Тропинка петляет, а после и вовсе ветвится, словно ветви Иггдрасиля, открывая перед Странником бесконечное множество путей. У Одина, конечно, много времени, чтобы исходить и исследовать их все.

Тысячи миров открываются пред ним. Знания, постигнуть которые не дано ни одному смертному и даже бессмертному. Но Один всегда был жадным до них, а потому пока мог брать их, не брезговал делать это.

— Помни, чужак, не бери больше того, что можешь унести, — Один вздрагивает всем телом от неожиданности, когда в один прекрасный момент слышит чужой голос.

Шелестящий, словно прохладный ветерок в летний зной, спокойный и успокаивающий, он раздаётся внезапно и теряется в яркой, сочной, вечно зелёной листве пёстрого мира, куда Одина заводит очередная из дорог. Он первый за все путешествия Странника заговаривает с ним и нарушает его привычное уединение.

До него все путешествия были безмолвны и тихи, словно в мирах, куда заходил Всеотец, не существовало жизни. Но здесь же, в этом обилии красок и цвета, появился этот голос, что не гнал чужака с земель, не принадлежащих ему, но предостерегал от чрезмерности, что могла навредить. Как любопытно…

— Кто ты, владыка солнечного мира? — Один проявляет почтение, что не скрывает его интерес, и осторожно касается шершавой коры одного из дивных деревьев, тянущихся вверх и изгибающихся причудливыми формами.

— Вопрос неверный, чужак, — голос не меняется, всё также плавно и спокойно течёт, словно обволакивая гостя со всех сторон. — Я не владыка и не правитель.

— В таком случае, кто ты таков? — любопытство подогревает нетерпение, и Один кожей чувствует, как его невидимый собеседник усмехается.

— Ты ещё не готов, чужак. Помни, знание — оружие обоюдоострое. И если ты им пресытишься, то лишь навредишь сам себе. Уходи и приходи тогда, когда будешь готов.

Один сводит брови на переносице, пытаясь понять, в чём смысл слов хозяина заморского края. Что он подразумевает под готовностью? И как он, Один, должен понять, что время пришло?

— Ты должен сам найти ответ, сын моей сестры, — голова Мимира, мудрейшая среди мудрейших, лишь загадочно сверкает подёрнутой дымкой синевой слепых глаз. — Если действительно хочешь овладеть этим знанием. Будь терпелив, мальчишка, и усмири страсти своей души.

Один хмурится и раз по разу погружается в транс, ступая на тропу, что никак не хочет открыть ему своё скрытое сокровище. Снова и снова Странник приходит в дивный жаркий лес и снова и снова блуждает среди пёстрых, ярких зарослей в поисках понимания.

Пока однажды он всё-таки его не находит.

Терпение и смирение, и то, на что Один никогда не обращал внимания, открывают пред ним истину. Кроткая улыбка спокойного Бальдра, что как будто светится изнутри солнечным светом. Ценность, которую идеальный отпрыск ставит превыше всего того, чем дорожат его родственники, — мир, а не война, процветание, а не кровь, — вот тот ключ, что вновь и вновь ускользал от взора всевидящего Одина. Всё это снова он видит в худой фигуре мужчины, сидящего к нему спиной.

Смуглая кожа испещрена ритуальными шрамами и татуировками, длинные тёмные волосы свободными змеями струятся по плечам. В них виднеются пёстрые перья и листья деревьев, а сам незнакомец словно изнутри светится солнцем и теплом. Он сидит в медитативной позе на краю обрыва, путь до которого для Одина открылся впервые.

— Кто ты, хранитель и защитник здешнего края? — Странник повторяет свой вопрос и снова чувствует кожей, как собеседник усмехается.

Он тихо, но глубоко вдыхает, легко и плавно поднимаясь на ноги. Лёгкая светлая льняная ткань его широких штанов колышется от этого действия. Словно танцуя, он поворачивается к Одину, являя ему испещрённое ритуальными шрамами и татуировками тело — своя собственная плата за мудрость и знания. Смотрит пронзительным взглядом тёмных узких глаз и улыбается удовлетворённо.

