– Это он, вот смотри, порвал мне платье! Больной ублюдок, я ему кричала, что ты его убьешь.

Гуров не знал, то ли ругаться, то ли смеяться: что за представление эта бабешка устроила! Он вышел из машины и миролюбиво предложил Фариду:

– Успокойся, я не трогал никого. Мне поговорить с Ольгой надо было, я провожу расследование…

Но договорить ему соперник не дал, он разъяренным быком бросился на сыщика, так что Гуров с трудом увернулся. Ударом в голень ногой он затормозил мужика и взял его в захват. Тот попытался вывернуться, но не получилось, и Фарид заматерился от боли. Сыщик же подумал, что неплохо бы походить в спортзал – подрастерял скорость в кабинетной работе. Певичка мгновенно сменила тактику:

– Я на тебя жалобу в банк накатаю, понял? Завтра тебя уволят!

Но Гуров уже не слышал ее слов, он решил, что на сегодня цирка в его жизни достаточно. Эта чокнутая блондинка точно не даст никакой полезной информации, так что он сгрузил Фарида прямо в сугроб, дошел до своей машины, сел в нее и по сонным улицам вернулся в гостиницу.

На следующее утро позвонил Крупову и рассказал о результатах бесед:

– Все как один утверждают, что в помещении находились в одиночестве, сотрудница их просто закрывала на ключ и уходила минут на 15 по своим делам. Ключи от комнаты, где хранятся ячейки, могли быть у кого угодно, сотрудники часто сами искали эти ключи. Можем предположить, что преступник мог быть и из разряда клиентов, умудрялся каким-то образом вскрывать чужие ячейки и присваивал их содержимое.

– Это ж каким медвежатником надо быть? – удивился Крупов. – Вроде к нам таких гастролеров не заносило… Я бы знал. Или… в сговоре с кем-то из банковских работников вор был – тогда возможно. Тогда постороннему проще, если знал, что камера не работает, а сотрудницы сопровождают к ячейкам как попало. А про нарушения я уже знаю, сам лично несколько дней наблюдал, как элементарные меры безопасности не соблюдаются.

– В хранилище есть камера видеонаблюдения? – спросил Гуров.

– Камера-то установлена, только работала она через раз. Видать, на технике сэкономило руководство. Записи хранятся всего месяц, а потом удаляются. Никто после обращения клиентов их не удосужился просмотреть. – Безопасник с досады выругался. – Здесь такой бардак развели, что можно было хоть полбанка украсть, никто бы не заметил. Нам бы все-таки найти похитителя. Ведь не одного клиента обокрали, да и суммы какие! Что-то же должно всплыть?!

– Должно. Например, у Ольги Коркиной, по ее словам, пропали драгоценности. С ними, сами знаете, проще: может, что-то где-то и появлялось. Только надо бы описание пропажи, а дамочка с нами сотрудничать желания не испытывает.

– Попробую что-нибудь придумать, – пообещал Федор Крупов. – Еще что-то удалось выяснить?

– У всех одна и та же картина. Попробуем теперь сотрудников прощупать, только давайте приглашать на беседу будем не всех подряд. Начнем с тех, кто имел доступ к копиям ключей, к видеозаписям и мог свободно перемещаться по помещению банка.

– Таких наберется человек пять, – задумчиво сказал Крупов. – Заместитель службы безопасности, старший кассир, сисадмин местный, руководитель филиала и старший менеджер. Завтра тогда приглашу их в офис на приватную беседу по очереди, добровольно-принудительно.

– Договорились. – Лев отключил мобильник и спустился в холл, где заказал себе огромную чашку кофе. Нужно было отвлечься от дела в банке, прежде чем начать встречаться с близкими пропавших и погибших девушек.

В пустом баре паренек натирал стаканы. Наполнив чашку кофе, он поинтересовался:

– В командировку к нам?

– Угу. – Лев постарался ответить дружелюбно, но односложно, так чтобы собеседник не захотел продолжать расспросы. В утренние часы он предпочитал поразмышлять о планах на день над чашкой кофе. Но бармену было скучно с утра без посетителей:

– Вы машину свою лучше на платную парковку ставьте, а то у нас несколько месяцев автовор орудует, да ловкий такой. Всегда выбирает машины подороже, особенно с московскими номерами. Дорогие детали снимает – фары, зеркала, магнитолы, навигаторы, камеры. Ему уже и прозвище дали – «Электроник».

