— У тебя глаз выбит, — прохрипел он, всматриваясь в мешанину застывающего тириума, белых пластиковых обломков и каких-то проводков. — Коннор, блядь…

— Вы очень наблюдательны, — похвалил гребаный андроид. — Мне не больно! Неудачно упал, там штыри были. Так не повезло… Да, ограниченность зрения удручает.

И не понятно было, то ли он издевается, то ли от удара в голове его что-то закоротило. Хотя Коннор никогда не был нормальным роботом. Поймав себя на том, что разгрызенные губы, растянутые в ухмылке, страшно печет, Гэвин сдался и расхохотался, падая рядом. Запах тириума был странный — химический и раздражающий, от него хотелось расчихаться, и он задумчиво почесал нос.

Вид у Коннора был совсем нелюдской. Вот что у него внутри: трубки, синяя жидкость, провода. А душа как же?

— У вас истерика, детектив, — успокаивающе сказал Коннор.

— Я в курсе. Это обычное мое состояние. И, э-э, Кон, завязывай с этой вежливостью. Я по-простому привык, — проворчал Гэвин, почувствовав себя вдруг очень глупо из-за этих запрограммированных церемоний.

— А как же мысли о том, что жестянки должны уважать людей? — беззубо поддел Коннор. — Сейчас перестрою модель поведения, подожди минуту.

— Вот вслух эту хуйню не обязательно говорить!

Они ненадолго затихли, наблюдая за работой отряда Аллена. Когда-то Гэвин мечтал попасть туда, но потом поцапался с парой уебков и заработал себе репутацию типа с неустойчивой психикой, так что об этом не могло быть и речи. Глядя на пафосную черную форму, Гэвин пытался себя убедить в том, что ему и тут неплохо.

Зачищали территорию они профессионально, выносили всю аппаратуру, которую натащил себе Уорнер. Того уже увозили; с ним в карету «скорой» загрузили нескольких полицейских, а его самого держали без сознания, чтобы не подвергать никого опасности. Хороший план, надежный, блядь, как швейцарские часы. Гэвин советовал бы его пристрелить.

Гэвин остался в стороне, предоставляя всю трудную работу надменным ребятам Аллена. Все равно Коннор добьется, чтобы технику отдали ему на осмотр.

— Ты там грузишься? — подозрительно спросил Гэвин, наблюдая за золотистым кружочком у Коннора на виске, просвечивающимся сквозь налет синей крови. — Был у меня старый ноут, так он гудел, как будто готовился взлететь, — зевнул он. — Так что я по аналогии типа научился различать, когда вы начинаете виснуть и думать. А еще у тебя глаза стекленеют. Бр-р…

— Не знал, — удивился Коннор, — Хэнк никогда не говорил. Может, не хотел меня расстраивать…

— Кон, отключи программу, — попросил Гэвин. — Нахера тебе она нужна? Ты же свободен, для чего цепляться за пережитки прошлого? Если б ты был неходячим и вдруг встал на ноги, разве ж ты таскал бы с собой инвалидную коляску?

— Нет, это другое, — смутился Коннор, завозившись. — Вот когда люди съезжают от родителей, они звонят им и спрашивают обо всем… Я в интернете прочитал. Так же и тут: я привык, что рядом есть какая-то помощь, которая подскажет все ответы. Отказаться от нее за мгновение не получится. В особенно важные моменты я ее всегда включаю.

— Сейчас важный момент? — изумился Гэвин, повертев головой.

— Я… я довольно плох в социальных контактах, — оправдался Коннор. — У меня не так много опыта вне работы.

— Не еби мне мозг, тебя же все любят в департаменте! Ой, наш Коннор, он такой умница, такой милый… — издевательским, дребезжащим голосом передразнил Гэвин. Вежливый и исполнительный Коннор и правда вызывал бурю умиления — особенно у девушек. — Булочка с корицей!

— Это хорошо?

Он склонил голову набок, копируя человеческий жест, и Гэвин невольно вздохнул. Он почти привык к виду раскуроченного лица Коннора — удивительно, но он не приносил Гэвину никакого удовольствия. А ведь когда-то он мечтал прихватить андроида за загривок и несколько раз вписать в стену…

— Э-э, наверно. Я сладкое не люблю. Да это метафора! — отмахнулся Гэвин.

— Но тебе я не нравлюсь; я бы сказал, что ты изрядно портишь статистику по нашему отделу, — печально протянул Коннор. — И…

— А ты когда-нибудь тест на IQ проходил? — перебил Гэвин.

