Маринетт застонала в уме, мысленно давая себе оплеуху.

Сосредоточься, чёрт возьми!

Однако узел возбуждения, зародившийся внизу живота несколько часов назад, продолжал упрямо напоминать, что было бы неплохо реализовать хотя бы одну из своих фантазий.

Маринетт скрипнула зубами.

Сосредоточься, Маринетт!

Адриан, тем временем, начал свой сбивчивый рассказ относительно того, как он вообще умудрился докатиться до жизни такой:

— Вообще-то эта идея меня тревожила несколько лет: ещё была жива моя мама, когда я вдруг захотел сделать себе татуировку, — он тепло, но всё же немножечко грустно улыбнулся, вспоминая мадам Агрест. — Она и повлияла в большей мере на это решение, когда однажды, после моего заявления, что в будущем я сделаю её, принесла мне эскизы, и мы долго выбирали, какой лучше всего будет смотреться. Отец, разумеется, не был в курсе. Ну, я так думаю. Он в любом случае не одобрил бы это.

Поджав губы, Адриан недовольно мотнул головой.

— Окончательно я принял решение только после того, как Нино пару месяцев назад обмолвился, что у него есть один знакомый, который набивает крутые тату. В общем, в итоге… Вышло то, что есть.

Адриан прикрыл глаза, вспоминая, и Маринетт затаила дыхание, глядя на него.

— Выходит, о ней знает ещё и Нино? — вдруг переспросила она.

— Ага. Больше ни одной живой души, — он кивнул, а затем, нахмурившись, повернулся к Маринетт. — Ну, теперь ещё и ты, — улыбка тут же осветила его лицо, вынудив Маринетт тяжело сглотнуть. — Ты ведь никому не расскажешь?

Обеспокоенный тон его голоса заставил её напрячься: он не доверяет ей? Почему? Это лишь потому, что общается с Альей, а ей только сенсацию и подавай… Прикусив губу, Маринетт вдруг вспомнила, что подруга всё же никуда и нигде не проболталась о настоящей личности Ледибаг, поэтому могла бы поспорить с Адрианом, но потом вдруг передумала.

— Я…

— Это очень важно для меня, Мари, — он посмотрел на неё таким умоляющим взглядом, что у неё ноги подкосились и превратились в две тонкие макаронины, и если бы Маринетт уже не сидела — непременно упала бы. — Я не хочу, чтобы отец узнал об этом.

— Почему? — ляпнула она, усиленно стараясь смотреть на лицо Адриана, а не ниже.

— Ну, он зациклен на имидже, и всё такое, — пожал он плечами. — Если я буду вести себя не так, как он ожидает, то рискую нарваться на крупные неприятности. Поэтому приходится соответствовать… этому образу, — Адриан скривился, словно проглотил лимон целиком.

И Маринетт неожиданно ясно поняла: Адриан Агрест был не так прост, как все думали. Он слишком дорожил крупицами внимания отца, и поэтому старался соответствовать созданному образу «пай-мальчика», хотя на самом деле в глубине души… не был таким. Чего стоит та огромная татуировка во всю спину.

Глядя на её лицо, Адриан довольно кивнул:

— Рад, что ты понимаешь.

Маринетт, тяжело сглотнув, выдавила из себя ухмылку:

— Я никому не расскажу, если ты сейчас повернёшься ко мне спиной, чтобы я её внимательнее рассмотрела.

Адриан тепло рассмеялся — от этого у Маринетт внутри тут же запорхали миллионы бабочек — и тут же выполнил её просьбу, пересев так, чтобы она видела рисунок целиком.

Теперь Маринетт могла спокойно рассмотреть татуировку. Это была огромная морда льва, грива которого была составлена из сотни различных перьев (забавная ирония, не так ли?), а взгляд, казалось, пронзал насквозь. Кто бы ни был тот знакомый Нино, своё дело он знал на «отлично».

— А к-как это ты скрывал её всё это время? — нахмурилась она, скользя взглядом по татуировке.

Лаская взором широкую спину и мощные плечи, Маринетт пыталась дышать чаще и спокойнее. Однако мысли о том, как ей хотелось прижаться к Адриану, с силой провести ладонями по мышцам, а потом — ощутить весь этот вес на себе, над собой — только сильнее заводили её.

— Это… что-то типа силиконовых накладок, как в фильмах используют, — неловко почесав шею, смущённо отозвался Адриан. — Как я уже сказал: никто не должен знать. Вот и…

Маринетт кивнула, угукнув. На большее её не хватило.

