Все это мне перевел уже мой коммуникатор. Хотя все равно себя немного молчаливым изгоем чувствовал, народ-то между собой во время пути перекидывался фразами. Теперь хоть мне коммуникатор переводил почти все, что слышал.

Тем временем Дед выпустил своего диагноста, этот дрон был размерами уже побольше. И движения его напоминали движения животного. Побежал, замер, как будто принюхивается, дальше побежал.

– Э нет, так не пойдет, тут все металлом засеяно, сейчас поставлю поиск дорогих металлов. А лучше – энергошин.

Теперь шли, а вокруг нас кругами бегал дрон, вынюхивая округу. Прошли еще полчаса до первой поклевки.

– Вот тут на глубине полутора метров лежат примерно два метра магнитопровода. И вроде энергошина просматривается. Что, продолжим тестировать, технологи диких миров? Митс, как, ты говоришь, твое изобретение называется? Лоопата?

– Лопата.

– Ну, давай лоопату, начну, – протянул руку Бывалый и, как будто всю жизнь только ею и копал, начал углубляться. Правда, не долго, всего на глубине штыка лопата ударилась во что-то твердое. Начали отскребать, обкапывать. Я уже подумал, что этот металл будет тянуться на сотни метров под землей, но нет, как раз около двух метров и был, да еще, к нашему счастью, чуть на боку. Дед сообщил, что это кусок обшивки. Скорей всего, корвета. Определил по толщине в треть метра. Потихоньку откопали. Правда, не без казусов. Здоровяк набил мозоли от лопаты, и больше не работяга на пару недель. У меня же при копке лопату примагнитило так, что оторвать в одиночку никак не мог, пришлось использовать дрона. Дрон же и демонтировал и магнитопровод, и энергошину. Если магнитопровод был толстой полоской в какой-то изоляции, то энергошина была тонким прутком, с мизинец толщиной, похоже, золотой, и проходила она не в изоляции, а в какой-то толстой трубе с двойными стенками, как у термоса. А возможно, так и было. Вроде сверхпроводимость при низких температурах бывает.

– Так, и что будем делать? Тащить на себе? Или вызвать доставку?

– Вызывай.

Я так понял, все накопались, устали, раз хором закричали.

– Доставка всего двести пятьдесят кредитов. Если расплатиться на месте, то стоить будет триста.

– Вызывай за триста.

Платформа подлетела через полчаса, загрузили кусок обшивки и забрали шины. На руки нам выдали четыре сотни.

– Ну что, с почином нас!

– Давайте первый заработок в общак. Я так понимаю, копающий дрон нам необходим, – предложил я. Тут же все поддержали мое предложение.

Ну, еще четыре тысячи, и можно дрона-копальщика поломанного взять и отремонтировать.

Времени и так потратили много. Поели да двинули дальше. Изредка останавливаясь и выкапывая неглубоко кусочки шин.

Где-то под вечер раздался шум, на нас выскочил кабанчик, небольшой ростом, но с большими клыками. Как-то на автомате я припечатал его копьем. Девчонки завизжали:

– Ты что сделал, зачем ты его убил?

«Хорошо, что, когда бандитов валили, они были в отключке», – подумал я.

– Дед, давай своего ремонтника доставай, срочно нож нужно сделать.

– Чертеж давай.

Я быстро нарисовал прутиком на земле эскиз. Дрон же быстрее справился, чем я чертил. Чем бы его опалить? Ведь со свиней я шкуру снимать не умею, как-то пробовал на земле, не получилось, изрезал всю. А что, если…

– Дед, давай заводи своего робота опять.

– Что, нож не получился?

– Нет, не удивляйся, нужно, чтоб дрон испарил четверть миллиметра всей кожи на кабанчике.

– Ты что, больной, над трупом издеваться? Не будет он это делать.

– Да не издеваюсь я, просто поверь. Надо!

Меньше минуты не прошло, как хрюндель опален был. Вот такой бы свинопал на Землю!

Так, приступим к разделке туши, хотя че там туши, тушки. По земным меркам поросенок – один раз поесть. Все равно, достал сердце, почки, печенку, вырезал, выкинул желчь. Сложил все на лопух.

Темненькая с Рыженькой сначала ругались на меня:

– Дикий извращенец, ты что делаешь?

– Да он маньяк! Кто-нибудь объяснит, что он делает? Остальные молча смотрели.