— Моё имя Кецалькоатль, гость из далёкой страны, — его голос такой же спокойный и успокаивающий, как и в первый раз их общения, и Один внимает ему с почтением и уважением. — Ты смог пройти моё испытание. И в качестве награды я скрашу твоё путешествие здешними мирами и утолю твою жажду познания этого мироустройства…

Это будет долгое и интересное путешествие — Один не сомневается в этом. Как и не сомневается в том, что в это место он явно вернётся ещё не единожды.

========== Вопрос 15 ==========

Комментарий к Вопрос 15

«Как вы с Локи стали побратимами? Для чего это было нужно и как ты к этому относишься?»

Голос вёльвы ещё долго эхом отбивается от стен сознания. Пророчество, что было им услышано, вызывает тревогу и надежду. Мир будет разрушен, но он же и будет возрождён.

Но если разрушения можно избежать, то почему бы не сделать это?

В ту пору он был молод и глуп. В ту пору он ещё не знал, что у всего есть своя плата и ничто не даётся просто так. В ту пору он ещё не знал, что цикл невозможно поколебать или разорвать.

И что бы он для этого ни делал, результат всё равно будет один и тот же. Ведь отныне каждое действие лежит в основе цепи событий, ведущей к логичному концу.

Однако в ту пору он был молод и глуп, а потому решил найти ётуна по имени Локи, что был упомянут многомудрой вёльвой.

Его дети уничтожат мир. Он сам, разорвав свои путы, возглавит тех, кто сразит благородных асов.

Однако Один ведь может этого и не допустить, правда? Он ведь может обхитрить судьбу и сделать так, что сильнейшее обязательство не позволит Локи обернуться врагом могущественному Всеотцу и тем, кто идут за ним.

Рыжеволосый ётун ухмыляется, щуря глаза. Смотрит на нежданного визитёра без страха, но с настороженностью. Он, так же как Один, знает, зачем он пришёл, но первейшему из числа асов не за чем забивать голову этой информацией.

— Зачем ты здесь, отец всех богов, первый среди ненавистников турсов, убийца Имира? — Локи в любопытстве наклоняет голову в сторону, и губы его растягиваются шире. Те самые губы, что в скором времени будут уродовать ужасные шрамы за лживые грязные речи, что будут проливаться из них.

Один и сам пытается найти ответ на чужой вопрос. Вернее он пытается исхитриться и скрыть истинную суть от того, кого он искал так долго.

— Я предлагаю тебе священный союз, — Всеотец прячет причины, но протягивает руку вперёд. — Ты — умнейший и хитрейший из племени Бергельмира, и ты принесёшь нам ещё немало бед. Тор, убийца турсов, раскроит твой череп, как орех, если ты допечёшь ему, и ты знаешь, что не сможешь укрыться от его гнева. Никто из твоего рода не сможет сделать это, Локи.

Рыжий ётун ухмыляется шире и хищно сверкает глазами. На его лице с острыми чертами застывает любопытство, а худая, гибкая фигура плавно и грациозно скользит, приближаясь к Одину.

— И что же ты предлагаешь мне, первый из числа асов? — его голос крадётся вкрадчивой ходой, отбиваясь от стен пещеры, где хитрец коротает своё время. — Какое тебе дело до безродного ётуна, вроде меня?

— Я предлагаю тебе священный союз, — Один повторяется вновь. — Защиту, что сбережёт тебя от гнева богов. Но ты взамен направишь свои умения нам на благо и пользу и будешь сосуществовать с нами в мире и согласии, практикуя свои многочисленные умения на врагах, угрожающих Асгарду.

Локи смеётся в ответ хрипло, но смех его отбивается от холодного влажного камня зловещим эхом. Он знает, каков истинный смысл, что кроется в сказанных Одином словах.

«Священная клятва даст власть над твоими детьми»

«Священная клятва не позволит тебе обернуть свою ярость против незыблемой твердыни девяти миров»

Локи смеётся — Один, удивительно наивный в собственной хитрости, даже не подозревает о том, что не он один может презреть любую клятву. Для Локи они, как и для самого Всеотца, практически всегда лишь пустой звук. А что до его предложения… Что ж, в будущем лишняя, к тому же ещё и законная защита побратима уж точно ему не помешает.

— Хорошо, первейший среди асов, убийца Имира, клятвопреступник. Давай смешаем с тобой кровь в древнейшей и священнейшей клятве и станем братьями не по родству, но по крови и духу…