Выход нашел председатель. Он напомнил, что в нескольких километрах, за каменной косой на дне лежит, много лет назад затонувший танкер, в одном из баков которого до сих пор не откачено дизтопливо. Во время отлива глубина до люков падает до двух метров, а иногда во время шторма корма судна выглядывает из пучины. Надо только продумать, как его достать. Этот вопрос напрямую адресовался Василию, и он задумался.

Думал не напрасно. Уже на другой день он сгонял на моторке в Северодвинск и привез водолазный костюм со всеми причиндалами. Женя дернулась было принять участие в операции, но Василий наложил вето, с добычей топлива они справятся сами.

Когда через день он явился вонючим, как керосиновая тряпка, Женя поняла, что с задачей он справился. Вышвырнув всю одежду Василия на улицу, она и на него самого извела весь запас туалетного мыла. Как только жены всяких там мотористов выносят весь этот ужас?!

Когда к мужу можно стало приближаться без обморока, она допросила его о результатах, догадаться о которых было несложно. Да, им удалось выкачать почти тонну солярки, хватит туда и обратно.

— Так что? — не выдержала Евгения, наблюдая, как он устраивается за столом. — Скоро отбываешь в поход?

Он кивнул головой и только тогда внимательно вгляделся в лицо жены.

— Разве я тебе еще не говорил?

— Ты мне ничего не говорил! — вспылила Женя. — Молчишь, как будто живешь один и решаешь только свои проблемы.

— Прости, — пробормотал Василий. — Мне казалось, что мы все обсудили. Конечно, ты плывешь с нами, и собаку берем с собой, потому что здесь некому будет за ней присматривать. Правда, путешествие будет долгим. Вряд ли справимся за неделю.

Он выбрался из-за стола и присел рядом с женой.

— Ты напрасно обижаешься. Я уже привык думать за двоих и когда возникает какая-то мысль, мне кажется, что она и у тебя засветилась…

— Ну, как же! У меня ведь своих мыслей появляться не должно, — проворчала Женя, уже без обиды.

— Разве я могу оставить тебя одну! После всего-то. Уплывает все дееспособное население.

— Постой! — спохватилась Женя. — А тетя Геля?

— Она плывет с нами. Будет за повара. С Костромой решила повременить.

Это известие, хотя и показалось Жене странным, но обрадовало. Нелюдимая, казалось бы, тетка в последнее время стала для нее чуть ли не подругой. Неважно, что разговаривать с рыбачкой, зачастую, все равно, что со шкафом… Зато самой высказываться можно на любую тему и сколько угодно. Только зачем ей этот поход?

Чтобы не отвлекать жену от хлопот по сбору Василий с Жучкой уходили в рощу. Чем они там занимались, можно было догадаться по возбужденному лаю собаки. Женя не обращала на них внимания. Она была поглощена задачей, какой выбрать гардероб. Василий не исключал возможности, что им удастся побывать не только в Нарвике, где они должны загрузить оборудование, но и еще кое— где… Конечно, продолжения текста не последовало.

Махнув на конспиратора рукой, Женя сама отыскала на карте Нарвик, и ахнула. От него до границы со Швецией можно дойти пешком! Как только Василий перешагнул порог, она приперла его открывшимся фактом, и любитель сюрпризов нехотя раскрыл свои карты. Конечно, он надеется, что им удастся побывать в гостях у Иохима.

Такая перспектива в корне меняла само отношение ее к походу. С того времени, когда они побывали в Стокгольме, она воспринимала отставного адмирала, как близкого родственника. Может быть потому, что так относился к Иохиму Василий. И еще, наверное, потому, что родственников у Жени, практически, не было…

Перед отплытием на сходке решали один вопрос — как быть с теми, кто остается? Ни у кого не было информации, что замышляет неприятель и даже кто он? В одну из ночей внезапно исчезла, вместе со своим чадом тетя Клава, прихватив месячную выручку. Оба беспризорника намозолившие глаза даже тем, кто плохо видел, смотались из поселка еще после первой стычки. Не появлялся на горизонте и рефрижератор… Все это не могло не настораживать. Не интересовались ими ни следователи, ни прокуроры, ни милиция, хотя гром сражения не мог не докатиться до областного центра, и были, наверняка, жертвы…

Василий пообещал прояснить ситуацию, но заявил, что несмотря ни на что, меры предосторожности следует принять. Как один из вариантов он предложил на время похода всех домочадцев поселить в казармы мотострелкового полка, что в десяти километрах в сторону Северодвинска, пустующие до призыва. Городок охраняется караулом. Он может договориться с командованием.

