Я удивленно посмотрела на него. Он же приложил правую ладонь к груди, наклонил голову, словно кланялся мне, как вчера, и по-доброму улыбнулся. То есть совсем по-доброму. Не так, как должен был бы улыбаться самоуверенный красавчик барышне, к которой накануне зашел в не самый подходящий момент.

– Хорошо, – сказала я хрипло. – Извинения приняты.

Наверное, получилось сухо, но слова застревали у меня в горле.

Кондор моргнул. Улыбка исчезла, уступив место серьезному и хмурому выражению. Он вздохнул, кажется, с сожалением и протянул руку к книге. Красивые длинные пальцы осторожно коснулись края обложки.

– Можно?

Он что, у меня разрешения спросил?

Наши взгляды встретились, и я поняла, что глаза у него не светлые, а желто-оранжевые, с тонкой темной каймой вокруг радужки.

Когда мы встретились в первый раз, было слишком темно, чтобы разглядывать такую мелочь, как чей-то цвет глаз. Вчера, конечно, вообще было не до этого, и вот сейчас, когда дневной свет исключал любую ошибку, я застыла, как напуганный кролик, под едким, острым взглядом, похожим на взгляд хищной птицы.

Видимо, все, что я подумала, отразилось у меня на лице.

Волшебник, конечно, понял.

– Фамильная черта, миледи, – пояснил он с кривой полуулыбкой, от которой на его лице проступило что-то неприятное. – Почему так – долгая история. Мой цвет глаз не самое странное, что здесь можно увидеть, поэтому предлагаю перейти к более важным вопросам.

Он убрал руку с книги и даже сам, кажется, отодвинулся, мгновенно став каким-то закрытым и отстраненным.

– Что же касается книг, – продолжил Кондор прохладно, – то я бы советовал начать с истории или этикета. Это сейчас куда полезнее.

– Именно так я и сделаю, – ответила я и демонстративно осмотрелась. – Как только пойму, где мне искать список обязательной литературы для попаданок.

Кондор хмыкнул и тоже осмотрелся.

– Я подумаю, что здесь можно сделать, – ответил он куда вежливее, чем я ожидала. – Твои предшественницы не проявляли к библиотеке особого интереса.

– Поэтому прислуга расслабилась?

– У местной прислуги есть свои недостатки, – сказал Кондор. – И своеобразное представление о порядке вещей. Но ближе к важному, Мари. Я, кажется, обещал тебе кое-что. И если я не нарушу твои планы в столь, хм, интересном занятии, как изучение магии по сомнительным источникам, – Кондор почти брезгливо ткнул пальцем в корешок книги, которая все еще лежала между нами, – то у меня как раз есть время и силы, чтобы приоткрыть завесу и показать тебе твой мир. И то, что ты хочешь там увидеть.

Я буквально вскочила, чуть не ударившись коленом о стол.

– Да, конечно! Спрашиваешь еще! – сказала я, боясь, что он вдруг возьмет – и передумает.

– Замечательно.

Маг снисходительно улыбнулся и сделал мне знак сесть на место.

Он, в отличие от меня, никуда не торопился, поэтому пришлось плюхнуться на стул. От шумного вздоха я не удержалась.

Кондор снова нахмурился, словно моя порывистость разочаровала его.

– Сначала выслушай меня, чтобы не было неприятных сюрпризов, – ворчливо сказал он и на секунду замялся, будто готовился сказать мне что-то не очень приятное. Его пальцы отбили на обложке книги несложный ритм. – Может быть, ты уже успела отсюда вычитать, что иногда для волшебства нужна весьма определенная жертва. Зеркало, через которое ты будешь смотреть на свой мир, потребует крови. – Он пристально посмотрел на меня и добавил, как будто бы я и без того не поняла: – Твоей крови, милая.

Он замолчал, давая мне время понять и осознать сказанное. Наверное, это правильно, мало ли, как непосвященный человек отреагирует на предложение поделиться собственной кровью.

Я пожала плечами и скривила губы, мол, тоже мне. Обещание боли меня не пугало, в моей жизни были вещи, куда более неприятные, чем пара часов под машинкой у тату-мастера. Но живот все равно свело от волнения, это был не страх перед болью, скорее, предвкушение чего-то такого, непосредственного участия в чем-то настолько… необычном?

