Мне нравится в тебе всё. Даже твой противный, колючий характер, который со временем, конечно же, сгладился и стал мягче. Но частенько проскальзывают в нашем общении колючие нотки, когда ты недовольно называешь меня «Оданго» и ругаешь за плохую оценку по контрольному тесту. Но я знаю, что это потому, что ты тоже любишь меня и хочешь, чтобы мне было хорошо. Но я не ас в делах науки, прости меня, Мамо-чан… В нашей паре эта роль отведена тебе, а я же — обычная девушка, которая просто очень сильно хочет быть твоей женой и старательно учит лишь новые рецепты. Прости.

Иногда мне кажется, что это сон. Что я скоро проснусь и не увижу тебя, вновь останусь одна в этой ужасающей темноте, где неподалёку ревёт блистающая звёздными семенами тишина, а на троне передо мной восседает Галаксия… Усиленно мотаю головой. Нет, нет, нет! Хватит с нас сражений! Мы уже достаточно натерпелись, дайте нам просто пожить спокойно: для себя и для друг друга.

Мы многое пережили. И многое нам предстоит. Но сейчас, глядя на тебя, на твоё умиротворённое лицо, я хочу лишь одного: просто жить. Не важно где и как, главное — рядом с тобой. Чтобы моя рука всё также спокойно лежала в твоей, чтобы мы могли положиться друг на друга и знать, что наше будущее — оно общее для нас. Что мы не разбежимся, как в море корабли, а останемся вместе. Навсегда, как и хотели когда-то давно. Как и хотим сейчас.

Задумавшись, я не замечаю, что ты проснулся, и теперь ласково смотришь на меня снизу вверх.

— Усако, — негромко зовёшь меня, и я придвигаюсь ближе, прижимаясь сильнее к тебе.

— Ммм?

— Иди-ка сюда, — ты обнимаешь меня, крепко-крепко, что у меня захватывает дух.

Я кладу голову тебе на грудь и ощущаю, как ты медленно поглаживаешь мою спину, и это рождает искры удовольствия во всё теле.

— Мамо-чан?

— Ммм?

Я поднимаю на тебя голову и широко улыбаюсь. Подаюсь вперёд, невесомо целуя такие любимые губы.

— А я люблю тебя…

========== На память ==========

— И надолго ты уезжаешь в Америку? — негромко спросила Усаги, не поднимая на Мамору глаз.

— Сначала на год, — также тихо отозвался он. — А потом… как пойдёт, — слегка улыбнулся ей Мамору.

Усаги кивнула, все ещё не осмеливаясь посмотреть на него.

— Понятненько, — кивнула она, чувствуя, как где-то в глубине души что-то неприятно ёкнуло и заныло.

Не хотелось почему-то отпускать его в какую-то далёкую непонятную страну, о которой Усаги только слышала, но никогда не была в ней. Да и не особо её туда тянуло — в родной Японии и сердце радуется, и думы думаются. И что этот противный мальчишка нашёл в Штатах, что так рвался туда?

Они медленно шли по улицам Токио: так вышло, что в «Короне» случилась небольшая проблемка, из-за которой Мотоки пришлось её закрыть до вечера, а потому Мамору и Усаги пришлось покинуть заведение. Почему-то расходиться не хотелось, хоть и разговаривали они на повышенных тонах. Что-то не давало Усаги уйти, гордо задрав нос, и вскоре она поняла, почему. Мамору внезапно, но тихо сообщил, что улетает, и это острой болью застряло в сердце Усаги, от чего солёные слёзы неприятно щипали глаза.

— Наверное, ты давно мечтал об этом — и вот, мечта твоя осуществилась, — проговорила Усаги, натянуто улыбнувшись, но украдкой вытерла влагу со щёк.

Они остановились на большом мосту. За спиной гудели машины, а внизу мерно дрожала тёмно-синяя вода. Мамору облокотился о перила, а Усаги дрожащими пальцами вцепилась в холод металла, стараясь не навернуться на трясущихся на ногах и не упасть.

— Знаешь, на самом деле нет, — наконец ответил Мамору.

Прищурившись, он глядел куда-то вперёд, и ветер нещадно трепал его тёмные волосы. Сглотнув комок в горле, Усаги удивлённо на него посмотрела.

— Нет? Почему?

— Ну, моя основная мечта заключается в другом. Настоящее счастье — не в количестве высших образований или денег, по крайней мере, для меня, Оданго, — он перёвел взор на Усаги, и она отчего-то смутилась. — Я полечу, потому что мне это интересно. Но вовсе не из-за того, что с детства мечтал там учиться, нет.

