Ренар улыбнулся.

– Скорее, я просто не горю желанием сейчас с ней сталкиваться, – сказал он. – У нас специфические отношения. Скоро все поймешь. – Он снова протянул мне руку ладонью вверх, как незнакомой кошке. – Доброй ночи?

– Доброй, – протянула я руку в ответ. – Ой!

Я надеялась на рукопожатие, но вместо этого получила легкий поцелуй в тыльную сторону запястья – и улыбку, от которой хотелось провалиться сквозь землю.

Все так же улыбаясь, Ренар отпустил мою руку и ушел в глубину коридора, оставив меня в смятении.

Дверь легко поддалась, когда я потянула за ручку на себя.

Комната встретила прохладным полумраком, только в дальнем углу сиял настенный светильник, и тускло тлели угли внутри камина. Шелест юбки звучал почти громоподобно, такая здесь стояла тишина. Я медленно осмотрелась, прислушиваясь, нет ли кого из слуг – и вдруг осознала, что за весь день, за те несколько часов, которые я провела в огромном замке, я не встретила никого, кроме Ренара и Сильвии.

То есть кто-то работал на кухне, конечно, я слышала через дверь какие-то звуки, чувствовала запахи, но мы не зашли туда.

Мои обеденные сэндвичи, наш общий ужин и чай я находила уже готовыми в комнате, откуда никто не выходил.

Твою ж мать.

Я прикрыла глаза, прикусив губу, и постаралась найти рациональное объяснение этому.

Много ли я, в конце концов, видела слуг? Может быть, в особенно благородных домах слуги умеют быть незаметными?

Как призраки.

– Доброго вечера, – раздался голос за спиной.

Я могла поклясться, что я не слышала ни шагов, ни звука открывающейся двери, ни шелеста ткани, ни чужого дыхания – вообще ничего.

Сильвия опять вышла из ниоткуда, тихо, словно все время была здесь, рядом.

Я открыла глаза и обернулась, чувствуя, как меня бросило в жар, а в ногах появилась слабость.

– И вам тоже, – прохрипела я.

Губы Сильвии растянулись в улыбке. Она стояла за моей спиной, держа в руках подсвечник с тремя еще не зажженными свечами. На плечах у нее лежала шаль, темные волосы были перехвачены лентой у самой шеи. Та строгая дама, собранная, прямая, которую я видела днем, кажется, готовилась уйти спать.

– Рада видеть, что вы в добром здравии, – сказала Сильвия, улыбаясь чуть шире – зубов ее улыбка не открывала. – Не хотела нарушать ваш покой, но, кажется, в течение дня мы обе были слишком заняты даже для важных разговоров.

Она сказала это вежливо, но я почувствовала укор. Направленный, правда, не на меня.

– Я зашла проведать вас, – продолжила Сильвия. Она шагнула чуть в сторону к какому-то комоду у стены и поставила на него подсвечник. – И принесла свечи, если они понадобятся. Если у вас есть вопросы или пожелания, то я здесь.

– Я… Я не знаю, – выпалила я.

– Со временем разберетесь. – Улыбка Сильвии стала почти теплой, насколько я могла судить в полумраке. Она щелкнула пальцами, и кристаллы в люстре, свисающей с потолка, вспыхнули – в первый момент я даже зажмурилась. – Действие и усилие воли зажигают волшебные кристаллы. Щелчок пальцами или хлопок. Волшебником для этого быть не обязательно, – Сильвия посмотрела на меня.

В свете кристаллов она казалась самой обыкновенной женщиной что-то около тридцати лет: тонкий нос, острый взгляд, хрупкие пальцы держат шаль на груди, чтобы та не распахнулась. Ничего призрачного. Может, и правда просто очень тихо ходит. Или знает пару тайных дверей и коридоров между стенами. Такое, вроде бы, тоже бывает, если дело касается замков и особняков.

Она снова щелкнула пальцами еще раз, и все кристаллы, кроме того, что на стене, опять погасли.

– Сначала будет сложновато, – сказала Сильвия. – Потом все получится. Спите завтра столько, сколько считаете нужным, миледи, вас никто не потревожит. Но я очень прошу вас не выходить за пределы покоев ночью.

