— А что, ваша женщина, она с кем-то или со всеми?
Василий хохотнул.
— Ну, ты и фантазерка. Конечно, по природе она все-таки женщина, но не думаю, что если бы вдруг воспылала страстью, у ее каюты выстроилась очередь.
— У нее что, отдельная каюта?
— Да нет, просто отгорожена в кубрике…
— И что, совсем никто? — не поверила Женя.
Василий помолчал и уже нехотя ответил:
— Да вроде бы с мотористом она как-то иначе и вроде даже изредка заглядывает к нему, но это так… домыслы.
— Не знаешь ты женщин, — вздохнула Женя. — В любой оболочке она женщина.
— Уж не ревнуешь ли ты? — Василий повернулся к Жене и обнял ее.
Она отрицательно помотала головой.
— Врешь? — догадался Василий. — Уж здесь— то вроде бы не к кому.
Женя затаилась, но потом призналась.
— Я, может быть, ревную тебя даже к мачте.
Василий немного подумал.
— Может быть, мое прошлое настраивает тебя на такие мысли?
Она легла щекой ему на грудь и, пытаясь различить что-то в красноватых отблесках огня из щелей дверцы печи, ответила:
— Я от рождения такая,… эгоистка, наверное, и, не слишком сладкая жизнь чего-то добавила, — потом Женя немного помолчала и спросила:
— А ты меня не ревнуешь? Ведь остаюсь одна. Хоть и с твоим подарком. Но я им так и не воспользовалась, хотя надо было бы тебе изменить хоть с ним.
— Скоро рассвет. Надо отоспаться, как следует. Через день опять в море, — увильнул от ответа Василий.
— Как? — подскочила в постели Женя. — Снова?
Василий хмыкнул.
— Ну а как же. Сейчас нельзя терять время, мы ушли бы уже этим утром да что-то с мотором. Давление упало. Вот выяснится — если ничего, то через день и уйдем… Зимой отдохнем, а сейчас нельзя. Мы же с тобой приехали хоть и на добровольные, но каторжные работы. Потому роптать не приходится… На этот раз пойдем подальше…
Женя медленно завалилась на подушку, открытыми глазами уставилась в невидимый потолок и вздохнула…
— А мы вроде собирались стены оклеивать…, — пробормотала она.
Какая все-таки незавидная доля у жен рыбаков…
— Я принесу тебе материал. Попробуй сделать это без меня. Да и самой, все занятие будет…
— А почему ты не хочешь, чтобы я тоже пошла работать? Все какие-то деньги…
— Денег с гулькин нос, — оборвал ее Василий, — а проблем… Не надо рисковать.
— Ну вот, а говоришь, что не ревнуешь! — засмеялась Женя. — Только к кому здесь?
— Женя, — уже с какими-то жесткими нотками продолжил муж. — Давай оставим эту тему. Займись пока домом.
— Да я сама не очень то и хочу, — вздохнув, призналась Женя. — Но, вроде неудобно и глупо. Приехали заработать денег, а я сижу… Да и время пошло бы…
— Веди нашу бухгалтерию. Назначаю тебя бухгалтером и кассиром! — решил неожиданно муж и полез в свою сумку.
— Вот возьми, первый взнос. К сожалению, вышло все не так, как ожидалось, — он протянул ей пачку купюр.
— И еще экономистом. Буду каждую копейку считать и беречь, — согласилась Женя. — А почему не так?
— Обирают нас. У артели долги. Но в этом еще надо разобраться.
— Я могу помочь? Чему-то училась.
— Ну, уж нет. Помощников в этом деле не надо. Не твой вопрос и даже не суйся.
— Хорошо. Но ты так и не сказал о нашем светлом, если оно когда-нибудь наступит. Что это будет за страна? Ты обещал…
Василий обернулся к ней, несколько секунд смотрел ей в глаза, потом все же произнес:
— Ну, я не знаю… Может быть, Испания? Годится?
— Конечно, годится! простонала Женя, зажмуриваясь от восторга. И неужели это, когда-нибудь будет?! А ты был раньше в Испании?
— Только один раз, но знаю немного язык.
Женя на время замерла, потом с удивлением спросила:
— Ты что у меня еще и полиглот?
Василий сгреб ее рукой, прижал к себе и шепнул:
— Нет, я поглотитель хорошеньких женщин.
— Это точно, бабник по-нашему. А что, разве я хорошенькая?