Усаги слегка наклонила в бок голову, прищурившись от сильного ветра, что царапал глаза.

— А какая она — твоя мечта?

Мамору какое-то время молчал, внимательно изучая её лицо, потом посмотрел вниз, в собственное расплывчатое отражение. Усаги уже успела подумать, что зря она это спросила и что он сейчас ей вообще ничего не ответит, но Мамору вскоре заговорил, заглушая её мысли:

— Я никогда не знал тепла родителей, не помню улыбки матери и объятий отца. Я хочу, чтобы у меня была семья — пускай не такая, какая была, но зато я буду знать, что кто-то ждёт меня дома просто потому, что я есть, а не отдать конспект или пригласить на ненужную мне вечеринку.

Он снова поднял на неё голову, и Усаги поняла, что буквально тонет в этих синих, таких пронзительных, но печальных глазах. Она негромко выдохнула сквозь стиснутые зубы, сильнее сжала перила руками, но всё же нашла в себе силы ответить ему.

— Хочешь… я буду тебя ждать? — тихо спросила Усаги, не отводя от него взора. — Ну, чтобы у тебя был повод вернуться домой из твоей Америки?

Она робко смотрела на Мамору и чувствовала, как пульс слишком сильно стучал в висках, заглушая её мысли. А когда Мамору выпрямился и повернулся к ней — сердце совершило кульбит, и Усаги сильнее сжала пальцами прохладный металл, словно просила его, чтобы даровал ясность разуму.

Мамору неожиданно улыбнулся.

— Я… Буду очень рад, если… Ты будешь ждать меня, — негромко произнёс он.

У Усаги как будто камень с души спал: вот так вот сразу — раз — и стало легко-легко, что она готова была взлететь. За спиной как будто бы раскрылись два сильных крыла, готовых через секунду поднять её в воздух. Усаги заливисто рассмеялась, отпуская перила.

— Тогда… давай сделаем фото на память, чтобы ты всегда помнил об этом? — осторожно предложила она, нащупывая в кармане юбки телефон.

Мамору убрал с глаз надоедливую челку и, резким движением притянув не ожидавшую подобного Усаги к себе, улыбнулся:

— Тогда нам стоит сделать не одно: чтобы эта память была у нас обоих…

========== Улыбнись мне ==========

Комментарий к Улыбнись мне

В свете драматичных событий, из-за которых «сентябрь в городе П. назвали кровавым», захотелось немного тепла и позитива. Простите, что опять задерживаю выход глав к основным работам(

Часы надоедливо тикали, степенно отмеряя ход беспокойно текущего времени. Внимательно следя за стрелками, Усаги морщила нос и иногда переводила взгляд на усердно работающего рядом с ней Мамору. Он печатал на ноутбуке практически со сверхзвуковой скоростью: порой Усаги даже не могла уследить за движением его пальцев.

Иногда Мамору что-то негромко проговаривал, шевеля губами, совсем не слышно, чтобы в голове более чётко структурировать мысль, которая висела буквально на кончиках пальцев, но не желала собираться во что-то полноценное. Усаги нравилось наблюдать за ним в моменты просветления, когда его лицо озаряла скудная, но в чём-то счастливая улыбка. Или когда Мамору облегчённо выдыхал, когда руководитель дипломной работы наконец откликался на его сообщение на почте. Однако чаще всего Усаги видела лишь сосредоточенный взгляд, а глубокую морщинку на лбу практически ненавидела, желая поскорее стереть её, выпрямить, разгладив ласковым прикосновением пальцев.

— Мамо-чан, — негромко позвала она спустя около часа таких наблюдений за ним.

Усаги решилась отвлечь Мамору от работы не по своей прихоти, а потому, что была убеждена, что всем нужно иногда отдыхать, делать перерывы. Она всегда хотела ему только хорошего.

Мамору слегка вздрогнул, возвращаясь в реальный мир, и, подслеповато щурясь, посмотрел на неё.

— Да, Уса?

Она вздохнула и, потянувшись к нему, осторожно нажала на кнопку сохранения текстового документа, забрала у недоумевающего Мамору ноутбук и отставила его на журнальный столик. Хотя бы на пятнадцать минут, но Усаги отвлечёт его от напряжённой работы: она не хотела, чтобы его здоровье страдало от какого-то там диплома.