Моей семье

и сказке про Серебряное копытце

Первое издание книги было выпущено в 2017 году при финансовой поддержке Министерства культуры Российской Федерации и при техническом содействии Союза Российских писателей.

скоро сказка скажется на каждом кем она пишется

открываются клетки открываются двери рая

перед чудовищами не умеющими не ранить все что движется

не умеющими двигаться туда где самих не ранит

– Серж Смоляков

Тебе придётся научиться видеть чудеса,

если ты хочешь, чтобы они случались.

– Дженди Нельсон, «Я подарю тебе солнце»

Об острые лезвия просто порезаться.

Наверное, я должен был прийти к этому сам.

Об острые лезвия просто порезаться.

Теперь каждый шрам – это история,

которую я могу рассказать.

– Linkin Park, «Sharp Edges»

Живи, наслаждаясь каждым простым моментом, другим отдавая лучшие из рубах. Ко мне не приходят «просто»: всегда за чем-то, и в этом, как говорят мне, моя судьба. Ко мне не приходят «просто», всегда – послушать, о чём я сегодня поведаю-расскажу. Раз в месяц я обнажаю прилюдно душу – и всё отдаю, что месяц внутри ношу. Раз в месяц, без сожаления и опаски, пока изнутри всё тьмою искажено,

я громко – на всю деревню! – читаю сказки…

Я первую сочинила давным-давно.

Я первую сочинила ещё малюткой, каким не положено было и говорить. Та сказка светилась ярко, как незабудка… Теперь «незабудок» триста и тридцать три, и каждая – из пожаров, любви и боли, а слово, пожалуй, крепче, чем адамант. Мне бабки сказали, это такая доля, таков мой особенный, мой непростой талант. Такая моя дорога. Бывает хуже. Бывают дороги горе творить и ложь,

а ты каждый месяц хоть и кровавишь душу,

но что-то и для кого-то ведь создаёшь.

Живи, наслаждаясь каждой простой неделей, другим отдавая лучшие из чудес. Ко мне не приходят «просто», без всякой цели, и в этом, как говорят мне, и есть мой крест. Слова и сюжеты – завтрак, обед и ужин, собрать их и наточить их как острый нож. Ко мне не приходят «просто», всегда – послушать. Сказали мне бабки: однажды и ты придёшь. Однажды, сверкнув на солнце большим алмазом, весь мир заискрится (больно, а ты смотри).

Осталось лишь сочинить сколько нужно сказок –

и время настанет.

…Триста и тридцать три.

Я первую сочинила ещё малюткой, каким не положено что-то там сочинять. И маме, наверное, было немного жутко (ну, только «немного», скажем, умножь на пять). Но мама же знала: в нашей семье по крови мы все – как одна, но через одну – идём владычицы сказок, хозяйки не сна, но слова, которых однажды кто-то назвал груздём – и вот, без разбору сунул в дырявый кузов, а нам остаются вечность и разгребать.

Мне сказки согнули плечи небесным грузом,

но бабки сказали: это моя судьба.

Живу, наслаждаясь. Пусть не приходят «просто», однажды, как мне сказали, и ты придёшь. И мир, заискрившись, вспыхнет росой на солнце. Твоё приближенье чувствую, словно дождь: сгущается воздух и небо спустилось ниже, весь мир сократился стуком в моей груди. Слова, закипая в венах, ладони лижут и падают на бумагу – и ну чудить! Раз в месяц, без сожаления и опаски, с крыльца я читаю дивную чехарду…

Ты тоже придёшь однажды послушать сказки.

И я ставлю точку.

Иду на крыльцо.

И жду.

Все сказки идут по похожим шаблонам,

Какой бы в них вальс ни звучал.

Однажды принцесса убила дракона –

И принц на неё осерчал…

Такой поворот ни к чему по канону,

Но вместо простого венца

Принцесса решилась примерить корону,

Пришедшую к ней от отца.

Принцесса спокойно уселась на троне,

Мудрее всех правивших до…

Прекрасна в атаке, сильна в обороне

(в них принц разбирался с трудом).

Он копья ломал у резного балкона,

Надеясь на то, что всегда

Все сказки идут по примерным канонам,

Вот только летели года,

А замок стоял – неприступен, нетронут…

Принц попросту не рассчитал,

Что если принцесса убила дракона,

То ей выбирать и финал.

И, самовлюблённый, принц просто не понял,

Что он не подарок отнюдь –

И нет никаких нерушимых законов

Для той, что сумела свернуть

Все дальние горы и с лёгким поклоном

Опять побеждает в бою.

…Пусть сказки идут по дурацким шаблонам,

Принцесса – напишет свою!

Ляг сегодня за полночь. А в полночь

Можешь посмотреть со мною сны.

Нет, я не приму чужую помощь:

Пусть уж нападают со спины!

В сумрачном ущелье Ронсеваля,

Стёртом вероломно с важных карт,

С тихой элегантностью рояля

Станет молчаливый арьергард.

Я не прикоснусь к святыне рога –

Вместо зова пусть блистает сталь!

И не стану поднимать тревогу,

Ведь в руках ждёт боя Дюрандаль!

Посмеюсь в глаза жестоким маврам,

Пусть их слишком много, этих глаз.

Пронесусь по их рядам пожаром,

Поражая тысячи за раз.

Проживём – с отвагой, силой, верой –

Битвы день, а следом битвы ночь.

Ничего, что срок уже отмерен,

Что никто не сможет нам помочь,

Что исход здесь ясен, и в итоге

Со спины пронзит тугая боль…

Я не стану поднимать тревогу.

Уходи спокойно, мой король.

Свет мой, зеркальце, скажи

Да всю правду доложи:

Он скучал по мне хоть каплю,

Хоть на глубине души?

Он искал меня по блюдцу

В чужеземных городах?

Он просил меня вернуться

В полуночных горьких снах?

Он не спал и не обедал,

Отказавшись от всего,

Пока кто-то не поведал,

Как развеять колдовство?

Он сумел разведать тайну?

Он ведь спас меня? Он сам?

Я спала в гробу хрустальном,

Шла в лохмотьях по лесам,

Я была морскою пеной,

Зверем диким… просто жуть!

Свет мой, зеркальце, наверно,

Ты напутало чуть-чуть?

Как он мог смеяться, кушать