— У тебя сомнения?! — удивился Василий.
— Ну, здесь я, пожалуй, выгляжу не лучше чем наша продавщица.
Василий отстранился.
— Ты уже познакомилась с Клавой?
— Интересно, — удивилась Женя. — Она же продавец! И звать ее не Клава а Кира.
— Это кто тебе сказал? Она?
— Конечно… А что?
— Это она сама придумала, по жизни она Клава.
— Ну и ладно. Женщина она, не такая уж падшая, одна сына воспитывает.
— Тоже с ее слов? Мужики рассказывают другое.
Женя отмахнулась.
— Ой, вашим мужикам только бы похвастаться своими подвигами. Знают там они…
— Все-таки постарайся с ней не очень… Телевизор я тебе завтра отремонтирую. Печка уже работает нормально. Там в дымоход кирпич завалился.
— Ты боишься за меня? — прошептала Женя.
— Боюсь, — признался Василий.
— Дурачок, — пробормотала она, чувствуя, что не может больше удерживать свою руку, сползающую по его напрягшемуся животу. — Иногда не надо за меня бояться и меня жалеть…
— Это не тот случай, — попытался уклониться муж, но удержаться, в такой ситуации, не дано даже суперменам…
Утром она проснулась от рокота мотора. Под окном стоял уже знакомый грузовичок. В дверь с шумом ввалился Василий, волоча несколько листов толстого картона.
— Это мне подарок? — спросила Женя.
— Ну, это скорее нам. Попытаюсь за день оббить стены.
Обои поклеишь сама. А тебе подарок в машине.
Через минуту он внес плетеную клетку с крышкой. Сквозь прутья Женя заметила что-то пушистое и, как будто живое.
— Это тот самый, что жил в дровах.
— Как ты его…?
— Да моторист у нас, придурок, швырнул в него палкой, но вроде только ушиб. Думаю, оклемается. Тебе все будет веселей.
Женя осторожно приподняла крышку, присмотрелась к зверьку. Тот живо подскочил и сунул нос в щель. Женя тотчас захлопнула крышку.
— Вот спасибо. Все что-то живое рядом. Только бы не удрал. Я не рада, что ты скоро в море…
— Ну, ты застегивай крышку. Его и так хорошо видно, — заключил Василий.
Утром Женя не сразу поняла что одна. Приподнявшись, увидела на тумбочке записку, из которой узнала, что Василий уже в море. Не хотел ее будить, пообещал вернуться живым и здоровым. Заканчивалось требованием, чтобы берегла себя. Слово «люблю» в тексте отсутствовало, правда, поцеловать не забыл…
Женя впала было в уныние, но в углу что-то заскреблось, и она вспомнила о подарке. С минуту еще валялась в кровати, придумывая, как назвать зверька. Наверное, Кирюшей. Потом спохватилась, что его надо кормить, да и клетку, наверное, почистить…
При очередном походе в магазин тетя Кира показалась Жене подозрительно жизнерадостной, с порозовевшими щеками. Нельзя сказать, что температура в магазине стала близкой к оптимальной. Вода, правда, не замерзала. Когда стоявшие впереди женщины ушли, Женя приблизилась к ней и поняла причину. От нее потягивало спиртным.
— День рождения? — не к месту поинтересовалась Женя.
Тетя Кира посмотрела на нее с удивлением и засмеялась.
— Почему? Каждое утро, можно считать днем рождения. Не прикончили за ночь, значит, родилась заново…
— Какие страсти! — пробормотала Женя, засовывая в объемную сумку булки с хлебом.
— А что удивительного? Это ты такая еще молодая и смелая, живешь одна на окраине и хоть бы что, ничего не боишься…
Женя озадаченно посмотрела на продавщицу.
— А чего бояться? Разве здесь есть разбойники?
Тетя Кира, несколько секунд, открыв рот, смотрела на нее, потом завалилась грудью на прилавок и зашипела.
— Радио у тебя, что ли, нету?
— Нет, — насторожилась Женя.
— Маньяк по нашим краям шастает. Уже двух женщин изнасиловал, да это бы ладно, убил и расчленил и все подбирает в окраинных домах. Да тех, кто помоложе, да посмазливее.
Женя тоже, но уже невольно, оперлась о прилавок.
— Что-то не верится в эти ужастики!
Продавщица встрепенулась:
