– Даю тебе последний шанс, – сказал он охрипшим голосом, нежно целуя меня в губы. – Скажи «да», и я не трону тебя сегодня. – А сам медленно продолжал проникать. Мне ничего не осталось, как согласиться на его условие.

– Я согласна, – выдавила через силу.

– На что ты согласна, солнышко? – невероятно нежным голосом спросил он, касаясь моих припухших от его поцелуев губ.

– Я согласна стать твоей женой! – после моих слов палец, на который он надел кольцо, пронзило острой болью. Я не выдержала и вскрикнула.

– Молодец, правильный выбор, но мне очень жаль, что я не закончил начатое. – В последний раз он поцеловал меня и только после этого освободил от тяжести своего тела. У меня было двоякое чувство: я была рада, что у меня остались силы, но чувство неудовлетворённости осталось.

– Может, меня освободишь или хотя бы что-нибудь накинешь?

– Радость моя, поздно стесняться, я ещё ночью рассмотрел всю тебя, и не только рассмотрел. – От его заявления я покраснела. – И могу тебя обрадовать – мне всё очень понравилось.

Как же мне хотелось в этот момент расцарапать эту полную превосходства рожу!

– Я в восторге, отпусти меня! – потребовала как можно более спокойным тоном, так как понимала: его настроение меняется, как ветер, и кто знает, какое у него оно будет через минуту, а мне достаточно на сегодня потрясений.

– Хорошо, можешь одеться и идти в свою комнату. Но помни: если ещё раз замечу тебя флиртующей с кем-нибудь, то не буду ждать до твоего дня рождения, – напомнил этот… извращенец.

Я быстро соскочила с кровати и начала одеваться. Когда с одеждой было покончено, направилась к выходу, но тут же была остановлена.

– Ты ничего не забыла? – приподняв свою бровь, спросил ректор, внимательно наблюдая за моей реакцией.

– Что ещё тебе нужно?

Ещё чуть-чуть, и я сорвусь и начну его душить!

– Поцелуй на прощанье. И не забудь, я вечером жду тебя у себя в кабинете.

О, я приду, не сомневайся, дорогой, в коньячок твой зелье подлить, а после этого ты, как мужчина, мне не будешь страшен. Козлина!

– Вечером! – крикнула ему и рванула прочь. Как добежала до своей комнаты, не помню. Открыла дверь, а там сидели взволнованные Лира и Герта.

– Катерина, где тебя черти всю ночь носили? – гневно спросила Герта.

– Лира, беги за своей заветной тетрадью, сейчас рассказывать буду, – усаживаясь на стул, сказала соседке.

Пока Лира бегала за своей тетрадью, я наложила на всякий случай на Герту иллюзию своей сестры.

– Всё, я готова. – Лира села за стол.

Я начала свой рассказ, как всегда, с использованием ненормативной лексики, что, с одной стороны, не могло не радовать Лиру пополнением новых выражений, но, по мере продолжения моего повествования, даже она стала мрачной. Когда я закончила, в нашей комнате повисла гнетущая тишина. Лира встала из-за стола, куда она пошла никто не обратил внимания, но когда на столе появилась бутылка, я испугалась: это уже попахивает запоем в прямом смысле этого слова.

– Лир, ты что творишь? – Я забрала бутылку, чтобы её спрятать от греха подальше.

– Кэт, тебе это просто необходимо, – сказала Герта, пытаясь вырвать у меня её.

– Да вы что, совсем обалдели? С утра пьют только алкоголики, аристократы и дегенераты! – решила прекратить это форменное безобразие, не отдавая свой трофей.

– Мы не пить собрались, а лечить нервы! Попрошу не путать! – ответила Лира и тоже вцепилась в неё.

«Всё, испортила подругу сестры», – только успела подумать я, как дверь в нашу комнату открылась. Раздался возмущенный голос:

– Что здесь происходит! – это был ректор.

Я готова была выть от досады, так как представила, что он подумал: три молодых девушки вели нешуточную борьбу за бутылку спиртного. Лира, как всегда, решила слинять от проблем путём потери сознания.

– Не смей, зараза, этого делать! Иначе в следующий раз не возьму тебя с собой лечиться! – зашипела я на неё.

Как ни странно, но она прониклась и передумала нас покидать. Резко отпустила свои ручки от бутылки, Герта тоже решила последовать её примеру. И что в итоге видит ректор? Меня, прижимающую к себе эту чертову бутылку гномьей настойки!

– Так, я не понял, Вы что, адептки, с утра пить собрались? – зло посмотрел тиран.

– Кто – мы? Да как вы могли о нас такое подумать? – возмутилась я, причём искренне.

– Ну-ка быстро, Катерина, бутылку отдай! – взревел он.

– Не отдам! – возмутилась я. – Она нам для лечения нужна, а точнее, настойку делать будем.

Решила, что этот бой обязана выиграть для поднятия своей самооценки.

– И от чего будет лечить ваша настойка? – подозрительно спросил он.

– Она много болезней может вылечить: артрит, радикулит, гайморит, – начала перечислять заболевания, как вдруг подала голос Лира:

– И геморрой.

Ты что мелешь, зараза?! Всё, считай, я проиграла, и всё из-за этой болезненной! Лучше бы она в обморок упала!

Лорд Асвард не спеша подошёл к столу, взял у Лиры тетрадь, раскрывая ее, сказал:

– А тут, как я понял, рецепты этих настоек? – не отрывая от меня своего взгляда, спросил он. Ну а я посмотрела на него и вспомнила, что совсем недавно этот мужчина вытворял со мной. Не выдержала его взгляда и опустила глаза.

Открыв последнюю страницу, стал бегло читать мои высказывания, но всё бы ничего, только они непосредственно касались этого гада. И самое безобидное слово там было – мудак. Я представляю, как он впечатлился.

– Так вот ты какого мнения обо мне, ведьмочка. Правда, я не всё разобрал, что там написано, но и этого достаточно, чтобы понять: тебя срочно нужно воспитывать. – Гневно сверкнул в мою сторону своими невероятно красивыми глазами. Так, самая лучшая защита – это нападение, решила я.

– Кто бы говорил о воспитании! Сами врываетесь в комнату к трём незамужним девушкам, причём без стука. – возмущённо воскликнула я.

– К двум, – угрожающе тихо ответил он, не отрывая от меня своего взгляда.

– К трём – Мира ещё в невестах ходит, – решила поправить его.

– Ты о себе забыла, солнышко? Или напомнить? – мужчина недобро прищурился.

– Не нужно, провалами памяти не страдаю. А вы зачем пришли? – решила перевести разговор в более безопасное русло.

– Как зачем, ты кое-что мне должна, – подходя ко мне, сказал садюга.

– Когда успела-то задолжать? – удивилась, так как действительно не помнила никакого долга перед ним.

– Поцелуй утром, забыла? – ехидненько улыбнулся он, медленно подходя ко мне.

– Стоять! Я же сказала, что вечером, и не будете же вы этого делать при девушках? – в ужасе посмотрела на него.

– Хорошо, а теперь бутылку отдай! – вновь потребовал ректор, а я подумала, пусть уж забирает и выметается из комнаты быстрей.

– Забирайте!

Он взял протянутую бутыль, поставил её на стол, щёлкнул пальцами, и она пропала.

– До вечера, Катерина, и не смей пить, а то я передумаю сама знаешь о чём, – говоря это, он направился к двери. Как только вышел, я не выдержала:

– Шантажист проклятый! – в сердцах крикнула .

– Катерина, вспомни, пожалуйся, только дословно, что ты сказала перед тем, как почувствовала боль от кольца, – попросила Герта. При этом очень внимательно и както с сочувствием посмотрела на меня.

– Так, сейчас вспомню, кажется, «я согласна стать твоей женой», а что не так?

– Да всё не так, не могла сказать «невестой»? – как—то обречённо сказала она.

– Да какая разница? – возмутилась я.

– Большая. Если бы ты назвалась невестой, то была бы возможность снять колечко. А точнее, была бы возможность разорвать связь, а сейчас всё, нет у тебя этой возможности, кольцо своего рода артефакт, после слов «стать женой» он активировался.

Я схватилась за кольцо и попыталась его снять, но оно словно срослось с пальцем.

«Вот попала так попала: в вагон для некурящих», – подумала я.

– Что теперь делать, Герта? Может быть, есть способ снять его? – чуть не плача, спросила новую подругу.