Серьезно?

– Призраки или собаки? – спросила я.

– Вы видели здесь собак? – ответила она.

Кажется, ехидно, но не зло.

Я покачала головой. Сильвия улыбнулась, в этот раз показав зубы, белые и, кажется, немного мелковатые.

– Просто не очень хотелось бы, чтобы вы потерялись в темных коридорах, миледи, – сказала она. – Здесь есть где заблудиться и чего испугаться и без призраков. В остальном вы можете делать все, что захотите.

– Совсем все? – уточнила я.

– Все, что не принесет вам серьезного вреда, конечно, и не поставит в опасное положение вас или других обитателей замка. – Сильвия открыла верхний ящик комода, у которого стояла, и посмотрела в него. – Свечи, огниво и прочие нужные вещи здесь, – добавила она, удовлетворенно хмыкнув, и снова посмотрела в мою сторону. – Если я понадоблюсь – зовите.

– Как?

– Просто. По имени. – Она дернула плечом, словно я задала глупый вопрос, и прошла – почти проплыла – мимо меня к дверям, ведущим в коридор. – Я услышу и приду. Магия, миледи, творит удивительные чудеса. К этому вы тоже привыкнете. Доброй ночи и сладких снов. – Она почти повернула дверную ручку, но вдруг спохватилась. – Ах да! Если боитесь призраков или кого-то еще, вот здесь есть засов, – она указала на широкую полоску металла. – Теперь точно доброй ночи. Спите сладко.

Она перехватила мой взгляд и кивнула, ласково улыбнувшись.

Дверной замок тихо щелкнул, и я осталась одна.

Первым делом я, конечно, закрыла дверь на засов, а потом проверила все темные углы, все шкафы, ниши и двери, которые могла найти, посмотрела за все шторы и под всеми кроватями, креслами, диванами и комодами. Просто так, на всякий случай. Точно так же на всякий случай я сняла с одной из полок маленькую, но довольно тяжелую декоративную тарелочку.

Не то чтобы я всерьез думала, что смогу кого-то ударить, но тяжелый предмет в руке как-то улучшал самочувствие.

Потом я просто брякнулась на пол рядом с камином, скрестив ноги, и, подперев щеки ладонями, задумалась, глядя, как переливаются всполохи оранжевого на черном.

Десятилетняя я, та девочка, которая ныряла в платяные шкафы, чтобы проверить, не окажется ли в них дверца, ведущая в зимний лес, наверное, ликовала. Тринадцатилетняя, которая верила, что правильный трамвай в правильное время отвезет тебя в правильное место, саркастически хмыкала, мол, а она говорила, что рано или поздно, так или иначе. Пятнадцатилетняя – в черном платьице с кружевами – помахивала дешевой колодой Таро, купленной на сэкономленные на обедах деньги.

Они все улыбались мне, двадцатилетней, сидящей на полу странного замка посреди леса в чужом мире.

Мне, дурной девице, которой бы сейчас прыгать от радости и учиться правильно щелкать пальцами на магические светильники.

Мне, с которой наконец случилось что-то чудесное и волшебное. И, кажется, даже не совсем злое.

По крайней мере, никто не пытался запереть меня в башне, принести в жертву, сдать темному магу на опыты, сожрать или затащить под венец, или… что там еще случается с незадачливыми попаданками? Я не слишком верила в абсолютную искренность доброго отношения ко мне со стороны местных жителей, с которыми провела этот день, но три комнаты? Ванная? Платье? Миледи то, миледи это, не желаешь ли прогуляться, милая?

Пока рациональная часть меня, которая привыкла не верить ни в удачу, ни в успех, пыталась паниковать, потому что ей чудился подвох, все остальное, что когда-то было и все еще оставалось мной, вопило от радости.

Моя мама сказала бы, что это очень безрассудное поведение.

Я стряхнула с себя эту мысль и очень безрассудно пошла за сигаретами и зажигалкой.

Потому что если у меня теперь есть собственная ванна, в которой можно проваляться три часа и мне никто слова не скажет, я не прощу себе, если не поваляюсь в ней с сигаретой в зубах.

Будем считать, что вред от этого процесса – незначительный.