ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

МАРК – студент медицинского института

ГЛЕБОВ – 45 лет, а может чуть больше

СТОРОЖ – помятый мужчина неопределенного возраста

ЛИЗА – помощник следователя, строгая девушка в полицейской форме

КРАСИВАЯ ЖЕНЩИНА – волнующаяся дама за сорок, со следами пластики на лице

САНИТАРЫ – мужеподобная ТЕТКА и скользкий МУЖИК

БАБКА – обычная русская старушка

ЗАВОТДЕЛЕНИЕМ – начальница и вдова

БОМЖ СЕВА-РАМС – просто бомж

Морг. Просторное помещение. Стол со стулом. В углу медицинские каталки. Пустые. В другом углу потрепанный диван. Широкие створки лифта по центру. Две двери по разные стороны. В одну входят двое – МАРК и СТОРОЖ, оба в белых халатах. У Сторожа из-под халата выглядывает тельняшка. Моргают лампы.

СТОРОЖ. Вчера девочка пришла. И собаку принесла. В школьном рюкзаке. Я ей говорю тута для людей. А она давай мне ныть, собака чо типа, не человек?

МАРК. А вы?

СТОРОЖ. Выгнал. Короче, с дверью так. Вставил и повернул! Потом приподнял и выдернул с силой. Чтоб с хрустом прям. Понял?

МАРК. Может все-таки не надо?

СТОРОЖ. Не, я книжку писать буду. Продолжение. (декламирует нараспев) В седых волосах паромщика мерцала алмазная пыль. Сева-Рамс мне посоветовал книжки писать. Для нервов. Головастый был покойничек, прости Господи. Тебя на его место взяли. Красиво?

МАРК. (рассматривая с интересом помещение) Ну так, пафосно. Вы бы мне объяснили, как тут все устроено вообще.

СТОРОЖ. А че объяснять-то? Халат вон у тебя есть. А в нашем деле халат это уже полдела. Ну и самое – не суетись. Смерть, она суеты не любит. Порядок и тишина.

МАРК. Как в библиотеке?

СТОРОЖ. Ну да. Каждый человек открытая книга.

МАРК. Может быть закрытая? Здесь же трупы хранят.

СТОРОЖ. Ваще-то в русской сказке мертвец или там покойник – одушевлённые персонажи. А труп – неодушевленный. Во! (указывает на стол полный старых книжек) Все там!

МАРК. Я же в медицинском учусь, а не на филолога.

СТОРОЖ. (повернувшись спиной, ищет что-то в углу) Я тоже как-то… учился и не доучился. Где тут магнитофон был? Тоже сначала в морг пошел сторожем. А потом засосало. Покойников обмывал, могилы копал. Спина болит только, опять сторожем подвязался. А тебя-то че в морг потянуло?

МАРК. Здесь тихо. В общаге отвлекают все время. Готовится не дают. Да и как-то ближе…

СТОРОЖ. (копается в шкафу) К земле? Где мафон, а? Там кассета такая.

МАРК. Так вы со мной не посидите? Мне сказали тут по двое дежурят.

СТОРОЖ. (машет рукой) Да, хрен с ним с магнитофоном.

МАРК. Мне сказали…

СТОРОЖ. Обещал ей знаешь кассету принести. Не принесешь – начнется… Ветер с камнями… Не знаешь, если здесь в спине так хрусть, а потом вертит, это че?

МАРК. Не знаю.

СТОРОЖ. А еще типа доктор. Ладно, короче. Вон там за дверью – холодильник. Тута лифт. Это значит приемка и есть. Принял, записал, откатил на каталочке в холодильник. И бирку навесил. И всего делов. Вот одеялко. Это от Севы-покойника осталось. Работы нет – спи себе. Формалином только воняет. Впитывается, так что ты лучше другую одежу приноси. А то после смены домой в трамвае едешь, люди шарахаются. Баба моя так и говорит, что от меня трупами несет. Дура-баба.

Сторож подходит к одной из пустых каталок. Садится сверху на каталку. Отталкивается ногами. Каталка, скрипя едет по кабинету.

СТОРОЖ. Значит, завотделением тут ходит. У нее муж в прошлом году умер, так ее сюда тянет. Как медом намазано. Мужа ищет. Будешь бухать так следи чтоб врачихи не запалили. И баб не води. Хотя я так и женился, ха.

МАРК. Я работать пришел. И учиться.

СТОРОЖ. Сознательный. Ну сиди книжки читай.

Марк садиться за стол. Достает стопку учебников и справочников. Отодвигает стопку старых книжек и журналов.

МАРК. Я учебники почитаю.

Со стороны морга раздается сильный стук.

МАРК. (вскакивает) Что это?