Адриан надеялся, что она примет такое объяснение. Он, конечно, заплатил довольно высокую цену за этот материал, но по крайней мере с ним мог спокойно оголяться на непродолжительное время, и чтобы никто ничего не заподозрил. Адриану не нужно было, чтобы отец или кто-то ещё сопоставил его атлетическое телосложение с Котом Нуаром — а тему пресса хвостатого супергероя облизали в Ледиблоге вдоль и поперёк. Конечно, долго ходить в них было проблематично: жарко, к тому же кожа начинала чесаться, но на короткий срок — почему бы и нет? Тем более совсем скоро ему должно стукнуть восемнадцать лет, совершеннолетие и все дела, когда можно будет уже не прятаться от СМИ и послать отца с его придирками куда подальше. Осталось подождать всего полгода. Ох, поскорее бы.

Задумчиво посмотрев на лежащий перед ним на скамье материал, Адриан порадовался, что вообще затеял всю эту возню с конспирацией. Падать животом на воду всегда было больно, и накладка сегодня несколько смягчила падение. К тому же…

Дальше он додумать не успел.

Маринетт, всё-таки не удержавшись, вдруг коснулась кончиками пальцев узора, заставив Адриана замереть и со свистом выдохнуть сквозь стиснутые зубы. Его реакции она, к сожалению, не увидела: была поглощена рассматриванием рисунка, параллельно с этим обводя указательным пальчиком контур львиной морды. Тяжело сглотнув, Адриан напрягся, чувствуя, как внутри вспыхнуло неуместное сейчас возбуждение.

Это было нехорошо.

Это было очень нехорошо.

— Но что ты делаешь в женской раздевалке? — вдруг спросила она.

Адриан вздрогнул и обернулся к ней, непонимающе глядя на подругу.

— Но… — прохрипел он, а потом, откашлявшись, продолжил: — Это же мужская раздевалка, Мари… — и Адриан указал на незакрытую дверь, про которую Маринетт напрочь забыла, заходя внутрь: наверху красноречиво висел знак маленького чёрного человечка без юбки.

Вихрь эмоций отобразился на лице Маринетт: от шока до осознания собственной глупости и дикого смущения. Она тут же одёрнула руку от спины Адриана, вскочила с места и, сбивчиво протараторив «Увидимся позже, Адриан», опрометью вылетела в коридор, оставив ничего не понимающего Адриана наедине с хохочущим в сумке Плаггом.

— «Возбудим и не дадим», да? — не унимался чёрный квами.

— Боже, просто отвали, — фыркнул покрасневший Адриан и, спрятав накладки в сумку, поспешил уйти в душ, чтобы успокоиться.

Он никак не ожидал, что его недавно зажившая спина вдруг окажется столь чувствительной к таким невинным, казалось бы, прикосновениям. Или дело было в том, что его касалась Маринетт — девушка, которая ему тоже всегда нравилась, несмотря на то, что он всё ещё продолжал любить Ледибаг? Интересно, как он отреагирует, если вдруг его спины коснётся Леди? В костюмах-то, конечно же, ничего не чувствуется, а если без них…

Нет, подобные мысли были опасны.

Досадливо крякнув, Адриан по-максимуму вывернул вентиль холодной воды.

***

Вечерний патруль Маринетт, как бы ни хотела, но не могла пропустить: и так слишком много раз до этого оставляла Кота одного. Поэтому, дав себе мысленного пинка и постаравшись отбросить мысли об Адриане, она трансформировалась и выскочила на крышу через балкон.

Ничего сверхъестественного в Париже в это время не происходило. Завершив патрулировать по своему маршруту, она вернулась к точке сбора: на верхушку Эйфелевой башни. Нуар появился на пару минут позже; Ледибаг уже успела устроиться на краю площадки, свесив ноги вниз, и смотрела на ночной город.

— Всё спокойно, Моя Леди? — промурлыкал он, подходя к Ледибаг и присаживаясь рядом.

— Мде, — непонятно протянула она. — В городе спокойно.

— А где-то в другом мур-месте нет? — хихикнув, предположил Нуар.

Однако он тут же осёкся, заметив странное выражение на лице Ледибаг. Она казалась, с одной стороны, озадаченной и задумчивой, но в то же время глаза её лихорадочно блестели, и Леди как будто не могла спокойно усидеть на месте, постоянно ёрзала и нервно заламывала пальцы.