– Сукин сын, откуда тебе это знать? – спросил отец.

«Слышала в новостях», – подумала Ынсе про себя.

– Божье откровение.

Она соврала отцу, что во время молитвы на нее снизошло откровение.

Когда отец начал требовать сказать правду, Ынсе испугалась, но решила, что, если соседка не покончит с собой, всегда можно будет сказать, что Бог передумал и это тоже проявление Его воли. И все. В конце концов, отец и сам всю жизнь так говорил, поэтому не будет сомневаться. Однако, к большому удивлению Ынсе, эта женщина действительно покончила с собой. Она спрыгнула с крыши, держа в руках своего трехлетнего ребенка.

Ынсе сама была поражена, когда ее выдумка, базировавшаяся на подспудных ощущениях, осуществилась с такой точностью, словно это и правда было божественное откровение.

Как бы там ни было, но отец после этого случая стал смотреть на нее по-другому и вести себя осторожнее.

После этого Ынсе стала увереннее и с еще большим увлечением принялась оттачивать свои актерские навыки.

Это был день, когда отец вернулся домой пьяным. Как только он зашел в прихожую, он начал громко орать и звать маму. Чтобы защитить ее от побоев, Ынсе решила прибегнуть к своему трюку с божественным откровением. Как только отец достал кожаный кнут, она закатила глаза так, чтобы были видны только белки, и начала трясти руками и ногами. Это скорее напоминало эпилептический припадок, но Ынсе старалась, чтобы отец поверил, что на нее снисходит откровение.

– Что с этим сукиным сыном?

Ко Чжимён сощурил глаза и, подняв сползшие на нос очки, пристально уставился на Ынсе.

Та, несколько раз хлопнув веками, рухнула на пол, а через несколько секунд поднялась как ни в чем не бывало. Ко Чжимён оторопело смотрел на нее.

– Не бей маму. Бог сказал, если будешь продолжать ее колотить, он тебя бросит, – сказала Ынсе.

Перепуганный Ко Чжимён, шатаясь, направился в свою комнату для молитвы и закрыл за собой дверь. Обрадованная Ынсе посмотрела на маму. Та молча обняла ее, а потом сказала:

– Делай так, только когда отец пьян, иначе он тебя раскусит.

Ынсе пообещала. С этого дня она еще усерднее тренировалась изображать божественное откровение. Она брала в библиотеке книги о религиях и много читала о людях, одержимых духами, намереваясь освоить их поведение, манеру речи и выражения лиц.

Однако после того, как мама погибла в автомобильной аварии, Ынсе по мере сил избегала отца, и поскольку уже не стало человека, которого нужно было защищать с помощью спектакля с божественным откровением, это увлечение постепенно забылось.

Автобус остановился. Люди выходили и заходили. В поле зрения Ынсе попался самоуверенно проталкивавшийся сквозь пассажиров Чо Дусок. Когда их взгляды встретились, он усмехнулся.

«Даже если я сейчас на этом месте убью его, я не стану убийцей», – подумала Ынсе.

Она вынула из сумки канцелярский нож и положила в карман. Ее алые губы, уголки которых до этого были грустно опущены, растянулись в холодной улыбке.

Заметив Ынсе, Чо Дусок направился к ней. Она не отводила взгляд. Это отличалось от того, как она вела себя обычно. Дусок с ухмылкой подошел к Ынсе. Вид у него был донельзя довольный, видимо, потому что он нашел себе жертву.

– Эй, девка, куда едешь? – спросил он, ухватившись за поручень.

Именно в этот момент Ынсе головой ударила Дусока по лицу. Тот схватился за нос, изо всех сил стараясь терпеть боль, и ошарашенно уставился на нее, пытаясь понять, что случилось. Из носа у него пошла кровь.

– Сука сумасше…

В этот момент Ынсе ударила его второй раз. На этот раз Чо Дусок чуть не упал. Когда он пошатнулся, Ынсе изо всех сил ударила его ногой по груди. Именно в этот момент автобус остановился. Чо Дусок рухнул на пол к ногам пассажиров.

Нож даже не понадобился. Он был не таким сильным, как она думала. Сквозь толпу на Ынсе смотрела Чжехи.

«Не бойся, я найду способ тебя спасти. Не ради тебя, а чтобы спасти саму себя», – подумала Ынсе.

