– Проницателен, как всегда. – Арон оперся ладонями на пыльный стол. – Гирен, мне нужна твоя помощь.

Взгляд зелёных глаз скрестился со взглядом бесцветных.

– Мхм. – Оттаяв от изучающей неподвижности, старик погрыз трубку. – Знаешь, Арон, а я догадываюсь, что тебе нужно. И, мхм, удивлён, что ты второй раз за полгода просишь меня об этом, помня о моей клятве.

– Если ты снова не воспользуешься Даром, могут погибнуть двое детей.

– Считаешь, что это оправдает, мхм, клятвопреступление? Снова?

– Считаю, что это оправдает гибель твоей дочери. Оправдает то, что ты, ни в чём не виновный, проклял свою силу и бежал в глушь, – сказал Арон. – Похоронив Дар в себе, дав зарок никогда не использовать то, что дала тебе Богиня в помощь другим.

Когда после долгой паузы старик заговорил вновь, голос его звучал глуше прежнего:

– По тебе, может, и оправдает. У вас вообще странные принципы, мхм. По братцу твоему особенно заметно.

– Ты велел дочери не выходить из комнаты. Она не послушалась. Лиден никогда тебя не винила, ибо ты защищал их. Свою семью. Кто мог знать, что единственной жертвой твоего защитного круга в ту ночь окажется Лира? Что она единственная сгорит в огне, который должен был сразить твоих врагов?

Молчание, разлившееся по обсерватории, было тяжелее свинца.

– Я понимаю, почему ты возненавидел и степень магистра, и пост в Гильдии, который привёл в ваш дом того мага крови, и волшебство, погубившее твоего ребёнка, – продолжил Арон. – Но сейчас волшебство может спасти несколько жизней. Детских жизней. Для нас с тобой, по крайней мере, они дети.

– Ну загляну я в телескоп, положим, – сказал господин Гирен, досадливо поведя крючковатым носом. – Ну увижу я, что наши девочки на волосок от смерти. Ну скажу тебе, кто из них где… И что дальше, мхм? Что тебе дороже, Арон: две жизни или пятьдесят? – Жёлтые зубы ожесточённо клацнули о дерево трубки. – Фар-Лойл не справится без тебя. Половина ещё больна. И Лид рассказала, что у излеченных наблюдаются странные признаки… Необычная эта болезнь, Арон. И, мхм, не только сама болезнь. Что-то странное есть во всём этом. Я много на своём веку повидал… магистр бывший, в конце концов. Это не простой тиф, и пришёл он к нам, мхм, не просто так. Его кто-то наслал. Мнится мне, ты отлично знаешь, кто это мог быть.

– Тогда ты понимаешь, почему мне невыносима даже мысль о том, что наши девочки могут быть в руках этого не-человека.

Господин Гирен хмуро качнул кресло на ножках.

– Разве ты сам не можешь их найти? – спросил он спустя пару секунд молчания.

– Я пытался. Что-то закрыло от меня их обеих. Алексаса с Джеми – тоже.

– А-а, – протянул звездочёт. – Эффект зеркальца Лиара?..

– Либо они уже у него, либо рядом с ними находится что-то, куда мой брат заключил частицу своей сущности, – подтвердил Арон тихо. – Я тут бессилен. А стоило мне прочитать ту заметку в листке…

– Да, тут и трёх догадок не нужно, чтобы понять, что у Таши это амулет. – Старик снова пожевал трубку. – А твой братец умеет строить планы. Начинаю им, мхм, восхищаться. В каком-то плане. Во всяком случае, сыграть с ним в аустэйн было бы интересно… мхм. И что будешь делать, если окажется, что девочки у него? Бросишь нас? Обречёшь жителей своего пастырства на гибель ради двух… мхм, да нет, что там душой кривить, одной девчонки? Я ведь прекрасно вижу, что до Лив тебе особого дела нет. Любишь её постольку-поскольку. Профессия у тебя такая, мхм, амадэйская: обязывает всех любить. Да и Таша расстроится, если поймёт, что на её обожаемую сестрёнку тебе…

– Я не знаю, что буду делать. Наверное, молиться, – голос дэя был негромким – и вместе с тем звучнее любого крика. – Но жить в незнании… – Арон шагнул к старику. – Гирен, предупреждаю: если ты откажешься мне помочь, я тебя заставлю.

Спокойно выдержав взгляд того, от кого бежали страшнейшие чудовища, хозяин дома стукнул по столу трубкой, отложенной в сторону.

– Кто она для тебя, Арон? – без обиняков спросил старик.

– Ты знаешь.