СТОРОЖ. Души шалят. (пауза) Да холодильник там! Бывает так у него. Че жим-жим, да?

МАРК. Есть немного. А вы такой философ из-за работы?

СТОРОЖ. Это из-за водки. Займешь может рублей триста… писят?

МАРК. Нет. Не займу.

СТОРОЖ. (снимает халат и бросает его на одну из каталок) Хуже всего в людях равнодушие. Помнишь, как у Довлатова?

МАРК. Не читал.

СТОРОЖ. Довлатова? А что читал? Гарри Поттера, да?

МАРК. Тоже, не читал.

СТОРОЖ. Ну и поколение. Как вы с Россией-то справитесь?

МАРК. Не хуже вас.

СТОРОЖ. Ну так хуже нас уже невозможно. Счастливого дежурства, пацан.

Сторож уходит. Марк накидывает одеяло на плечи, открывает учебник.

Забегает запыхавшийся ГЛЕБОВ. Одет в пальто, цивильно, но немного помят.

ГЛЕБОВ. Фу-ух! Ну и мороз. Отвык на югах-то. Успел я, да? Не закрылись еще?

МАРК. Так не магазин.

ГЛЕБОВ. (все еще тяжело дыша) Смешно. Фуууух. Ух. Давай, брат. Выкатывай. Выноси. Вот тебе.

Глебов хлопает какую-то бумагу на стол. Марк мельком смотрит на нее, но не шевелится. Выглядит озадаченным.

МАРК. Что это?

ГЛЕБОВ. Акт приемки. В смысле сдачи. Сдачи-приемки. Приемки-сдачи. Давай мне Митрохину Елену Павловну, 1973 года рождения.

МАРК. Вообще выдача днем, по утрам. И…

ГЛЕБОВ. Гонишь, да? Я ночью уезжаю уже. Улетаю на самолете. С Еленой Павловной. У нас и билеты есть. И в крематории нас с ней ждут.

МАРК. Но я не могу.

ГЛЕБОВ. (усаживаясь на свободный стул напротив) Братан, я вот честно понимаю, что ты не можешь скорее всего, но ты как бы немного так отойди от этих правил. Ну, опоздал немного. Утро когда? А сейчас еще двенадцать. Или уже. Почти утро нового дня. А Я заплачу за срочность. По-человечески тебя прошу. Опоздал чуток. Везде же очереди, сам знаешь. Мороз еще.

Глебов двигает бумагу к Марку.

МАРК. Вы не поняли. Я не имею права выдавать. Я один тут. И я первый раз…

ГЛЕБОВ. И я первый раз. И все первый. Когда-нибудь… Ну ты человек или что?

Начинают моргать лампы.

МАРК. Слушайте, я не могу выдать вам тело. Тут надо специальное оформление. Я не знаю ни где что лежит, бумаги там, печати… Да у меня полномочий на это нет! Я просто сторож. Я понимаю вас, но не могу. И напарник ушел. Извините.

ГЛЕБОВ. (трет лицо ладонями) Так. Так-так-так. Короче, я понял тебя, понял. Все. Все. Так. Давай ты просто пойдешь на… на нарушение. (Глебов поднимает палец вверх) Один раз. Первый раз. Я заплачу тебе. Много, хорошо заплачу. Это не взятка, нет. Это уважение. Компенсация. За нарушения правил, может быть даже увольнение. А ты всегда можешь своим сказать – я не знал, я первый раз… Все равно я в восемь утра Елену получу. Через восемь часов. И я за каждый час тебе заплачу десять тысяч рублей.

МАРК. Я не….

ГЛЕБОВ. (останавливает Марка жестом) Ту-ту-ту-ту. Двадцать. Двадцать пять тысяч рублей. Это двести штук. А? Пойми, в восемь я уже должен в самолете лететь.

МАРК. С трупом?

ГЛЕБОВ. Ага. Я с крематорием договорился. Тут по пути. Слушай, ну неважно тебе это все.

МАРК. Ночью с крематорием?

ГЛЕБОВ. Там люди очень договороспособные. Такие же как ты. По рукам?

МАРК. Как-то так не делается. Дак и… Там с той стороны открывается все. В смысле выдача с той стороны. Здесь приемка. У меня, наверное, и ключа нет от той стороны. Я же не сюда вам ее вынесу.

ГЛЕБОВ. Да я и здесь приму. Ее. Леночку мою.

МАРК. По ступенькам что ли понесете? Через больницу? На руках? По улице?

ГЛЕБОВ. Там таксист стоит, ждет.

МАРК. Таксист?!

ГЛЕБОВ. (Глебов в нетерпении бьет ладонями о стол) Блииин! Что ты трудный такой? Он все равно не русский. Не поймет ничего. У них кстати в культуре уважение к мертвым гораздо сильнее, чем у нас.