили в страну большое количество импортных вещей, иные представления о жизни, а также миф о «благодатном и свободном Западе».  Разговоры о нищете и социальном неблагополучии тонули в хоре дифирамбов обилию товаров и услуг.

  Эх, ребята, вас бы сначала мордой в грязь, да повозить в ней хорошенько! Не все при капитализме сытые хозяева и успешные бизнесмены. Кто-то же должен пахать на буржуев по 14 часов в день, безо всяких прав и социальных гарантий. Право на нормальную жизнь надо было буквально выгрызать и завоевывать, оно не давалось ариори по рождению. Как все-таки был по-детски наивен советский человек. И все это вследствие утаивания или искажения информации. Многое из жестокой правды жизни люди в СССР принимали за глупую пропагандистскую агитку.

  Вот и некоторые молодые сотрудники НИИ в курилке не всегда верили на слово Степану и скептически улыбались на его россказни о реалиях жизни при капитализме. Им больше нравилось слушать про огромное разнообразие товаров, которые можно было заказать на дом, электронных гаджетах и об экзотических видах спорта.

  Вот оно свежее поколение семидесятых, уже не верящее в любой официоз и понемногу входящее в гонку «за вещами». Даже не знаешь, чем их пронять, так что пусть лучше слушают рассказы о путешествиях. Может, власти задумаются и разрешать турпоездки в развивающиеся страны, будет таким умникам с чем сравнить.

  Хотя надо признаться, что и в СССР семидесятых можно было много путешествовать. Самый простой способ – записаться на учебу инструктором по туризму и затем сопровождать группы. Надежда рассказывала, что именно таким образом её отец объездил почти все республики Союза. Из каждого города он присылал домой открытку, была у него такая фишка. Были, конечно, в этой деятельности и свои минусы, но где их не бывает!

   Пеший туризм, водный, альпинизм, спелеология. Выбор был велик и разнообразен. Не хотели путешествовать на самом деле только лодыри и любители городского комфорта. Вот тут да, тем товарищам турецкий онклюзив точно придется по душе! Хотя чем черт не шутит, может, в этом временном потоке он появится гораздо раньше. Все-таки береговая линия Черного моря конечна и далеко не везде годится для пляжного отдыха.