– Так что, и найти до сих пор не могут?

– А кто будет стараться искать? Местных он почти не трогает. В основном приезжих, а те не хотят торчать в городе, чтобы через бумажную волокиту проходить. Заявление, страховая, осмотр, экспертиза и прочее. Это же целый день уйдет на беготню, а людям ехать надо, так что рукой махнут, новую деталь купят и приплатят еще за срочность механику.

– Буду иметь в виду, спасибо. – Гуров допил кофе, раз уж бармен такой словоохотливый, можно и уточнить про маршрут на сегодня. Он зачитал ему адреса из блокнота. – Куда ближе отсюда ехать?

– Да хоть куда, все эти адреса из старых районов, даже и районами-то нельзя назвать. Окраина города, где самая беднота живет. В этой части города бараки строили, потом общаги от завода вдоль линии города. Оттуда ни уехать, ни приехать, единственный автобус ходит. Да кого возить, сброд там живет, рядом промзона, завод полуразваленный да тюрьма.

– Отличная экскурсия выйдет по изнанке города, – пробормотал Гуров. Он заплатил бармену за кофе, оставив чаевые за словоохотливость, и пошел к своему автомобилю.

Скоро он выехал уже с узких городских улиц на шоссе, которое перешло в разбитую дорогу; вдоль нее тянулись то двухэтажные неопрятные дома, то такие же облупленные многоэтажки. В домах балконы и окна были увешаны веревками с сохнущим бельем, на лавочках сидели компании, а в сугробах то и дело встречались то черные квадраты от салютов, то выброшенные елки, а то и ошметки новогодней мишуры и бумажных снежинок. Гуров припарковал машину возле первого дома, покинул автомобиль и шагнул в небольшой замызганный холл. Прямо внутри здания бывшего общежития расположился киоск с продуктами, вокруг его окошка местные кумушки устроили посиделки. Женщины в домашней одежде, в халатах, в тапках стояли с пластиковыми стаканчиками в руках, а нехитрая закуска расположилась в тарелках на небольшом выступе киоска. Сыщик очень любезно поприветствовал женщин:

– Доброе утро, с наступившим вас!

В ответ грянул неуверенный хор хриплых голосов.

– Подскажите, у вас тут девушка проживала, Вера Лапина, как можно с ее родными или друзьями переговорить.

– Верка? Так нет у нее никого, – авторитетно заявила женщина с седыми кудряшками и в синем теплом халате. – Она ж детдомовская, тут всем им дают квартиры как стукнет 18, муниципальное жилье. С удобствами, раньше-то еще хуже, в деревянном бараке углы выделяли. А теперь вон какие шикарные квартиры, и лифт имеется.

Женщины захихикали шуткам кудрявой, а та, вдохновившись поддержкой, продолжила:

– Верка-то все, того, померла. Говорят, связалась с богачом из столицы, да поматросил он ее и бросил. Она с моста и сиганула.

– Говорят, у нее вся башка разбитая была, – со страхом прошептала ее маленькая товарка в халате.

– Разбита, участковый мне сам говорил, он же первый прискакал, когда ребятишки ее нашли на берегу, – подтвердила кудрявая.

Вся компания дружно ахнула.

– Описали, что она вниз головой упала и об камни все себе разнесла.

– Может, убили? – робко предположила маленькая.

– Да кому она нужна, – цыкнула главная рассказчица. – Ты ее помнишь? Ни кожи, ни рожи. Очки в пол-лица, одевалась в обноски. Все книжки читала, мечтала в университете выучиться, а сама даже яичницу приготовить не могла – не умела.

– О покойниках плохого не говорят, – заметила молчаливая пышная дамочка в спортивном костюме. – Я тоже из детдома вышла и не знала, как яйцо себе сварить. Ничего, всему научилась.

– Ну ты-то вон какие бока себе наготовила. – Кудрявая никак не могла унять свою язвительность. – А Верка как палка была, да сразу видно, не от мира сего. В облаках витала, принца ждала.

– А такие все в детдоме. – Пышка начинала злиться, по лицу разлилась краснота. – Не от хорошей жизни любому веришь, ждешь, когда хоть чуть-чуть приласкает. Меня по голове первый раз за двадцать лет муж погладил! Конечно, девчонка наивная, жизни не знает, вот и как в омут с головой полезла в эту любовь. Тебе все не так, книжки читает – плохо, влюбилась – идиотка.