Разрядил обстановку Остроженко. Полковник несколько мгновений смотрел на начальника ГРУ, продолжавшего сидеть в машине с каменным выражением лица. Затем обернулся к своим людям, успокаивающе махнул рукой и снова повернулся к Ивашутину.

– Вы отказываете члену Политбюро? – вкрадчиво поинтересовался Николай Андреевич.

– Полковник, ты с дуба рухнул? – тяжелый взгляд Ивашутина уперся в лицо полковника. – Поставь себя на моё место. Поздним вечером какие-то непонятные люди тормозят меня на трассе, предъявляют удостоверения комитета, и просят проехать с ними к черту на кулички, якобы для встречи с товарищем Андроповым. И ты думаешь, я после этого должен нестись хрен знает куда, поверив лишь словам каких-то мутных личностей? А вдруг это операция наших вероятных противников?

– Тогда почему вы с нами еще разговариваете? – хищно улыбнулся Остроженко.

– Есть небольшая вероятность, что вы действуете не по собственной инициативе, а по поручению председателя КГБ. Поэтому и разговариваю, – чеканя каждое слово, отрубил начальник ГРУ.

– Хорошо, тогда у меня к вам такое предложение, Петр Иванович, – вздохнул полковник. – Доезжаем до ближайшего райотдела КГБ, звоним Юрию Владимировичу. Вы с ним общаетесь, убеждаетесь, что я говорю правду, садитесь на борт, и летите со мной в Москву. Подойдет такой вариант?

– Я могу подумать? – холодно осведомился начальник ГРУ.

– Конечно, – полковник улыбнулся ещё шире, но глаза остались цепкими и настороженными. – Минуты три вам хватит?

– Хватит.

– Тогда подумайте, я тут недалеко постою, покурю.

Остроженко, вытащил из карманов синюю пачку «Космоса» и зажигалку, щелчком выбил сигарету, сунул её в уголок рта, прикурил, пряча ладонями от ветра затрепетавший желтый огонек, развернулся и пошёл к своим людям.

– Что будем делать, Петр Иванович? – уточнил Михаил.

– Ехать с этим Остроженко нельзя. В машине важные документы. И я не хочу разговаривать с Андроповым. По крайней мере, сейчас, – пояснил Ивашутин, многозначительно глянул на меня, увидел еле заметный ответный кивок, и продолжил:

– И вообще не понятно, имеет ли Андропов к этим людям какое-либо отношение. Вполне возможно, что это провокация, направленная против меня. Уж слишком сильно мы ГэБэ хвост накрутили. Поэтому расклад такой: Ждём пару минут. Если ничего не изменится, резко сдавай назад и тарань «ВАЗ». Попытаемся уйти от них по трассе. Можете стрелять по шинам, а если они начнут в ответ, то и по автомобилям и людям тоже. Считайте это моим приказом. Всю ответственность я беру на себя. Всё, время пошло, всем приготовиться, – Ивашутин бросил взгляд на часы.

– Петр Иванович, у меня другое предложение, – вмешался в разговор Артём, – Давайте сделаем так. Когда полковник приблизится, берем его в заложники, затаскиваем в машину. Я выпрыгиваю, начинаю стрелять, принимаю огонь на себя. А вы уходите, как и хотели. Так будет больше шансов. И в любом случае, имея заложника, Вы сможете попытаться выйти из зоны радиомолчания и вызвать помощь. Она, кстати, уже где-то недалеко должна быть. По своему начальнику чекисты стрелять не будут. Не должны.

– Плохо ты чекистов знаешь, – ухмыльнулся начальник ГРУ. – Они разные бывают. Могут и начальника замочить, если инструкции на этот счёт имеют. Впрочем, принимается. Спасибо, Артём, я не забуду.

Крепкие пальцы Ивашутина, стиснули плечо телохранителя. Артём коротко кивнул, принимая благодарность.

– Полкан уже докурил, сейчас сюда пойдет, – предупредил Михаил, внимательно следящий за чекистами.

– Приготовиться, – скомандовал Ивашутин. – Когда он подойдет, работаем. Я говорю, что согласен, открываю дверь машины, якобы для того, чтобы обсудить кое-какие детали. Хватаю его за воротник, вставляю ствол в голову, дергаю на себя. Артём ты одновременно вылетаешь из машины, помогаешь затащить Остроженко в машину, если потребуется и прикрываешь нас огнем. Мотор Миша не глушил, поэтому, как только полковник оказывается в автомобиле, расслабляем его ударом по голове и стартуем. Всем всё понятно?

