Однако неведомо это одинокому путнику, проходящему тропой, что стелется мимо родящего поля. И могучий воин, самый надёжный защитник, занимающийся делом селян, пробуждает в нём жгучее любопытство.

Ещё более — целую охапку вопросов.

— О-о, доблестный странник, тебя интересует, почему ас-воин в поте лица трудится в поле? — могучий Тор смахивает со лба капли пота, и широкая добродушная улыбка посвящается его внезапному собеседнику. — Садись сюда, дорогой гость, раздели со мной сладкие мгновения отдыха. Я расскажу тебе о полевой работе и отвечу на все остальные твои многочисленные вопросы…

========== Вопрос 1 ==========

Комментарий к Вопрос 1

«Боги, которые так или иначе умирали, расскажите о своей смерти»

Вигридр усеяно телами павших в бою. Почва пропитана кровью, влажная и мягкая. Идти по ней — всё равно что идти по болоту: ноги проваливаются в чвакающую землю, окровавленную и мокрую.

Так выглядит конец мира.

Так выглядит последняя битва богов.

Так выглядит Рагнарёк.

Тор, самый могучий из числа асов, стоит в самом сердце сражения. Его рука сжимает Мьёллнир, кустистые брови сходятся на переносице, скрывая льдисто-голубые глаза.

Он видит, как заживо сгорает Фрейр.

Он видит, как во все стороны летят куски разодранного тела Одина.

Он видит, как мощные клыки прокусывают, ломая кости, шею Тюра.

Он видит, видит, видит…

Сотни смертей, тысячи: падают доблестные асы, падают благородные ваны, падают исполинские турсы — никого не щадит жестокая сеча.

Тор крепче сжимает в руке Мьёллнир.

Тело гигантского Змея Мидгарда извивается, выпрямляясь вверх, возвышаясь над полем битвы. Его голова закрывает кровавое солнце, и Тор сильнее хмурит брови.

Он давно должен был это сделать.

— Вс-с-сгляни на меня, Тор, — шипящий голос Ёрмунганда звучит вкрадчиво и, Тору чудится, насмешливо. — Ты больш-ш-ше не смош-ш-шеш-ш-шь привяс-с-сать меня к с-с-сос-с-сне, — гигантский раздвоенный язык дрожит на пропахнувшем гарью и кровью воздухе.

Тор лишь вызывающе ухмыляется в ответ — ему больше и не надо привязывать змея к палке, чтобы усмирить его.

Молот искрит молниями, Змей шипит, подаваясь вперёд, и хтоническое чудовище сходится в схватке с самым надёжным защитником.

Бой продолжился недолго. Могучий молот одним ударом размозжил змеиный череп, и Ёрмунганд, издав предсмертный клич, с грохотом повалился на землю, придавливая телом тех, кто не успел отбежать в сторону.

Тору, к сожалению Змея, удалось уйти от столкновения. Но не так далеко, как следовало бы.

— Ты не уйдёш-ш-шь от моей мес-с-сти, Хлорриди. В чертог моей дорогой с-с-сес-с-стры мы попадём вдвоём, — Ёрмунганд смеётся сипло, из последних сил широко раскрывая пасть.

От чёрного ядовитого дождя не укрыться никому, кто попадает под него. А яростный крик боли от заживо слезающей с костей кожи звучит сладостней любой песни для умирающего Змея. Он, в конце концов, выполняет своё обещание, забирая за собой следом жизнь своего главного врага.

========== Вопрос 2 ==========

Комментарий к Вопрос 2

Хэллоуинский ивент, темой которого была окончательная смерть

Тор знает, что рано или поздно этот момент должен был настать. Нет ничего вечного во всех девяти мирах, и даже голод вечно голодного Нидхёгга рано или поздно будет утолён, а несокрушимое Мировое Древо падёт. Он же в сравнении с ним и вовсе мелкая песчинка.

Тор улыбается странной улыбкой. Его льдисто-голубые глаза вспыхивают и тут же гаснут.

На самом деле, он и так задержался непозволительно долго.

О да, он продержался дольше их всех. Дольше асов, дольше ванов, дольше альвов и двергов, дольше ётунов и турсов. Все они уже давно ушли, не оставив после себя ни следа.

Сначала их было пятеро. Тех, кого помнили и уважали в своё время больше всех остальных. После их осталось трое — столько же, сколько было в самом-самом начале. А затем…

Затем он остался один.