Правда, оставлять дома без присмотра, тоже рискованно, потому лучше поделить жителей на две группы. Одних, недееспособных, в лагерь. Других мобилизовать на случай чего… В поселке останется всего трое — четверо мужичков способных держать оружие. Некоторые бабы тоже рвутся в бой, но, разве что со скалками… Да и кого назначить в генералы?

Председатель, неожиданно предложил свою кандидатуру, хотя поначалу собирался плыть. По его разумению команда на траулере дееспособная, да еще с таким капитаном. А ему резоннее посторожить деревню… Стыд и позор на девятом десятке советской власти бежать и прятаться от какого-то отребья.

Женя сначала решила, что ослышалась, однако дед Иван продолжил:

— Конечно, сейчас верх взяли темные силы, власть переживает кризис, но она еще вернется. Стыд нам будет и позор. Да и по-человечески бежать негоже.

— Дай то Бог! — вздохнула какая-то баба, непонятно по какому поводу.

— А че же ты десять лет молчал?! — не выдержал скуластый рыбак. — Нам уже всем разъяснили, что коммунисты были врагами, а вот белогвардейцы те наши ребята. Антанта тоже, освободители, не определились только еще с Гитлером…

Председатель отмахнулся от зануды, но публика уже завелась. Все тотчас же поделились на «белых» и «красных» поднялся галдеж — каждый старался привести доказательства в пользу своей позиции. Только кривоносый радист Гена, сидевший неподалеку от Жени безучастно посматривал на тех и других. Ее даже удивило благоразумие мужика. Правда, когда потянула ветерком со стороны приоткрытого окна. Женя почувствовала запах спиртового перегара.

Наконец председателю надоел базар, и он трахнул еще крепким кулаком по дну перевернутого ведра.

— Ближе к делу! — процедил он. Это был самый весомый аргумент, и публика тотчас угомонилась. Решение приняли быстро и единогласно. Постановили обороняться собственными силами. Ни в какие казармы никто не пойдет.

Погрузив бесчисленное количество бочек с дизельным топливом, которые закрепили на корме тросами, запас продуктов и питьевой воды команда, туманным утром отплыла.

Жучка перемахнула борт траулера первой, словно была здесь хозяйкой и, обнюхав некоторые углы, прямиком направился к камбузу, который, к ее разочарованию оказался закрытым. Покрутившись у двери, она отправилась к каюте капитана, у порога которой и улеглась.

Женя, обойдя весь траулер, заключила, что это вовсе не та шхуна, на которой, едва ступив на палубу, чувствуешь себя в другом, мире. Здесь все было подчинено рациональности, хотя и начищено, словно на парад. Комфорт был относительным. Правда Женя решила, что уж в каюте капитана, где они расположились с Василием, она создаст тот уют, которого здесь явно не хватало.

Тетю Гелю рассчитывали поселить в соседнем от них помещении. Каютка хоть и крохотная, но достаточная для кровати и тумбочки. Однако суровая тетка заявила, что спать будет на камбузе, там места ей на скамье между бачками вполне достаточно. Женя подумала, было, что ее смущает то, что помещения отгорожены лишь тонкой перегородкой, но тетя Геля никак не обосновывала свое решение, следовательно, обсуждению оно не подлежало. Решили эту каюту использовать под кладовую, куда они складировали все продовольственные запасы.

Как только полоска земли растворилась за кормой, она принялась за работу. В ход пошли не только швабра и тряпки, но и краски, салфетки и прочее. Жучка, учуяв запах эмали, тотчас перебралась поближе к борту.