Орайя смотрел на нее и медленно сжимал челюсти.

— Так, значит…

— Твое появление здесь — мера необходимая. Ты — ребенок двух сильнейших зрячих, но так и не проявил в полной мере своих способностей. Мама назвала тебя «Орайей», что переводится, как «Миротворец». Она верит, что ты способен к материализации, как и я, только на другом уровне.

— И каком же?

— Звуковом. Я творю путем концентрации материи и могу создавать неживые объекты природы и разрушить их, — Айя протянула руку вперед, и на столе возник графин. Щелчок пальцами — и графин растворился в пространстве, точно так же, как и стул под Орайей.

Сиа рухнул на пол, успев сгруппироваться в самый последний момент.

— Откуда пришло — туда и ушло. У тебя другой потенциал. Твой абсолютный слух и превосходная техника игры на многих музыкальных инструментах свидетельствуют в пользу этого предположения. Ты можешь создавать звуковые волны и влиять на все объекты, окружающие тебя, даже живые. Думаю, если бы ты задался целью, мог бы разорвать каждого из нас, лишь подумав об этом. Но суть подобных возможностей кроется, на самом деле, в другом. Возвращать к жизни то, что умерло — вот настоящее величие. Улавливать «саму жизнь» и восстанавливать ее ритм, даже больше, воскрешать тех, кого уже нельзя спасти. Оболочечная форма — то же тело, что и материальное, только существует согласно иным законам. Наше присутствие здесь тому подтверждение. Так что, если начнешь работать над собой, — оправдаешь имя, дарованное тебе матерью.

— Если ты такая Великая, взяла бы, да и разрушила весь Солерон до основания! — закипел Орайя.

— А это идея… — улыбнулась Айя. — Только сначала я подожду, пока ты научишься оживлять людей. Возможно, тогда я и рискну своей шкурой.

Услышать все это от нее стало для Орайи потрясением. И дело не в словах, а в интонации, с которой она произнесла их. Презрение и ничего кроме. Словно все они и он, в частности, лишь тараканы, которых она готова раздавить своей ногой. Так, отрепье, к разговору с которым она снизошла.

— Двуличие — вот твоя настоящая сущность, — произнес Орайя, поднимаясь с пола и глядя на нее. — Если бы не Данфейт, нас бы здесь уже не было.

— Получите вы свою Данфейт, не переживайте, — улыбнулась Айя.

Орайя посмотрел на нее в последний раз и, развернувшись, покинул кухню. Остальные в молчании последовали его примеру. Айя продолжала сидеть на стуле и улыбаться. Одна только Имайя смотрела на нее с жалостью и сожалением. Опять жертва. Ради чего? Ради кого? Для тех, кто не оценит? Кто не поймет? Глупо, конечно, но иначе не стала бы Имайя уважать ее. Не была бы готова отдать за эту девочку свою собственную жизнь.

Глава 20

Когда Кейти вернулся домой, Айи там уже не было. Имайя в одиночестве сидела на диване в гостиной, удерживая в руках какой-то прибор.

— Ты еще здесь? — спокойно спросил он, и Имайя едва заметно кивнула в ответ. — Как хочешь, — пожал плечами Кейти и направился на кухню.

Эрика и Йори пытались приготовить ужин из того, что нашли в холодильнике. Орайя, Террей и Бронан в это время, подперев свои головы, наблюдали за происходящим.

— Добрый вечер, — поздоровался Кейти и подошел к Йори, заглядывая ему через плечо, чтобы узреть, что они там творят. — Опять овощи… Так мы все станем травоядными!

— Есть другие варианты? — приподняла брови Эрика, глядя на него.

— Можно сходить куда-нибудь, поужинать. Айя! — закричал Кейти. — Айя!

— Айи нет дома, — ответил Орайя.

— А где она?

— Не знаю. За ней пришел кто-то. С ними Имайя разговаривала.

— Быстро же они прознали, что она вернулась, — хмыкнул Кейти.

— О чем ты?

— Сейчас начнут косяками ходить. У каждого находятся свои причины, и всем наплевать, сколько сил она тратит на все эти воплощения. То дом достроить, то ремонт закончить. Особенно они любят ее звать на диагностику реакторов на станции. Сами бояться лезть, а Айя-то что… Безотказная… Сначала я смотрел на все это молча, а затем начал выпроваживать одного за другим. Так что, если еще придут, спросите для начала, какие у них проблемы, и зовите ее только тогда, когда дело действительно неотложное. Со своими ремонтами и строительством могут сразу разворачиваться и уматывать. Иначе, я сам помогу им «завершить» все работы в самые короткие сроки.

— Давно ты знаешь ее? — спросил Орайя.

— Кого? — не понял Кейти. — Айю? Мы росли вместе. Мать привела ее в дом, когда ей было девять. Вся перемазанная кровью с головы до пят, в рванье каком-то. Я сразу понял, что к чему. Странным было только то, что она совершенно не боялась ни меня, ни мать. В племенах считали, что мы порабощаем коренных, как заблудшие, управляя их мыслями и телами. Полагаю, Айя ожидала той же участи и для себя. Но видели бы вы, как торчал ее подбородок! — Кейти засмеялся. — Королева отрепья, не меньше. Я повел ее в ванную мыться, а она уставилась на сливное отверстие и давай шарить по дну руками, чтобы понять, куда же девается вода. Смешная такая… Ревела по ночам. Утром выйдет из комнаты — глаза просто не открываются, но подбородок все равно кверху. Язык ей наш тяжело дался. Я уже владел I-ho, а она постоянно путалась в югуанских словах. Деревийский так и не осилила. Десять слов, может, и знает… Думал, на Дереве она расширит свой словарный запас, но Айя, вместо того, чтобы изучать языки, засела за проектирование. Сначала она часто посещала нас. Бывало даже проснусь, а стены в доме уже перекрашены и мебель вокруг новая. Потом реже стала приходить. Спонтанные приступы, вроде как, смогла контролировать. Гвен нашел для нее атараксис. Она все твердила, что это — безвредно, а потом я заметил, что тяжелее ей становится возвращаться в тело.

— А как Гвен нашел ее? — спросил Террей.

— Случайно. Она всегда путешествовала. Потом, когда мы поняли, на что она способна, мать начала давать ей указания. Во время очередной своей трансплантации Гвен вместе с Пире заявились к матери. Мы с Айей решили подсмотреть за ними из подсобки, но у нее снова приступ начался, и она вывалилась прямо в холл. Пире, увидев меня, заверещала, — Кейти рассмеялся. — Уж очень напугал ее мой внешний вид. Айю, наверное, этот крик «вернул» обратно. Она глаза открыла и тут же на Гвена палец направила, да как закричит: «Мама! Это он!» Видели бы вы их лица… Гвен тогда догадался, что к чему, и пригрозил матери, что найдет способ забрать ребенка. Мама, стоит отдать ей должное, достойно выпроводила их. Но Айю к трансплантации начала готовить. Через несколько месяцев, во время приступа, Айя сдала свою кровь. Тело, ведь, материализовалось настоящее, хоть и на короткое время. А через год Гвен вырастил ее копию во Внешнем Мире. Тянуть дальше было некуда. Учитель согласился присмотреть за Айей на другой стороне, взяв с собой госпожу Паолу. С Гвеном у них были свои счеты. И вот пять лет пронеслись, и долгожданная война началась. У нас остались сутки, насколько я понимаю. Мясорубка та еще будет. Солерон хорошо укреплен, а воздушный флот наш, все-таки, оставляет желать…

— Думаешь, они не знают, что мы собираемся предпринять? — спросил Орайя.

— Знают, конечно, — улыбнулся Кейти. — Только самонадеянные слишком. Они выставят все, что у них есть. Мощь трех городов против одной нашей армии. Но, выбора-то нет. Если резонанс наступит, всем крышка. Мать рассчитывает на твой потенциал, — Кейти взглянул на Орайю. — Если силы твои действительно настолько безграничны, ты сможешь разрушить Солерон до основания в одиночку.

Орайя приподнял брови и посмотрел на Кейти:

— Что-то я сомневаюсь…

— А ты верь. В себя верь. Она же верит в тебя, а Айя редко ошибается в людях.

— Но, все же, ошибается?

— Одного не понимаю: почему она сразу не убила тебя? Учитель предлагал ей оставить тебя у эпицентра, который вы в самом начале нашли. Но она наотрез отказалась. Все, потом, да потом… Я, честно говоря, вообще не верил, что она сможет сделать это. Слишком дорожит чужой свободой. «Право выбора», так она называет это.