Удручённый одиночеством и заблудившийся — не было никого рядом с добродушным могучим Тором. Ни мудрого отца, ни красавицы-жены, ни беспокойных сыновей и воинственной дочери, ни смешливого пасынка, ухмыляющегося лукаво. Одиночество — вот вечный удел доблестного защитника Асгарда и Мидгарда.

Однако и ему вот-вот должен был прийти конец.

— Прости, благородный Тор, я подвёл тебя, — старый жрец режет последнюю руническую вязь. Дрожащими руками обтёсывает камень, отчего прямые линии искривляются и дрожат. Он улыбается безмятежно, слепыми глазами глядя туда, куда не дано посмотреть ни одному зрячему.

Тор улыбается смертному в ответ и в жесте поддержки сжимает его плечо.

— Тебе не о чем беспокоиться, юный Ивар, — громовержец басит громовыми раскатами, пока по впалым бледным щекам человека текут прозрачные ручейки слёз. — Не стоит бояться, юный Ивар. И смертные, и боги, в конце концов, подчиняются одним и тем же законам, — Тор, защитник и помощник людей, осторожно придерживает слабое дряблое тело, помогая ему опереться спиной о рунический камень алтаря.

Старый, но для аса всё ещё юный Ивар выдыхает устало, и взгляд незрячих глаз угасает, пока дыхание его подхватывает ветер. Тор улыбается странной улыбкой, глядя на последнего смертного, что верил в него, и сам прикрывает глаза.

Наконец-то он сможет встретиться со своей любимой семьёй.

Дует порыв ветра, тревожа траву и листву деревьев; несколько опавших листьев подпрыгивают вверх и оседают. На рунический алтарный камень падают первые капли робкого дождя, но до них никому нет дела.

Ведь на одинокой лесной поляне не было больше ни одной живой души.

========== Вопрос 3 ==========

Комментарий к Вопрос 3

«Расскажи о сватовстве Альвиса. Почему так жестоко отказал ему?»

Рыжие волосы воительницы топорщатся в стороны, а в ярко-голубых глазах сверкают молнии. Дева-валькирия, прекрасная Труд, стискивает кулаки и сжимает губы в тонкую бледную линию, и Тор всецело разделяет негодование своей дочери.

Что бы какой-то дверг стал зятем самого Громовержца!

— Он сватался без твоего присутствия, — басит Магни, кладя сестре руку на плечо.

— Он не получил твоё согласие, — брату вторит Моди, выступая со второй стороны сестры.

— Проучи его, отец, — Труд успокаивается немного, но в голосе её всё ещё слышна оскорблённая обида. — Не престало деве щита пятнать свою честь подобным позором.

Альвис, дерзкий и многомудрый дверг, как только переступил порог невестиного дома, не нашёл себе друзей в её семье. Лишь врагов и скорую кончину — ни одному асу, ни одному вану, ни одному альву, двергу или турсу не дано омрачать честь семьи могучего Хлорриди.

Тор хмурит брови и скрещивает руки на груди. Наглый карлик набирается смелости дерзить и смотреть на него с высокомерной ухмылкой.

— Не быть более Труд неистовой валькирией, — он похваляется обручением, которого ещё не было. — Ведь станет она за мной, своим мужем, — он похваляется женой, которой ещё не смог добиться, и ярость вскипает в горячем сердце Тора.

А вместе с ней впервые приходит коварство.

Пусть бахвальствующий дверг падёт от собственного оружия!

— Девы любовь, моей единственной дочери, будет с тобой, гость многомудрый, — искусные речи никогда не были сильной стороной Тора, но ему всё же удаётся притворной любезностью смягчить свой голос. — Если ты сможешь о каждом мире поведать мне правду.

Альвис ухмыляется ещё более дерзко, и речь его льётся, словно ручей. И нет ни одного вопроса, на который он не даёт ответ. И нет ни одного мгновения, которое оказывается замеченным им.

— Нет никого, чья грудь вместила бы столько сведений древних! — в льдисто-голубых глазах Тора мелькает лукавство. — Но хитростью мощной тебя обманул я, — голос его вновь твердеет, и в нём звучит угроза. — Ведь солнечным светом застигнут ты в стенах этого дома! — последние слова не успевают стихнуть, как дерзкий карлик обращается в камень, который Громовержец с лёгкостью раскалывает на мелкие кусочки.