Я быстро соорудил костер побольше, пока выстругивал палку на вертел да рогатины срезал. Прогорел костер до углей. Все расселись вокруг, достали пайки. Я заставил всех убрать их и попросил подождать меня.

– Да ты что, это есть собрался? – догадалась Рыженькая.

– Угу, и ты это есть будешь.

– Мы есть? Да ни за что, да ты, даже если нас свяжешь, все равно не заставишь.

– Чужую плоть мы есть не будем!

Это уже Темненькая подключилась.

В общем, пока я вешал тушку над углями, наслушался насмешек над дикими нравами неандертальцев, жующих детей, да много еще чего. Даже Здоровяк не выдержал и спросил:

– Ты что, это серьезно есть будешь?

Вот мясо начало румяниться, пошел запах. Ругань в мою сторону начала убывать. Дрова под жарким начали пыхать и разгораться от жира. Я достал запасную фляжку и начал забрызгивать огонь. Дым начал приставать то к одному в глаза, то другому. Хотя запах у этого дыма был просто обалденный. Эх, еще бы жирком полить. Тут неожиданно опять Рыженькая:

– Скоро уже?

– Нет, подожди, не прожарился в середине.

– Так ты дров побольше подбрось, чтоб огонь побольше был.

– Терпение, сделаю огонь больше, сгорит.

– Так крути побыстрей.

– Терпение.

Тут громко начали урчать животы у всех. Начали тянуть руки. А с поросенка топился жирок. Корочка была просто божественна на вид, особенно когда есть охота.

– Ребята, подождите, сейчас запорю блюдо, вы его первый раз пробуете, должно быть все идеально.

– Да нет, нам и так пойдет, давай уже, не томи.

– Мне кажется, что это пытка такая у диких есть. Дикий, ты ведь издеваешься специально над нами.

– Да, точно, он мстит нам, что мы его обзывали.

– Да подождите еще чуть-чуть. Вы бы себе тарелки нашли. Есть-то на чем будете? Оно горячее, обожжетесь.

Девчонки удивили, достали из рюкзаков какие-то плошки. Бывалый тоже достал пустую упаковку пайка. Остальные заметались.

– Здоровяк, сходи, срежь кору с того сухого дерева.

– Я уйду, вы без меня съедите.

В общем, жаркое удалось. Мясо прожарилось на славу, конечно, чуть жестковато, но это оттого, что кабанчик все-таки дикий, бегает много. Над лагерем воцарилась полная тишина, у всех рты были заняты, обгладывали каждую косточку. После обеда решили никуда не ходить и ничего не делать. Надо бы пожарить сердце с печенкой. Но сидеть, вертеть над огнем было неохота. Я завернул внутренности в какие-то лопухи, обмазал глиной из ямы. Положил в костер, подкинул веток. Тут разговор опять воскрес. Начала, как всегда, Рыженькая:

– Ничего вкуснее не ела.

– Я ел в дорогом ресторане похожее. Но это вкуснее, – сказал Бывалый.

– Я, по-моему, всех животных тут перестреляю, ты из меня маньячку сделал! – сказала Темненькая.

– А кстати, все животные такие вкусные?

– Бывалый, а расскажи, где ты в рестораны ходил?

Так разговор постепенно перешел на Бывалого, тот рассказал, что когда-то хорошо зарабатывал, потом поехал за большими деньгами на какую-то станцию на контракт. Там вообще без денег остался. Работал за еду. Вырвался, упросив знакомых вывезти его в любом направлении, попал сюда на станцию, а потом и на планету. Так, за разговорами, подкидывая дрова в костер, и встретили вечер. А там и спать пора. Кстати, нужно обзавестись тентом или палаткой. А то погода пока хорошая, а что будет, если дождь? Ладно, подкинул дров побольше в костер – и на боковую.

Утром проснулся довольно бодро. И, о чудо, левый глаз приоткрылся, щелочка, чуть-чуть. Но уже привычное зрение. После сна размялся, подошел к дереву, что-то я подтягивания запустил, несколько раз подтянулся. Вернулся к кострищу, все сидели кружком.

– Ну, где завтрак?

Ах, блин, забыл же про то, что в костер сердце с печенью засунул. А сколько же дров подбрасывал?

Достал кирпич глины, пытался расковырять. Никак! Кирпич обжегся, стал керамикой почти. Решил разбить. Разлетелись куски в разные стороны, от еды остались только прожилки угольков.