– Мне прямо сейчас некуда пойти, негде переночевать, у меня нет наличных денег (да и безналичных тоже), у меня даже нет паспорта, чтобы пойти в отель или общежитие. Мне нужна твоя помощь хотя бы на пару дней. Дома мне показываться точно нельзя, я не должен встречаться сам с собой – слишком высока вероятность изменить будущее не в лучшую сторону. У меня была идея, может не лучшая, переночевать сегодня в машине, а завтра на свежую голову придумать другой вариант. Ты можешь завтра остаться дома и подумать вместе со мной? – пробормотав всё это, я замолчал и стал ждать.
– А как ты будешь спать в машине, это же холодно? – ответил он вопросом на вопрос.
– Буду периодически заводить мотор и греться печкой.
– Не, бензина мало, не хватит.
– Других экстренных вариантов я не вижу, не в подъезде же мне спать на лестнице.
– А может пойти к Борьке, у него вроде же вторая квартира сейчас пустует? Серёга мне говорил.
– Ну да, вот прямо сейчас пойду и с порога скажу: «Привет, Борь, как дела? Узнал, я Серега Бостон, твой одноклассник из будущего. Слышь, я по-братски поживу в вашей старой квартире, лады? С родителями же уладишь?»
Он молчал.
– Идея, может и не плохая, предлагаю спросить, могут ли они квартиру сдать ненадолго, но это точно надо делать не сегодня и точно не мне самому. Можно попробовать через Серёгу (кстати да, давай для понятности назвать второго меня именно Серёга).
– А как ты собрался внутри ракушки заводить двигатель-то? Это же гарантировано можно угореть.
– Конечно же не в ракушке, надо из ракушки отогнать.
– Нет… – протяжно начал он и замялся.
– Не переживай, ничего ночью с машиной не случиться, да и я же буду внутри. Кому вообще надо угонять старенькую «копейку»? У тебя же пока «копейка»?
– Копейка… – с ноткой недоверия ответил он: – А почему «пока»?
Было заметно как он сильно колебался и внутренне боролся с собой. Понятно, отказать без веских причин ему было неудобно, а вверять свою первую машину почти что первому встречному очень не хочет. Мне вспомнилось его бережное, буквально охранительское, отношение к машине, как по началу он несколько раз за ночь выглядывал во двор, проверяя. Как парковался в километре от других машин, чтобы, не дай бог, кто-то случайно не поцарапал. Справедливости ради – такое же отношение у него было и к своему гоночному велосипеду. После очередной поездки каждая пылинка была сдута, каждая царапинка заполирована или закрашена. Но так продолжалось не вечно, и, мал-помалу, волнение ушло. Сначала появилась ракушка, потом небольшой гараж, а потом и вовсе стало общедоступным страхование КАСКО.
– Ну вот кому нужна твоя «копейка» с человеком внутри? – парировал я, вовремя поняв его опасения: – А «пока» потому, что до 2021 у тебя будет ещё целых семь других новеньких машинки, четыре из которых – иномарки. Так что расслабься.
Блаженно-мечтательное выражение его лица подсказало, что мысленно он уже выстроил в ряд эти несуществующие машины и раскрыл рот для вопроса, но я опередил:
– Нет, деталей не расскажу – не хочу портить сюрприз и ощущения от долгожданных покупок.
– Я вообще-то хотел другое спросить: а если утром Надя или Серёга пойдут мимо, а в машине какой-то дядька сидит, тогда что?
– Потому я и предлагаю отогнать, хотя бы за соседнюю пятиэтажку, куда они точно не ходят, а ракушку закрыть.
– Всё равно у меня ключа с собой нет…
– Ничего, зайдёшь домой, поужинаешь, мне что-нибудь захватишь поесть и чем укрыться, плед какой-нибудь или телогрейку.
– Да что я скажу, куда на ночь глядя пошёл?
– Придумаешь что-нибудь по ситуации. Всё, теряем время, это уже детали, которые можем обсудить по дороге – давай выдвигаться.
Дальше уже без возражений мы вышли вместе из подъезда. Я был доволен тем, как удалось сломить сопротивление и перейти от «нет» к «а как?». За остаток пути, километра полтора, обсудили детали и в общих чертах выработали план на завтра. Моё предложение было, чтобы ему остаться завтра дома, дождаться, пока сестра Таня отправится в школу, нынешний Серёжа – в университет, а мама Надя – на работу, и тогда уже забрать меня из машины. Далее, спокойно сидя дома обсудили бы какие-то возможные дальнейшие варианты моей легализации и существования. Все эти размышления изредка прерывались по ходу движения моими рассказами.