– Проколешь мне палец булавкой? – спросила я.

– Можно сказать и так, – ответил Кондор, не слишком довольный моей бравадой. – Только прокалывать будешь сама. Считай это частью ритуала.

Он криво улыбнулся моей смелости и встал, протягивая руку, за которую я не взялась.

– Куда мы… – начала я, когда поняла, что он и не собирается воспользоваться дверью.

– Храм находится в другом месте, Мари, – ответил Кондор, остановившись у той самой ниши с зеркалом. Значит, моя догадка, как он пришел в библиотеку, была верна. – Пытаться попасть туда через дверь было бы скучно и долго, но, к счастью, особым гостям доступны особые пути. – Он снова предложил мне руку ладонью вверх, на этот раз сопроводив жест почти глумливым поклоном. – Если ты не возьмешь меня за руку, боюсь, я не смогу провести тебя с собой, милая, – добавил маг серьезно и прохладно.

– А… это не опасно? – уточнила я, опасливо вкладывая свою ладонь в его.

Одно дело – магические светильники щелчком пальцев включать, а вот через зеркала шастать – это совсем другое. Я ж не знаю, что там, с той стороны, и что именно я сейчас почувствую. В книжках тоже разное пишут.

– Это не более опасно, чем все остальное, Мари, и не страшно. – На лице Кондора появилось выражение нетерпеливого раздражения. – Ты быстро привыкнешь. Идем.

Рука волшебника была прохладной, как я и запомнила. Сильные пальцы крепко обхватили мою кисть, и меня повели за собой.

Я затаила дыхание, как перед прыжком в глубину, и закрыла глаза, покрепче вцепившись в руку Кондора и чуть не поранившись об одно из его колец. Никакого головокружения, никакого ощущения падения или чего-то еще, о чем я читала в фэнтези, не было, только легкое сопротивление пространства, словно проходишь сквозь сильный вертикальный поток воздуха.

После этого стало заметно холоднее, и я открыла глаза.

Под ногами у меня был вымощенный каменной плиткой пол, сквозь трещины в котором торчала бурая сухая трава. Длинный узкий коридор убегал вперед, мягко заворачивая влево, его потолок терялся в вышине. В стене то тут, то там темнели ниши, а в нишах – колонны и статуи, увитые побегами какого-то растения, высохшими, черными, но все еще цепкими.

Свет падал из узких окон, лишившихся стекол.

Кое-где лежал снег, труха опавших листьев, осколки цветного стекла и птичьи скелеты, распластанные на камне.

Я переступила с ноги на ногу и обхватила себя руками.

За моей спиной в отполированной поверхности черного камня стояло мое сумрачное отражение.

– Это и есть храм? – спросила я, вглядываясь во тьму внутри этого странного зеркала.

Не про него ли?..

– Да, это и есть храм, – сказал Кондор и коснулся моего плеча. – Пойдем.

– А это…

– А это обсидиан, – ответил он, не оборачиваясь.

Пришлось догонять.

Мы прошли мимо высоких ворот, запертых на засов, обвитый стеблями так, что, пожалуй, не разрубив их, сдвинуть его не получилось бы.

Это место напоминало не то заброшенное гнездо, не то вымерший волшебный дворец, погруженный в чары сна. Ни жрецов, ни армии служек – только пустота и зимний холод вокруг.

Кондор уже не держал меня за руку, он молча шел вперед, а мне приходилось на каждые его шаг совершать два. Краем глаза я замечала и разбитые витражи, и выщербленные барельефы, и еще много чего такого, и думала, что за такое отношение к храму я бы по голове настучала, будь я на месте их богов.

Так и запишем.

– Что здесь произошло? – выдохнула я и встала на месте.

Изо рта шел пар.

Кондор остановился и повернулся ко мне, наклонив голову набок. На его лице читалось удивление и очень въедливое любопытство, словно заданный вопрос стал для него сюрпризом.

– В смысле? – переспросил он.

– Здесь никого, – ответила я, вздрогнув от звука собственного голоса. – Ни слуг, ни священников, ни прихожан. Ворота закрыты. Все заброшено.

Говорить было сложновато, я замерзла, и губы переставали слушаться. Я обхватила себя руками и подумала, что кое-кто мог хотя бы предупредить, что нужна куртка. Или шарф.