Телохранитель и шофер поочередно кивнули. Я промолчал.

– Тогда работаем, он уже подходит, – Ивашутин внимательно следил за направившимся к нам полковником.

Неожиданно полковник остановился, изумленно уставившись куда-то позади нас. Я обернулся. Две быстро увеличивающиеся точки на глазах превращались в тентованный армейский ГАЗ-66 и летящий за ним, грозно гремящий железом БМП-1. Чекисты бросились под прикрытие машин, вытаскивая оружие. Полковник развернулся и рванулся обратно, к своим людям. Быстро сориентировавшийся в ситуации Артём выпрыгнул наружу, распахнув дверцу, и влепил две пули точно по бедрам улепетывающего со всех ног Остроженко. Полковник полетел кубарем лицом вперед. Норковая шапка взмыла в воздух, приземлившись где-то далеко на заснеженном поле.

Хлопнул ответный выстрел, но телохранитель рыбкой нырнул в сугробы на обочине. В полете грохнул «ТТ» Артёма, свернув в темноте яркой вспышкой. Комитетчик в черном пальто опрокинулся назад, выронив пистолет, и схватившись за руку.

Ивашутин и я вывалились на обочину, держа перед собой пистолеты. Михаил выпрыгнул вслед за нами, приземлившись рядом с Артёмом.

«Шишига» остановилась рядом, чуть не доезжая до «волг». Матерчатый тент откинулся, и из кузова посыпались бойцы в касках и бронежилетах, держа «калашниковы» перед собой. Они моментально рассредоточились, занимая удобные позиции под деревьями и на обочине.

Затормозивший БМП, бронированным бортом, протаранил прижавшую нас сбоку «волгу», отбрасывая её в сторону. Скрежет сминаемого железа прозвучал в моих ушах сладкой музыкой. Чекисты, прятавшиеся за её бортами, успели рассыпаться в стороны и упасть на грязный снег. Над их головами прогремела предупредительная очередь из ПКТ, взмётывая на находящемся напротив холме, белые фонтанчики.

– Оружие на снег побросали, быстро. Как можно дальше. Метров на пять от себя. Легли на землю, руки за головы. Откажетесь, мы вас из пушки и пулемета на фарш порубаем, – загремел усиленный мегафоном голос. У заднего борта шишиги, возле откинутого тента появилась знакомая фигура Сергея Михайловича.

– Даю две секунды. Потом начинаем. Предупреждаю, пленных брать не будем.

– Не стреляйте, мы сдаемся, – донеслось в ответ.

В снег полетели пистолеты. Чекисты уткнулись лицами в сугробы, заложив руки за головы. Сергей Иванович, а следом за ним немолодой квадратный капитан, выпрыгнули из «газика» и трусцой побежали к нам.

– Артём возьми аптечку в салоне, и окажи первую помощь раненым, – распорядился Ивашутин.

– Слушаюсь, – гаркнул телохранитель, открыл дверцу, и полез за бинтом и лекарствами.

Начальник ГРУ с нескрываемым удовлетворением осматривал поле боя и комитетчиков, обыскиваемых и связываемых спецназовцами.

– Здравия желаю, товарищ генерал армии, – подошедший военный в полевой форме вытянулся, отдал честь и представился. – Капитан Соломатин, командир четыреста шестьдесят второй роты специального назначения ГРУ, дислоцирующейся в поселке Гвардейский, Выборг-7. По вашему приказанию, поступил в распоряжение капитана Смирновского. Мы прибыли в ближайшую военную часть, и выехали, как только ваш подчиненный позвонил. Следовали за вами на расстоянии, выдерживая дистанцию в несколько километров, в целях обеспечения безопасности.

Сергей Иванович молча замер рядом, ожидая, когда общение с коллегой закончится.

– Чего так задержались? – пробурчал Ивашутин. – Я уже не знал, как ещё время протянуть до вашего приезда. Думал уже, что не подъедете.

– Виноват товарищ, генерал армии, – немного смущенно признался Соломатин. – Водитель «шишиги», Румянцев, что-то нехорошее в звуке мотора услышал. Захотел остановиться, посмотреть, что не так. Это буквально, пару минут заняло. Думали, ничего страшного. Ошиблись.

– Ладно, проехали, – махнул рукой Ивашутин. – Все хорошо то, что хорошо кончается, как говорил один мой начитанный товарищ. Но на будущее, такого не допускайте. И проверяйте постоянно состояние вверенного автопарка.