– Вот тут построят большую угловой дом-башню с супермаркетом. – показываю я – А вот тут мой одноклассник Женька Белов купит себе квартиру в строящимся доме и будет ждать, пока её со скандалами строят несколько лет, но в итоге получит её и поселится здесь с семьёй. Мы, кстати, с ним до сих пор плотно дружим и по возможности вместе летаем в отпуска семьями.
– Ну или вот это болото, которое вроде как на самом деле озеро (то ли Травское, то ли Травинское – потом посмотрю) преобразят так, что вообще не узнаешь. Вокруг всё осушат, проложат дорожки, сделают пешеходную набережную с забором, всё дно очистят от мусора. Я когда первый раз увидел результат – глазам не поверил, что такое вообще реально. Вот там будет большая детская площадка, а вот тут вообще можно будет пройти и срезать путь, хотя сейчас тут натурально болото. Мы, кстати всей семьёй буквально на прошлых (для меня, конечно) выходных гуляли, когда приезжали в гости. Были мы с Татьяной вместе с супругами и внучатами, ты и мама. – я тщательно отобрал формулировку, по которой не понятно, сколько внучат и какого они пола. Папа слушает молча, ему приходится просто верить на слово – А потом мы оставили внучат вам на четыре дня, но это я так, это больше сам для себя рассказываю, чтобы не сойти с ума от всего этого происходящего…
Проходя мимо соседнего с нашим дома, старой даже на момент 1998 года пятиэтажкой, где жил мой одноклассник Серёга Кореев по прозвищу «Уксус», я продолжил рассказ.
– Мы когда в те выходные пошли гулять, только вышли вон туда – я показал на въезд во дворы пятиэтажек – услышали сирены. Что такое, думаем? Тут же глядим – едут две пожарные машины и во двор. Мы огляделись и увидели поднимающийся столб дыма вон там. Обошли, а там начинается как раз пожар в квартире на 4м этаже. Народ столпился, глазеют. Там уже стекла начали лопаться, пламя уже из окон. Ты всех потащил подальше, мол «вдруг жахнет газ, не дай бог», тут третья машина как раз подъехала, стали рукава разворачивать. Вик… – я прикусил язык. Я чуть не сказал: «Вика испугалась», а Викой зовут мою младшую дочь. Второй мне сигнал, что нужно прекращать молоть языком иначе рано или поздно я наверняка испорчу себе будущее.
С именем «Вика» была довольно забавная история, как мы с женой, исчерпав свою фантазию, решили устроить онлайн-голосование среди родственников за один из нескольких лучших вариантов имени. По итогам такого голосования и было выбрано имя, а сейчас, сболтнув его по неосторожности я бы запросто мог вычеркнуть всю эту приятную активность из бытия. Осторожнее нужно быть, и вообще прекратить рассказывать какие-то личные истории. Соблазн велик, но надо постараться.
– …Видимо, один из внучат испугался при виде пожара и немножко поревел, пришлось брать на ручки и успокаивать. Пожар был, прямо скажем, не слабым. Квартира горела как домна. Но когда мы возвращались с прогулки, то уже всё потушили, соседние квартиры не пострадали, разве что нижние залило водой. Я ещё подумал, а не встретим ли мы сейчас Серёгу тут, я его лет десять уже на тот момент не встречал. И точно, только мы стали проходить с торца, как он из двора вырулил со своей семьёй. Мы тут ещё постояли, обсудили случившееся. На фоне во дворе милиция и фельдшеры грузили в скорую какого-то голого и чумазого мужика. Серёга рассказал, что это как раз виновник, что у него крыша потихоньку ехала на фоне личных проблем и вот результат, и что вообще он, Серёга, думает, что мужик сам и поджёг.
– А что, «Уксус» останется здесь же жить? – спросил участливо папа.
– Ну видимо да, иначе, что ему тут ещё делать…
Двор и подъезд дома были почти такими, какими я их помнил в те времена, когда ещё жил с родителями. Позднее, когда я уже приезжал к ним в гости, то родной двор переставал для меня быть повседневностью и я каждый раз отмечал изменения, сравнивая с тем прошлым устоявшимся образом. Сейчас этот образ был передо мной, так сказать, во плоти. Лет десять, наверное, ещё оставалось до установки домофонов, современной детской площадки, сноса самовольно установленных гаражей-ракушек, занимающих добрую половину двора.