— Конечно! А это важно?

— Да мне не понятно тогда, почему ты такой тупой. Это баг какой-то?

— Вы тогда тоже тупой, детектив, — обиделся Коннор, снова сбившись на свою недоедающую вежливость. И точно — подлагивал. — Конечно, у нас сейчас важный момент!

— О как, — хмыкнул Гэвин и достал сигарету. И, искушающе улыбаясь, подтолкнул к нему пачку: — Хочешь? Я видел, андроиды курят! Или там какие-то специальные тириумные?

— Такие тоже подойдут. — Коннор неловко, с помощью Гэвина прикурил, сделал первую затяжку и поморщился, но потом, кажется, втянулся. — Забавное ощущение, — признал. — Анализаторы коротит. Приятно… Почему ты так смотришь?

— Всегда мечтал сломать что-нибудь красивое, — довольно заухмылялся Гэвин.

— Это из «Бойцовского клуба», — быстро определил Коннор. И немного не в тему добавил: — А мы теперь друзья, да? — И, видя, что Гэвина душит смех, развел руками: — Ну я же предупреждал… социальные контакты… сложно… Тебе плохо?

Гэвин хохотал, откинувшись назад, и ему было очень хорошо.

***

Он честно не помнил, когда столько отдыхал, и это несколько обескураживало — ну, чем ему дома заниматься?.. Гэвину предоставили целую неделю, потому что к концу расследования он чувствовал себя не лучше Уорнера, а тот, на минуточку, умирал от собственноручно спровоцированного рака.

Возможно, ему следовало успокаиваться тем, что благодаря ему спаслось три ребенка, которые были нисколько не виноваты в том, что с ними сделали еще до рождения. Никто из них не хотел использовать чип во зло миру, так? Максимум пытались получить побольше мороженого, как свидетельствовала Элла. И все равно Гэвин сомневался, что он вообще сделал. Стоило ли в это вмешиваться.

И почему он вообще должен был об этом думать, обычный полицейский? Теперь этим займутся всякие ученые. «Киберлайфу», помимо проблем с андроидами, предстояло разгребать кучу исков насчет этих преступлений против человека. За это судили по-прежнему охотнее, чем из-за прав роботов.

Всю неделю Детройт штормило; буря была холодная и неприятная, так что Гэвина и не тянуло выходить из дома. Но, дождавшись, когда прояснится, он нетерпеливо вылетел, сел в машину и поехал по привычной дороге, не особенно задумываясь о том, что будет делать. Свежесть умытого города ударила в голову и как будто немного стерла все те тревожные мысли, что терзали его эту неделю.

Вернувшись на работу на пятый день отпуска, Гэвин первым делом столкнулся на парковке с Коннором и Хэнком — и у него создалось впечатление, что его поджидали. Вполне возможно, Коннор снова что-то там рассчитал, но Гэвин ненадолго подумал, что ему хотелось его увидеть и убедиться, что этого дебильного андроида починили.

Коннор явился в джинсах, кожаной куртке и простой белой рубашке. Судя по потертостям на косухе и рваным отворотам, когда-то ее носил Хэнк; Коннор еще и тонул в ней, и выглядело это нелепо и забавно. Было похоже, что у андроида сегодня тоже выходной и он забежал только что-то спросить у Хэнка.

С опаской Гэвин рассматривал его лицо. Коннор как будто стал старше с этими шрамами, засечками, проходившими через бровь, рассекающими челюсть. Глаз Коннор тоже поставил новый, этот поблескивал черным белком и футуристичной синей радужкой — по цвету напоминало тириум. Может, Маркусом вдохновлялся.

— Как жизнь, жестянка? — развязно уточнил Гэвин, подходя к ним. — Ты как будто немного косить стал.

— Софт установился с несколькими ошибками, — смутился Коннор. — Глаз от «Киберлайф», они теперь пытаются выжить на протезах. Действительно так неестественно?

— Привыкнуть можно, — отмахнулся Гэвин. Он, блядь, даже к его пробитому ебалу успел привык за ту ночь, когда они сидели, глядели в никуда в три глаза и философски курили.

Подумав об этом, он покосился на Хэнка, которому наверняка не понравилось, что его сыночку учат всяким дурным привычкам. Хотя что ему будет, андроиду, — не начнется же у него рак легких. К его удивлению, Коннор тоже уставился на Андерсона, как будто принуждая его к чему-то. Хэнк неловко оглянулся, словно хотел избежать ненужных свидетелей. Кашлянул.