– Нет, не знаю. Дочь, которой у тебя никогда не было… – Звездочёт презрительно скривил губы. – Ты – воплощённый свет, добро и справедливость. Ты обязан всех людей любить, как детей своих, мхм. Тепло и ровно, никого не выделяя, не делая различий между дурными и праведными. Богиня тебе пример. Но эта девчонка…

– Гирен, – сказал Арон, – просто загляни в телескоп, пожалуйста.

– Просто, мхм, непорядочно как-то по отношению к ней, если на самом деле…

– Гирен, прошу тебя в последний раз. По-хорошему прошу.

Старик фыркнул; даже фырканье его подозрительно напоминало «мхм».

– Как скажете, Ваше Зрящество. Будем считать, что просьба Возлюбленного Богиней снова снимает с меня грех клятвопреступления. – Подвинув кресло к телескопу, он нехотя приник глазом к окуляру. – С кого начинать?

– Таша.

– Как я и думал.

Господин Гирен крутанул рычажки прибора; морщинистые пальцы подсветило потустороннее золото, перекинувшееся на телескоп, забегавшее по нему колдовскими искрами.

– Мхм, – вынес вердикт старик, когда искры добрались до стекла на другом конце. – А красавица наша в Броселиане. Рядом с Зачарованным лесом. Бредёт с Алексасом под ручку… или с Джеми, кто их знает. Выглядит сносно. Счастья немеряного на лице не видно, но и следов пыток – тоже.

Арон смотрел на телескоп так, словно впервые в жизни видел подобный предмет.

– Она не в Арпагене, – произнёс амадэй.

– Мхм, – подтвердил господин Гирен.

– Она не дождалась меня.

– Женщины, – философски заметил звездочёт. Сочувственно похлопал собеседника по руке. – Дети растут быстро. Привыкай.

Взгляд амадэя многих напугал бы своей непроницаемостью, но бывшего магистра этим было не пронять.

– Хорошо. Я понял, – откликнулся Арон невыразительно. – Теперь Лив.

Господин Гирен вернулся к окуляру, благоразумно воздержавшись от дальнейших комментариев.

– Вторая наша красавица выезжает из Келтона и сворачивает на дорогу к Фар-Лойлу, – констатировал он. – Должно быть, ездила к кому из тамошних магов, чтобы тот ей сестрёнку помог найти… Думаю, ночью уже будет тут.

– Отлично. – Арон удовлетворённо качнулся на месте, переступив с мысков на пятки. – Утром сможешь заглянуть в телескоп ещё раз?

– Приятно, мхм, что хоть из вежливости спрашиваешь, а не даёшь сразу чтением по мозгам…

– Ты же мой друг, в конце концов.

Старик, откликнувшийся на эти слова исполненным сомнения «мхм», откинулся на спинку кресла.

– Мне одно интересно, – произнёс он задумчиво, будто решая любопытную магическую задачку. – Ладно Таша, но Лив-то где «зеркальце Лиара» взяла?

– Не знаю. Но надеюсь скоро узнать, – ответил Арон просто. – Спасибо, Гирен. Ты мне очень помог.

Старик тяжёлым взглядом следил, как амадэй идёт к выходу.

– Мхм. Ещё бы, – буркнул он в закрывающуюся дверь. – Вряд ли Ташу бы обрадовало, что ты не уберёг её дурочку-сестру.

– Так ты мне солгал, – сказала Таша, пытаясь разобраться в свежевозвращённой памяти, пока они с Алексасом шагали по тропе из Леса.

– Тебе я не лгу и не буду лгать никогда. Могу лишь утаить часть истины. Кажется, Арону ты это прощаешь, – заметил Алексас колко.

– К слову, об Ароне. – Она решила не реагировать на шпильку: сейчас у них было что обсудить помимо этого. – Блок на вашем сознании что, слетел вместе с концом Двоедушия? Арон же стирал вам память о Венце.

– Видимо.

– И зачем было возвращать мне память сейчас? Так рискуя? Могли бы просто вернуться в Арпаген и дождаться…

– По многим причинам. – Под руку выведя её из обледенелой чащи, юноша отсалютовал стражникам, готовящимся запирать ворота на ночь. – Во-первых, если ты заинтересована в сохранности своего деревенщины, в ближайшее время нам стоит держаться к нему поближе. Во-вторых, Арон может прийти не так скоро, как ты думаешь.

– В смысле?

– Он говорит тебе далеко не всё из того, что знает… как обычно, впрочем. А Джеми, ещё находясь в Фар-Лойле, смог сделать кое-какие выводы. Это не обычный тиф. Это хворь, насланная на деревню специально.