Ынсе улыбнулась Чжехи и вышла из автобуса. Настроение у нее улучшилось. Когда автобус тронулся, Чо Дусок открыл окно, высунул верхнюю часть туловища и с выпученными глазами заорал:

– В понедельник увидимся в школе, выродок! Тогда я тебя и прикончу!!

Ынсе левой рукой ударила локоть правой и подняла средний палец.

«Как хочешь. А я могу и дальше отвечать на звонок мамы и вместо понедельника возвращаться в субботу».

Ынсе спустилась в метро, на станцию рядом с автобусной остановкой. Она остановилась, села на корточки, достала мобильный телефон и открыла список контактов.

Там было всего несколько номеров: «Мудак-отец», «Владелица кафе», «Мама».

Ынсе не стерла номер телефона мамы даже после ее смерти, хотя по нему уже нельзя было позвонить. Она не могла его удалить – казалось, что так она как будто сотрет часть памяти о ней. Внезапно Ынсе осознала, что даже не поинтересовалась, куда делся мамин мобильный после ее смерти.

Мама, с которой они договорились встретиться в аэропорту, не приехала, хотя прошло несколько часов с назначенного времени. Ынсе несколько десятков раз звонила, но ответа не было. Подумав, что отец наверняка поймал маму, когда та уходила из дома, Ынсе вышла из аэропорта. Ей не было обидно из-за сорванной поездки. Она вернулась домой, чтобы спасти маму от побоев отца. Она твердо решила, что сделает так, чтобы отец маму и пальцем больше не тронул, даже если за это ее отправят в колонию для малолетних. Однако когда она вернулась домой, магазин был закрыт.

Она позже узнала, что автобус, на котором мама ехала в аэропорт, попал в аварию, и она погибла на месте. Отец, которому полицейские сообщили о трагедии, поехал забрать тело, куда-то перевез труп и похоронил. Ынсе он с собой не взял и не сказал даже, где могила матери.

Поскольку Ынсе не видела ее похороны, когда поступил звонок от мамы, она даже на секунду подумала, что та может быть жива. В таком состоянии она и ответила на звонок. Когда сквозь помехи донесся женский голос, она произнесла «мама» и попала во временную петлю.

«Возможно ли повторить это в другое время?» – задумалась Ынсе.

Размышляя об этом, она позвонила по номеру мамы. Звонок шел. Сердце бешено заколотилось. Она напряженно ожидала, думая, какой голос услышит в трубке. Наконец гудки прекратились, и Ынсе напряженно застыла, ожидая, чтобы заговорили на другом конце провода.

– Этот номер отсутствует… – прозвучал голос машины.

«Черт, – расстроилась Ынсе. – Значит, временная петля случается, только когда я отвечаю на звонок мамы. Видимо, в ней есть свои правила».

Именно в этот момент кто-то, указывая на нее, закричал.

– Это тот мальчик!

Какой-то тип тыкал в Ынсе пальцем. Рядом с ним стоял высокий мужчина с густыми бровями. На его поясе висел полицейский жетон. Видимо, он был детективом. А второй наверняка был пассажиром автобуса. Должно быть, он заявил в полицию, услышав ее разговор с отцом. Мужчина и детектив вместе побежали в сторону Ынсе. Та стремглав бросилась прочь.

Так как она отвечала отцу довольно вызывающе, если она вернется домой, ей не жить.

С другой стороны, поскольку она сказала ему, что получила божественное откровение, может быть, он не убьет Чжехи. Однако, если она все равно умрет, надо будет еще раз попасть в петлю и придумать другой способ. У Ынсе была уникальная возможность – временная петля, позволявшая менять то, что уже произошло.

В любом случае новости о Чжехи можно было услышать только утром следующего дня, а сейчас она не могла узнать, каким будет результат ее телефонного разговора с отцом.

Поскольку нужно было дождаться воскресенья, когда появится возможность, если что, вернуться в субботу, чтобы изменить прошлое и будущее, ей захотелось пока заняться чем-то другим. Убежав от детектива, Ынсе решила поехать в район Итхэвон, где давно мечтала побывать. Она решила прогулять подработку и отправиться туда. Вообще несовершеннолетних туда не пускали, но она подумала, что это можно решить с помощью густого макияжа.